Оплакивание. Начало XV века
Оплакивание. Начало XV века. 41,6X31,2 см.
Оплакивание. Начало XV века.
По всей видимости, эта небольшая по размеру икона предназначалась для размещения на аналое (проскинетарионе) в одной из церквей Синайского монастыря и использовалась в дни Страстной седмицы. В богослужении Великой пятницы она создавала образ Христа во гробе, выполняя роль литургической плащаницы, которая в этот день торжественно выносилась на середину храма. Примечательно, что на плащаницах XIV-XV веков чаще всего вышита сцена «Оплакивания», сопровождаемая, как и на синайской иконе, греческой надписью-названием «Надгробный плач».
О погребении Христа говорится во всех четырех Евангелиях (Мф. XXVII, 59-61; Мк. XV, 45-47; Лк. XXIII, 53-55; Ин. XIX, 38-42). Однако в Новом Завете не упоминается об оплакивании. Этот сюжет был домыслен в ранневизантийскую эпоху и нашел отражение в апокрифическом Евангелии Никодима (Acta Pilati), в гимнографии (Роман Сладкопевец, Иосиф Гимнограф, Лев Мудрый) и текстах проповедей (Георгий Никомидийский). Он ярко воплотился в литургической драме «Христос-Страстотерпец» (XI—XII вв.) и в «Надгробном плаче», известном уже в средневизантийскую эпоху, а с XIII века вошедшем в богослужение Великой пятницы.
Иконография «Оплакивания» складывается постепенно на основе более древней композиции «Погребение Христа». Самые ранние сохранившиеся изображения «Оплакивания» относятся к XI веку. Сцена приобретает огромное значение в следующем столетии, когда она становится одной из центральных тем византийской храмовой декорации. Столь важная роль нетрадиционной сцены объясняется желанием продемонстрировать теснейшую связь истории спасения и литургии. Именно в «Оплакивании» Искупительная жертва трактовалась как Евхаристическое таинство, первое богослужение у тела Христова. Можно отметить эволюцию иконографической темы в сторону усиления эмоционально-психологического и повествовательного начала. Эта более поздняя театрализованная трактовка «Оплакивания», рассчитанная на активное сопереживание, в полной мере характерна для синайской иконы.
Центром композиции является тело Христа, возлежащее на особом камне для помазания. Изображение этого камня было введено в сцену лишь в конце XII века. Полагают, что причиной послужило перенесение самой древней реликвии из Эфеса в Константинополь в 1170 году. Появление этого мотива определило трактовку сцены не просто как «погребения», но как «надгробного плача» у камня помазания, символизировавшего алтарный престол. Тема литургической реликвии находит продолжение в изображении большой ткани, декларативно показанной на первом плане синайской иконы. Перед нами плащаница, в которую будет завернуто тело Христа. Она напоминала о белом покрове на алтаре и о литургической плащанице в богослужении Великой пятницы.
Литургическим символизмом отмечены все образы сцены. У изголовья Христа изображена сидящая Богоматерь, прижимающаяся щекой к лицу умершего Сына. Примечательную деталь создает жест рук, которыми она поддерживает голову Христа. Левая рука положена ладонью на правую в особом литургическом жесте получения причастия. В современных иконе литургических толкованиях жест объяснялся как символическое изображение престола славы, на котором несется Агнец и Владыка мира. Жест Богоматери имеет смысловую параллель в изображении Иосифа Аримафейского, поддерживающего окровавленные ступни Христа. Покровенные руки, принимающие Жертву, вызывают в памяти жесты из «Причащения апостолов».
Одновременно о «Тайной вечере» и «Евхаристии» напоминает движение Иоанна Богослова, склоняющегося над погребальным камнем-«трапезой» и целующего руку Христа. Св. Никодим, в ранних версиях изображавшийся склонившимся у ног Христа вместе с Иосифом Аримафейским, в па-леологовской живописи обычно показывается стоящим и опирающимся на лестницу, которая напоминала о предшествовавшем событии Снятия с креста и участии в нем св. Никодима. Характерную особенность поздней иконографии составляет группа оплакивающих женщин. Первая среди них раздирает щеку, другой рукой вырывая клок волос.
Имена плакальщиц не обозначены. Ярко-красный мафорий позволяет отличить Марию Магдалину, вздымающую руки к небу. В Новом Завете и Евангелии Никодима сообщаются еще три имени: Мария Иосиева, Марфа и Саломия. Аффектированные жесты скорби присутствуют и в образах ангелов, закрывающих глаза руками и довершающих картину вселенского плача. Знаменательно, что частью общей драмы становится пейзажный фон с изображением горы Голгофы и разошедшихся скал, многозначительно покрытых красными следами крови. За крестом Распятия видна гробница и рядом с ней огромный портал в иерусалимской стене, напоминающий о вратах спасения, открытых Искупительной жертвой Христа.
Византийский стиль иконы включает и некоторые западные элементы. Заимствованием из итальянской живописи является золотой контур мафория Богоматери. Характерен интерес к мускулатуре и передаче контрастов светотени, сумрачному колориту и жесткому рисунку тонких приглушенных светов. Отмеченные черты позволяют рассматривать синайскую икону как один из первых примеров зарождающейся критской школы иконописи, расцвет которой приходится на вторую половину XV — XVII века.
Византийские иконы Синая.
Наверх
