Чернышевский Николай Гаврилович
А Б В Г Д Е Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Я
Чернышевский Николай Гаврилович родился 12(24).VII.1828 г. в Саратове в семье священника — публицист, литературный критик, писатель, философ.
Получил хорошее домашнее образование под руководством отца.
С 8 лет числился учеником Саратовского духовного училища, не учась в нем.
В 1842 был зачислен в духовную семинарию.
Уже в 16 лет основательно изучил девять языков: латинский, древнегреческий, персидский, арабский, татарский, древнееврейский, французский немецкий, английский.
В 1846 Николай Гаврилович поступил в Петербургский университет на историко-филологический факультет, где проучился четыре года (1846—50). Юношу привлекала ученая карьера, он ехал в Петербург с горячим желанием получить знания, но вскоре убедился, что ошибся в своих ожиданиях. Не надеясь на университет, Чернышевский настойчиво занимается самообразованием. «Читать самому гораздо полезнее, нежели слушать лекции»,— пишет он родным (Полное собрание сочинений, том XIV, с. 86).
В студенческие годы у Чернышевского происходит интенсивный процесс по овладению культурным богатством и выработке мировоззрения. Круг его интересов обширен: философия, социальные учения, политическая экономия, история, эстетика, художественная литература. В эти же годы протекала деятельность Белинского, Герцена, петрашевцев, что оказывало идейное влияние на передовую студенческую молодежь. Быстрому созреванию мировоззрения Николая Гавриловича способствовали и общеевропейские события 1848, когда революционный шквал промчался над Францией, Венгрией, Германией, Италией. Буржуазия, пришедшая к власти путем обмана народа, вызывает у него гнев и резкое осуждение. Его сочувствие на стороне народа, а себя он причисляет к сторонникам «социалистов и коммунистов и крайних республиканцев...» (I, 122). Он знакомится с петрашевцами А. В. Ханыковым и И. М. Дебу.
С первым из них говорил «о возможности и близости у нас революции» (I, 196). Чернышевский не исключал возможности, что со временем он вмешался бы в общество петрашевцев.
В дневнике 1850 Николай Гаврилович записал: «...образ мысли о России: неодолимое ожидание близкой революции, жажда ее» (I 358). Он думает о «тайном печатном станке», о написании воззвания с призывом к революции. Таким образом, ко времени окончания университета революционное мировоззрение Чернышевского Н.Г. окончательно сформировалось.
В 1851—53 он преподает в Саратовской гимназии. Его педагогическая деятельность оставила неизгладимый след в истории Саратовской гимназии и в сознании учеников.
В 1853 он женится на дочери саратовского врача О.С.Васильевой и вскоре переезжает в Петербург. С июля этого же года начинается журнальная деятельность Чернышевского. Он знакомится с Некрасовым.
До 1857 Николай Гаврилович писал преимущественно по вопросам эстетики и литературы.
В 1855 появилась в печати его магистерская диссертация «Эстетические отношения искусства к действительности»; вскоре состоялась и защита ее.
В «Современнике» печатается историко-литературный труд Чернышевского. «Очерки гоголевского периода русской литературы» (1855—56).
В 1856 выходят его книги «А. С. Пушкин. Его жизнь и сочинения».
В 1856-57 «Лессинг. Его время, его жизнь и деятельность».
Популярность Николая Гавриловича как журналиста возрастает, он становится редактором «Военного сборника» (1858).
В 1858 происходит интенсивная организация подпольных кружков, на деятельность которых сильное воздействие оказывают идеи Чернышевского. Изменяется и направление «Современника», который становится центром революционной мысли в России. Критический отдел в нем стал вести Добролюбов, а Чернышевский занялся международными обзорами и освещением буржуазной революции во Франции. Он пишет статьи
«Кавеньяк»,
«Борьба партий во Франции при Людовике XVIII и Карле X» (1858),
«Франция при Людовике-Наполеоне» (1859),
«Июльская монархия» (1860),
а в политических обзорах дал глубокий анализ национально- освободительного движения в Италии и гражданской войне в США. Россия, готовясь к революционным событиям, по замыслу Чернышевского, должна была освоить опыт освободительного движения в Европе. В связи с началом работы редакционной комиссии по подготовке реформы он пишет серию статей по крестьянскому вопросу:
«Устройство быта помещичьих крестьян»,
«Труден ли выкуп земли» (1859) и другие.
В годы первой революционной ситуации (1859—61) Чернышевский пишет экономические исследования («Капитал и труд», «Основания политической экономии» и др.), в которых показал буржуазный характер классической политической экономии. Он стремится создать свою экономическую программу, в которой полностью отрицает эксплуатацию.
