Жуковский Василий Андреевич

Дата публикации или обновления 25.12.2021
  • К оглавлению: Русские писатели
  • К оглавлению: Ленинград - энциклопедический словарь

  •   А   Б   В   Г   Д   Е   Ж   З   И   К   Л   М   Н   О   П   Р   С   Т   У   Ф   Х   Ц   Ч   Ш   Щ   Э   Я


    Жуковский Василий Андреевич родился [29.I (9.II).1783 г. в село Мишенское Белевского уезда, Тульской губернии — поэт.

    Памятник Василию Андреевичу Жуковскому в Александровском саду в Санкт-Петербурге.
    Памятник Василию Андреевичу Жуковскому в Александровском саду в Санкт-Петербурге.

    Был внебрачным сыном богатого помещика Афанасия Ивановича Бунина и пленной турчанки Сальхи, попавшей в Россию в 1770 после взятия русскими войсками крепости Бендеры.

    Памятник В.А. Жуковскому в Александровском саду в Санкт-Петербурге.
    Памятник В.А. Жуковскому в Александровском саду в Санкт-Петербурге.

    В Петербург Жуковский Василий Андреевич приехал в 1815 г.

    Жуковский Василий Андреевич принимал деятельное участие в литературной жизни Петербурга, был активным членом и постоянным секретарем литературного общества «Арзамас».

    У Жуковского Василия Андреевича на «субботы» собирались И. А. Крылов, А. С. Пушкин, Н. В. Гоголь, А. В. Кольцов и др.

    В Петербурге были написаны многие произведения поэта, в которых он выступил как крупнейший представитель романтизма в русской поэзии («Двенадцать спящих дев», «Славянка», переводы из Дж. Байрона, Ф. Шиллера, B. Гете и др.).

    В стихах и письмах Жуковского Василия Андреевича 20—30-х гг. содержатся описания столицы и ее пригородов.

    С 1826 г., назначенный воспитателем наследника — Александра II, Жуковский Василий Андреевич жил во флигеле Зимнего дворца, т. н. «шепелевском доме» (не сохранился; участок нынешнего нового здания Эрмитажа).

    Летние месяцы Жуковский Василий Андреевич обычно проводил в Царском Селе или Павловске, где жил во дворцах.

    В 1840 вышел в отставку и с этого времени в Петербурге бывал лишь наездами.

    Используя свое влияние при дворе, Жуковский Василий Андреевич неоднократно добивался смягчения участи представителей передового общественного движения, ставших жертвами правительственной реакции.

    Благодаря его усилиям были облегчены условия ссылки Пушкина; настойчиво и не безуспешно ходатайствовал он за некоторых приговоренных декабристов, хотя и осуждал их восстание; позднее хлопотал за сосланного М.Ю. Лермонтова, содействовал освобождению из неволи Т. Г. Шевченко.


    Фамилию и отчество поэт получил от усыновившего его бедного помещика Андрея Григорьевича Жуковского, проживавшего в семье Буниных. Детские годы при их внешнем благополучии были омрачены сознанием неравенства в семье отца, в которой мать будущего поэта находилась на положении служанки. Позднее он писал: «Я привык отделять себя от всех, потому что никто не принимал во мне особенного участия и потому, что всякое участие ко мне казалось мне милостью... Я был один, всегда один» (Дневник, Спб., 1903, с. 27).

    Первоначальное образование Василия Андреевича началось у домашних учителей, затем учился в пансионате города Тулы и в народном училище, откуда он был вскоре отчислен за неуспеваемость.

    Некоторое время жил в семье сестры Варвары Афанасьевны Юшковой, где продолжал учиться под руководством разных учителей и гувернанток. В семье Юшковых, глубоко почитавших произведения новейшей литературы, особенно Карамзина и Дмитриева, у него пробудились литературные интересы.

    С 1797-1800 Василий Андреевич учился в Благородном пансионе при Московском университете (см. описание акта в «Московских ведомостях», № 103, декабря 26 дня 1800). Именно там началась литературная деятельность поэта и стали формироваться морально-философские и эстетические взгляды, на которых отразилось влияние боровшихся литературных направлений классицизма и сентиментализма, а также нравственные идеи конца XVIII века, в значительной степени явившиеся реакцией на французскую философию, подготавливавшую революцию 1789.