В 1859 Николай Гаврилович ездил в Лондон для объяснения с Герценом по некоторым тактическим вопросам. В это время зарождаются тайные революционные организации «Великорусс», «Библиотека казанских студентов», «Земля и Воля», появляются прокламации «Великорусе», «К молодому поколению». В ответ на грабительскую реформу он пишет прокламацию «Барским крестьянам» (1861). За ним устанавливается слежка. В этом же году в «Современнике» появляются статьи Чернышевского:
«Полемические красоты»,
«Национальная бестактность»,
«Не начало ли перемены?», в них явно ощущаются революционные призывы.
В ночь на 8 июля 1862 Николай Гаврилович Чернышевский был арестован и заключен в Петропавловскую крепость. Не имея прямых улик, правительство прибегло к «услугам» подкупленных свидетелей и провокатора Вс. Костомарова. Суд приговорил его к 7 годам каторги и вечному поселению в Сибири. Однако Чернышевский не считал себя побежденным. За 22 месяца пребывания в крепости он написал 205 п. л., из них 68 беллетристики (роман «Что делать?», «Автобиография», незаконченные романы «Алферьев», «Повести в повести» и другие). 20 мая после гражданской казни он был отправлен на каторгу.
С августа 1864 по сентябрь 1866 находился в Кадае, куда к нему на свидание приезжала жена О. С. Чернышевская (1866). Из Кадайского рудника он был отправлен в Александровский завод, где пробыл до конца 1871. Здесь Николай Гаврилович много писал, им созданы пьесы:
«О либералах»,
«Кашевар, или Мастерица варить кашу»,
«Другим нельзя»,
прочитаны или рассказаны товарищам по каторге романы
«Старина»,
«Пролог пролога»,
повесть «История одной девушки» и другие беллетристические произведения.
В конце 1871 Чернышевский отправлен был на поселение в Вилюйский острог, где пробыл до 1883. Попытки единомышленников Чернышевского (Г. Лопатина — 1871, И. Мышкина — 1875) организовать ему побег не увенчались успехом. Николай Гаврилович мужественно переносил ужасные условия вилюйского заточения, но категорически отказался подать прошение о помиловании, когда ему предложили это сделать. Неоднократные обращения родных с просьбой облегчить участь больного узника оставались без ответа. В Вилюйске Чернышевский много писал и сам же уничтожал написанное, опасаясь обыска.
Лишь 15 июля 1883 последовал указ с ведома нового царя Александра III о перемещении его в Астрахань. Он возвратился из Сибири полный надежд и творческих планов. Но и в Астрахани он продолжал находиться под надзором полиции. Печататься ему не разрешали, а если некоторые работы и появлялись в печати, то под псевдонимом Андреев. Чернышевскому пришлось заниматься переводом «Всеобщей истории» Вебера. Много работал он по собиранию материалов для биографии Добролюбова. Эта книга вышла из печати после смерти автора (1890).
Только в июне 1889 ему разрешили поселиться в родном Саратове, где он и скончался от кровоизлияния в мозг.
Николай Гаврилович Чернышевский был человеком энциклопедического ума и многогранных дарований. Философ, ученый, историк, публицист, искусствовед, литературный критик, художник слова - таков диапазон его духовной деятельности, Политические взгляды его развивались под влиянием русской действительности, а быстрому созреванию их способствовали революционные традиции России и Западной Европы. Он пришел к правильному выводу, утверждая, что вся человеческая история развивается в непримиримой борьбе богатых и бедных, тружеников и дармоедов. Существующая монархическая власть также защищает интересы аристократии, и потому абсолютный монарх — «все равно, что вершина конуса аристократии» (I. 356). Упразднить социальное неравенство, по его мнению, можно только путем народной революции, которая уничтожит царизм, отберет землю у помещиков в пользу крестьян и откроет путь к социалистическому преобразованию. Возможность такой победы Чернышевский связывал с наличием крестьянской общины. Вера его в крестьянский социализм была одной из форм утопического социализма. Но эта вера воодушевляла революционеров на борьбу за прекрасное будущее. Он понимал классовый характер философских учений. Как представитель «последнего звена в ряду философских систем» (VII. 77), он, вслед за Белинским и Герценом, выступил с критикой идеализма во всех его разновидностях. Вершиной идеализма явилась философия Гегеля, с которой Николай Гаврилович хорошо знаком был и в русском изложении, и в подлиннике. Он обнаружил у Гегеля «колоссальные противоречия» между принципами и выводами. По его мнению, «принципы Гегеля были чрезвычайно мощны и широки, а выводы — узки, ничтожны» (III. 205). Вслед за Белинским и Герценом Чернышевский усвоил принцип диалектики, зная, что Гегеля можно победить только его собственным оружием. По мнению Чернышевского, философская мысль России в лице Герцена и Белинского давно уже преодолела односторонность Гегеля. Целым откровением для него явилась философия Фейербаха, у которого «были совершенно верные понятия о вещах» (XI, 23). Основной вопрос философии — отношение духа к материи — Николай Гаврилович решал как последовательный материалист, признавая первичность материи и вторичность духа. Материя существует и развивается по своим законам, которые не зависят от воли человека. Основываясь на данных естествознания, он утверждал принцип «единства человеческого организма» и тем самым наносил удар по дуализму в объяснении природы человека. Психическая деятельность человека есть следствие проявления материи. Но он не отождествлял материальный процесс с психическим, как это делали вульгарные материалисты. «При единстве натуры,— писал он,— мы замечаем в человеке два различных ряда явлений: явления так называемого материального порядка (человек ест, ходит) и явления так называемого нравственного порядка (человек думает, чувствует, желает)» (VII. 241—242).