    В годы учения поэт писал торжественные и философские оды в духе Державина и Ломоносова

    «Добродетель», 1798;

    «Герой», 1799;

    «Мир», 1800;

    «К Тибуллу», 1800, внутренне полемизируя иногда с их идеями, противопоставляя гражданским идеалам классицизма добродетель и человеколюбие эпохи предромантического сознания конца XVIII в.

    Некоторые из стихотворений свидетельствуют об идейном влиянии карамзинского сентиментализма и его поэтики («Майское утро», 1797).

    В эти годы его стихи печатались в журналах «Приятное и полезное препровождение времени», «Утренняя заря», «Иппокрена» и других. На развитие мировоззрения и литературных интересов поэта оказало воздействие не столько школьное преподавание в пансионе, сколько дружеское окружение. В котором главная роль принадлежала семье директора Московского университета и Благородного пансиона И. П. Тургенева. Горячего поборника просвещения XVIII века, видевшего смысл жизни в духовном развитии личности, в ее нравственном совершенствовании и служении добру. По окончании пансиона все реже в творчестве Василия Андреевича проявлялись традиции классицизма, уступая влиянию поэтических принципов Карамзина, чему в значительной мере способствовало участие поэта в организованном им совместно с Андреем Тургеневым и А. Мерзляковым «Дружеском обществе» (1801).

    Поэт в это время изучает новую немецкую, английскую и французскую литературу (Шиллера, Гёте, Грея, Томсона, Юнга, Флориана, Парни, Мильвуа и других), переводит отрывки из

    «Страданий молодого Вертера» (1801) Гёте,

    роман Коцебу «Мальчик у ручья» (1801),

    его комедию «Ложный стыд» (1801),

    элегию Грея «Сельское кладбище» (начальный вариант — 1801),

    «Вильгельма Телля» (1802) и другие.

    Весной 1802, оставив службу в Московской соляной конторе, он поселился в селе Мишенском с намерением продолжить свое образование, глубоко заняться изучением немецкой и английской литературы и посвятить свою жизнь поэтическому творчеству.

    В том же 1802 Василий Андреевич написал второй перевод элегии Грея «Сельское кладбище», тогда же появившийся в «Вестнике Европы» (№ 24) и поставивший его в ряд лучших русских поэтов. Год создания им этого произведения Жуковский считал днем рождения своей лиры. С этого времени он тесно сближается с Карамзиным, часто гостит у него в Кунцеве и сознает себя его учеником и сторонником сентиментализма.

    С 1802—1807 написаны повесть «Вадим Новгородский» (1803), элегия «Вечер» (1806).

    В 1805 он начал занятия со своими племянницами Протасовыми, к одной из которых — Марии Андреевне — испытал чувство глубокой любви, сделавшейся источником глубокого лиризма его любовных элегий, песен и многих баллад.

    С 1808 Василий Андреевич в течение двух лет редактировал журнал «Вестник Европы», стремясь «под маской занимательного и приятного» содержания способствовать просвещению и нравственному воспитанию читателей. В журнале опубликовал свои песни:

    «Тоска по милом» (1807),

    «Мой друг, хранитель-ангел мой» (1808),

    элегическое послание

    «К Филалету» (1808),

    баллады

    «Людмила» (1808),

    «Кассандра» (1809)

    статьи:

    «Писатель и общество» (1808),

    «О басне и баснях Крылова» (1809),

    «О критике» (1809),

    «О сатире и сатирах Кантемира» (1809).

    В начале войны 1812 Жуковский вступил в ополчение. В день Бородинской битвы находился в резерве, недалеко от места сражения. После сдачи Москвы он перед сражением при Тарутине написал свой патриотический гимн, романтическую оду «Певец во стане русских воинов», которая впервые появилась в «Вестнике Европы» в декабре 1812.

    В январе 1813 Василий Андреевич после болезни возвратился из армии в свои родные места (Муратово, Долбино Орловской губернии, Мишенское) с надеждой получить согласие у Е. А. Протасовой на брак с ее дочерью Машей. Но получив решительный отказ от ее матери, он после двухлетних колебаний окончательно утратил веру в возможность семейного счастья и, стараясь облегчить страдания любившей его девушки, уехал в Петербург, куда его давно звали друзья, чтобы принять место при дворе, где он приобрел известность как автор «Певца во стане русских воинов».

    С сентября 1815 начинается период его придворной службы Жуковского В.А. в должности чтеца при вдове Павла I, императрице Марии Федоровне.

    С 1826 воспитателя наследника, будущего царя Александра II. Последняя должность часто лишала его возможности заниматься литературой. Придворное положение Жуковского вызывало недовольство свободомыслящих его друзей, но оно не сделало его верноподданным поэтом самодержавия и человеком, оторванным от прогрессивных интересов общества. Он осуждал крепостничество как зло, противоречившее нравственному достоинству человека и общественной справедливости, выступал в защиту просвещения, против самодержавного произвола и охранительной реакционной литературы, которой стремился противопоставить литературу просвещенного дворянства, объединить лучших писателей страны (Пушкин, Гоголь, Вяземский, Баратынский, Д. Давыдов, В. Одоевский, Н. Языков и другие). Он добивался смягчения участи Пушкина, освобождения от солдатчины Баратынского, выкупа из крепостной неволи Т. Шевченко, освобождения из ссылки Герцена, освободил своих крестьян от крепостной зависимости. Все это вызывало у придворной клики и самого Николая I недоверие к поэту, в котором он видел главу либеральной партии в России. Известно, что Николай I в ответ на готовность Жуковского поручиться за И. Киреевского, издававшего журнал «Европеец», ответил: «А кто за тебя поручится?» (Н. Барсуков, Жизнь и труды М. П. Погодина, кн. 4, Спб., 1891, с. 10).

    Глубокий гуманизм и прогрессивный образ мыслей сближал Василия Андреевича с лучшими людьми России и передовой литературы, одним из зачинателей которой он был на заре XIX века. В литературной борьбе 10-х гг. поэт находился в лагере карамзинистов и был одним из активных членов общества «Арзамас» (1815), в котором занимал почетное место секретаря. Как крупнейший поэт нового направления, он сделался предметом ожесточенных нападок со стороны эпигонов классицизма, консервативных писателей «Беседы любителей русского слова», выступавших против его баллад

    «Светлана»,

    «Варвик»,

    «Алина и Альсим»,

    «Ахилл»,

    «Эолова арфа»,

    «Двенадцать спящих дев» и песен.

    С октября 1820 по январь 1822 Василий Андреевич был за границей в царской свите. Он путешествовал по Германии, Швейцарии, Австрии, познакомился с Гёте, Тиком, Уландом и другими немецкими писателями. За время жизни за границей написал стихотворение «Лалла Рук» (1821),

    переложил повесть Томаса Мура «Пери и Ангел» (1821),

    перевел поэму Байрона «Шильонский узник» (1822),

    трагедию Шиллера «Орлеанская дева» (1822).

    В первые годы по приезде были написаны элегия «Море» (1822),

    стихи,

    «Ты передо мною», 1823;

    «Привидение», 1823;

    «Ночь», 1823;

    «Я музу юную, бывало...», 1824;

    «Таинственный посетитель», 1824;

    «Мотылек и цветы», 1824,

    баллада

    «Замок Смальгольм» (1822).

    Но затем, в течение шести лет, до 1831, он ничего не создал, за исключением перевода баллады Шиллера «Торжество победителя» (1828), стихотворения «К Гёте» (1827) и отдельных произведений на случай. Суета придворной жизни и обязанности воспитателя наследника мешали творчеству поэта.

    Лишь в 1831, когда Василий Андреевич жил в Царском Селе, ежедневно встречаясь с Пушкиным и очень часто с Гоголем, он пережил вновь необыкновенный подъем творческих сил, который когда-то наполнял его жизнь в Муратове и Долбине. Творческое вдохновение не покидало его и за границей, куда он уехал лечиться в 1832—33.

    В 1831 Василий Андреевич написал три сказки:

    «Сказка о царе Берендее»,

    «Спящая красавица»,

    «Война мышей и лягушек»,

    много баллад из Шиллера

    «Кубок»,

    «Перчатка»,

    «Поликратов перстень»,

    «Жалобы Цереры»,

    Саути - «Доника»

    «Суд божий над епископом», подражаний и стихотворных повестей.

    В 1832—33 поэтом были написаны последние баллады, к жанру которых он больше уже не возвращался. К ним относятся баллады из Уланда

    «Роллан-оруженосец»,

    «Плавание Карла»,

    «Братоубийца»,

    «Рыцарь Роллон»,

    «Улин и его дочь»

    «Элевзинский праздник» Шиллера.

    С середины 30-х гг. Василий Андреевич создает произведения преимущественно большого эпического жанра: поэмы и повести в стихах. Пишет повесть «Ундина» (1837), Л. Фуке, вольный перевод «Камоэнс» (1839) Фр.Тальма, переложил в стихах индийскую народную повесть «Наль и Дамаянти» (1841).

    С последними годами связана и перемена в личной жизни поэта. После путешествий с наследником сначала по России (со 2 мая по 17 дек. 1837), а затем по Европе (с мая 1838 по начало 1839) он в 1839 вышел в отставку, которая была принята под тем предлогом, что «возложенные на него педагогические задачи» окончились с достижением наследником совершеннолетия. На самом деле Николай I был недоволен его ролью. как воспитателя, его заступничеством за осужденных и его резким письмом царице, в котором осуждалась грубость наследника. Поэтому царь поспешил дать поэту почетную отставку и тем положил конец его придворной карьере.

    В августе 1839 Василий Андреевич принимал участие в торжествах по случаю открытия памятника в честь Бородинской битвы 1812 и тогда же опубликовал отдельной брошюрой свое стихотворение «Бородинская годовщина».

    В июле 1840 он уехал в Германию и вскоре сделал там предложение дочери своего друга — художника Рейтерна. После кратковременного посещения Петербурга для приведения в порядок своих материальных дел он снова вернулся в Германию и в 1841 женился и поселился в Дюссельдорфе, навсегда оставшись в Германии. Много раз он пытался вернуться в Россию, тосковал по родине и друзьям, но обстоятельства мешали ему осуществить свое желание.

    В семейной жизни поэт, видимо, не нашел того счастья, к которому стремился. В письмах он часто жалуется на тяжелую болезнь жены, оторванность от друзей, ухудшающееся здоровье и постепенную утрату зрения. Именно в это время у него усиливаются религиозные настроения и консервативные политические взгляды. Творческая деятельность Василия Андреевича и в последние годы не ослабевала, несмотря на участившиеся болезни.

    В первый год семейной жизни он написал три сказки белыми стихами, заимствованные из собрания Гриммов:

    «Об Иване-царевиче и сером волке»,

    «Кот в сапогах»,

    «Тюльпанное дерево».

    В последующие годы перевел поэму «Рустем и Зораб» (1844—47), являющуюся переложением части поэмы Фирдоуси «Шах-Наме», в переработке немецкого поэта Рюккерта, «Одиссею» (1842—49) Гомера.

    Смерть прервала его работу над переводом «Илиады» и созданием оригинальной поэмы «Вечный жид» на апокрифический сюжет средневековья, замысел которой заключался в изображении нравственно- философского значения и исторической судьбы христианства.

    Последние годы Василий Андреевич жил в Баден-Бадене и там же умер. Прах его вскоре был перевезен в Петербург и погребен на кладбище Александро-Невской лавры рядом с могилой Карамзина.

    Творчество поэта, исключая ученическое, делится на три периода.

    Первый продолжался с начала 1802 по 1808 и может быть назван предромантическим. Основным лирическим жанром для Василия Андреевича в это время была медитативная элегия, в которой тематические и художественные традиции карамзинизма сочетались с индивидуальным восприятием жизни и конкретно-психологическим характером, придававшим единство всему произведению в целом. Поэт следовал поэтическим принципам Карамзина, соотнося слово и образ не с объективной действительностью и логическим содержанием идей, а с теми переживаниями, которые они вызывают в сознании. Но он пошел дальше своего учителя, преодолел нормативность сознания сентиментализма с его искусственными, абстрагированно-замкнутыми «чувствованиями» и условными образами добродетельных героев и выразил индивидуальную человеческую душу, которая стала жизнью и содержанием поэзии. Таким качественно новым поэтическим произведением стала элегия «Сельское кладбище», за традиционными мотивами которой уже раскрывается живой человек, с подразумеваемыми жизненными противоречиями и драматизмом. В ней картины природы, раздумья о несправедливости и противоречиях социальной жизни, о печальной участи поэта в реальной действительности проникнуты такой правдой индивидуального переживания, таким искренним сочувствием к простым людям и внутренне оправданной меланхолической грустью, что существом стихотворения становятся не раздумья, не смысл отдельных суждений и картин природы в сентиментальном духе, а внутренний мир лирического героя, строй души его. Эта элегия подтверждает справедливость слов Белинского о том, что поэт, «повидимому, действовал как продолжатель Карамзина, как его сподвижник, тогда как в самом- то деле он создал свой период литературы, который не имел ничего общего с карамзинским... Жуковский внес романтический элемент в русскую поэзию: вот его великое дело, его великий подвиг» (В. Г. Белинский, Полн. собр. соч., т. VII, с. 124). В элегии впервые проявились особенности раннего романтизма: лирическое настроение, эмоциональный колорит и одухотворенность всего произведения индивидуальным характером поэта. Все это нашло выражение в новых средствах поэтической речи: в экспрессивной выразительности и эмоциональной окраске смыслового значения слова, в мелодическом строе стихотворной речи, достигаемым системой интонирования, пауз, повторений, параллелизмов, сокращением и расширением объема предложений, инверсивных и ритмических вариаций и т. д.

    Поэтическое богатство элегии так значительно и необычно, что ей, как писал Плетнев, «суждено было начать у нас счастливый переворот в поэзии».

    Дальнейшее развитие поэтические принципы поэта получили в элегии «Вечер» — вершине творчества поэта первого периода. Лирические мотивы, сложная система вопросительных и восклицательных интонаций, естественная и незаметная смена усиления и ослабления эмоционального напряжения делают стихи единым, плавно льющимся музыкально-лирическим потоком, в котором с малейшими оттенками отражаются переживания лирического героя. В этой элегии уже нет риторических длиннот и интонационного однообразия «Сельского кладбища», но и в ней внутренний мир поэта раскрывается не в непосредственном лирическом выражении, а в связи с традиционно-сентиментальными мотивами и ситуациями, что и делает названные элегии типично пред- романтическими, которыми заканчивается первый период творчества поэта.

    Второй период продолжался с 1808 по 1833. В это время Василий Андреевич пишет романтические элегии, песни, баллады. Переходом к ним были послания, в которых раскрывались непосредственные переживания, вызванные условиями личной жизни поэта, его социальным самосознанием, убеждавшим в несоответствии окружающей действительности нравственному достоинству человека. В искренней скорби посланий поэта, в его жалобах на жизнь («К Филалету», начало 1808; «Тургеневу», 1813) — раскрывался глубокий драматизм, составлявший подтекст элегий, песен и баллад поэта, их психологическая конкретность и непосредственность. Настроения томления по идеальному, романтическому счастью и отрешенности от «изменяющих благ» выразились со всей полнотой в элегии «Теон и Эсхин» (1814), на которую Белинский смотрел «как на программу всей поэзии Жуковского, как на изложение основных принципов ее содержания» (Полн. собр. соч., т. VII, М., 1955, с. 194). Она проникнута скрытым драматизмом, который разрешается романтической верой в то, что любовь и стремление к «возвышенной цели» сильнее смерти («Сих уз не разрушит могила»).

    Понимание поэзии Василия Андреевича связано с темой очарования души, озаренной видением прекрасного, всегда мгновенного и невыразимого. Эта тема отражается и в любовной лирике поэта, и в его дружеских посланиях, а также в элегии «Таинственный посетитель» (1824), которую Белинский считал одним «из самых характеристических стихотворений Жуковского». С характерно романтическим содержанием его связана мелодическая манера развития темы, движение которой реализуется сменой вопросов, переходами от одного мотива к другому, эмоционально окрашенных интонацией непосредственного обращения к неведомому таинственному посетителю. Чувство, навеянное таинственным посетителем, близко «молодой надежде»; любви, делающей для нас мир прекрасным; думе, которая «в минувшее уводит нас безмолвно за собой»; поэзии, с которой «все близкое прекрасно»; предчувствию, которое понятно говорит «о небесном, о святом». Поэт не знает, кто этот таинственный посетитель. «Но эта-то неопределенность,— пишет Белинский,— эта-то туманность и составляет главную прелесть, равно как и главный недостаток поэзии Жуковского» (Полн. собр. соч., т. VII, с. 180). О чувстве очарования и устремленности души к неведомому идеалу как преобладающем содержании поэзии говорят стихи

    «Минувших дней очарованье» (1818),

    «К мимо пролетевшему гению» 1818

    «Невыразимое» (1819) и другие.

    Тот же характер элегического очарования и «идеальности» имеет любовная лирика поэта, связанная с романтическим чувством любви к М. А. Протасовой

    «Мой друг, хранитель-ангел мой», 1808;

    «О, милый друг! теперь с тобою радость», 1811;

    «К ней», 1811;

    «Ты предо мной стояла тихо», 1823.

    Василий Андреевич разработал в своей поэзии средства непосредственного выражения лирического переживания, передаваемого не столько логической, сколько интонационно- ритмической стороной стихотворной речи, ее эмоционально-семантическим колоритом.

    С 1808 его поэзия обогатилась новым поэтическим жанром. В сюжетах его баллад, в их повествовательной речи, так же как в лирических пейзажах и мелодическом строе его элегий, раскрывается та же атмосфера мечтательности поэта и романтического томления. Поэтому сюжет и вытекающая из него мораль, как и сами характеры героев, не имеют самостоятельного значения — все это служит лишь отражением настроения рассказчика, самого поэта.

    В первой балладе — «Людмила» поэт заявил себя как мастер этого жанра. Он придал своей балладе, национальный колорит, перенеся место действия в Московскую Русь XVI — XVII вв., дал героине русское имя Людмила, ввел народно-сказочные формулы и наименования, сохранив принципы мелодического построения речи. Его баллада отражала элементы русской национальности, но подлинной народности она была лишена. Ее историческое значение, однако, велико, так как баллада была первым художественным воплощением идеи народности. «Людмила» вызвала к себе внимание современников и послужила предметом споров (1816). В балладе «Светлана» усилен национальный колорит, кошмары и ужасы теряют таинственность и объясняются сном и душевным состоянием героини. Нои в ней народность отразилась неглубоко, слишком идиллично изображена русская жизнь, бледны характеры, условны и внешние картины быта и природы. Однако это не лишает балладу художественной ценности, ее сущность не в воспроизведении объективной действительности, а в том чувстве светлой радости, легкости и вместе с тем грусти, которые она вызывает.

    Большим достижением Василия Андреевича в балладе «Двенадцать спящих дев» был психологический анализ и романтические картины природы, отражающие настроение произведения в целом, внутренний мир героев. В этой балладе сюжет, образы и религиозные мотивы — все в своем лирическом звучании выражает переживания поэта и его мировоззрение. После «Двенадцати спящих дев» поэт уже не писал на русский сюжет.

    В 1814 была написана «Эолова арфа» — баллада на тему о неравной любви. В ней утверждается торжество любви над смертью и превосходство нравственного достоинства человека над общественным положением. Это произведение — одно из высших достижений поэта. Василий Андреевич написал немало переводных и оригинальных баллад на античные сюжеты и сюжеты баллад западноевропейских писателей.

    Третий период — с 1834 до конца жизни — ознаменован переходом от элегии, песен и баллад к большим эпическим жанрам: поэме и повести в стихах. В его творчестве обнаруживается интерес к эпической ясности и художественной простоте, которые одухотворяются внутренней поэтичностью и яркой романтикой. Жуковский В.А. перевел

    «Ундину»,

    «Наль и Дамаянти»,

    «Рустем и Зораб»,

    «Одиссею».

    Его переводы имели огромное значение для развития русской литературы. Они познакомили русских читателей с крупнейшими поэтами эпохи, с иранским, индийским и греческим эпосом. Пушкин говорил о нём как переводчике: «В бореньях с трудностью силач необычайный». Переводы Василия Андреевича отличаются индивидуальным своеобразием. Он переводил произведения, близкие ему по духу, отражая в них лирический склад своей души, внося отступления от подлинника, которые придавали переводу единый колорит и психологическое звучание. С годами в его переводах становилось все меньше отклонений от подлинника. Таким непревзойденным переводом является перевод «Одиссеи».

    Заслуга Жуковского как поэта-романтика в том, что он, выразив свой внутренний мир, сделал достоянием русской литературы не только романтизм, но и открытые им средства поэтического изображения душевной жизни вообще. Конкретный анализ литературного наследия поэта показывает высокую художественную ценность его поэзии и дает возможность понять, как «необъятно велико значение этого поэта для русской поэзии и литературы» (Белинский, Полн. собр. соч., т. VII, 1955, с. 142).

    Жуковский Василий Андреевич скончался 12(24).IV. 1852 г. в Баден-Бадене (Германия), тело его было перевезено в Петербург и похоронено в Александро-Невской лавре (ныне Некрополь мастеров искусств).

    В 1854 г. на средства, собранные по публичной подписке, сооружен надгробный памятник работы П. Клодта.

    В 1887 в Александровском саду (ныне Сад им. Горького) установлен бюст Жуковского Василия Андреевича работы В. П. Крейтана.

    Одна из центральных улиц города (бывшая Малая Итальянская) названа его именем.

    В начало



    Как вылечить псориаз, витилиго, нейродермит, экзему, остановить выпадение волос