В теории познания Николай Гаврилович Чернышевский выступал последовательным материалистом. Вещи не только объективно существуют, но они и познаваемы. «Мы видим предметы такими,— писал он,— какими они действительно существуют» (XV. 275). Он считал наши знания достоверными, но не полными, относительными, что зависит от исторических условий и степени развития науки. Достоверность наших знаний проверяется практикой. «Что подлежит спору в теории, на чистоту решается практикою действительной жизни»,— писал он (II. 102—103). Теория его познания — новое звено по пути к диалектическому материализму, но она не свободна от ограниченности и метафизических представлений. Чернышевского, как и его предшественников, интересовал главным образом процесс познания, но он не занимался серьезно исследованием форм познания, развитием самих понятий. Однако для своего времени теория познания Чернышевского была и революционной, и плодотворной. В борьбе против идеализма и мистики он опирался на данные естествознания и антропологии. Свою основную философскую работу он назвал: «Антропологический принцип в философии» (1860).
Антропологический принцип страдает абстрактностью, в суждениях антропологов речь идет о человеке вообще. Однако, в отличие от Фейербаха, у которого Николай Гаврилович заимствовал принцип, он сумел во многом преодолеть абстрактный антропологизм во взглядах на человека. «Человек, - писал Чернышевский,— не отвлеченная юридическая личность, но живое существо, в жизни и счастье которого материальная сторона (экономический быт) имеет великую важность» (IV. 740). Источником всех дел и поступков человека, по его мнению, являются желания и стремления людей. Он не смог создать научной этики, но сделал шаг по пути к ее созданию. Краеугольным камнем его этического учения является теория разумного эгоизма, которую Николай Гаврилович наполнил революционным содержанием. Он попытался дать направление в решении проблемы личности и коллектива на основе служения передовым общественным интересам. Острие суждений направлено против индивидуализма, аскетизма и пуританизма, на чем основывалась мораль эксплуататорского общества. В критике идеализма, отмечал В. И. Ленин, «Чернышевский стоит вполне на уровне Энгельса...» (Соч., т. 14, с. 345). Чернышевский— выдающийся диалектик. Диалектику он рассматривал как методологическое оружие, пользуясь которым он обосновал неизбежность крестьянской революции.
Чернышевский Николай Гаврилович создал цельное материалистическое учение об искусстве, которое явилось вершиной эстетической мысли домарксова периода. Магистерская его диссертация (1855) явилась итогом достижений передового искусства и одновременно обоснованием пути его дальнейшего развития. Утверждая реалистическое направление в искусстве, он выступил с резкой критикой идеалистической теории «искусства для искусства». Основные проблемы эстетики решались им с материалистических позиций. Чернышевский дал материалистическое определение прекрасного: «прекрасное есть жизнь; прекрасно то существо, в котором видим мы жизнь такою, какова должна быть она по нашим понятиям, прекрасен тот предмет, который вызывает в себе жизнь или напоминает нам о жизни» (II, 10). Следовательно, в произведении искусства нужно различать диалектическое единство объективного, реального (прекрасное существует в самой действительности) и субъективное восприятие художником прекрасного в свете его эстетического идеала. Но человеческие представления о прекрасном зависят от сословных, национальных и исторических условий. «Простолюдин и член высших классов общества,— говорил Чернышевский,— понимают жизнь и счастье жизни неодинаково; поэтому неодинаково понимают они и красоту человеческую...» (II.143). Он выступал против ограниченного понимания содержания и сущности искусства, что свойственно было теоретикам «чистого искусства». Понятие искусства, указывал он, шире понятия прекрасного. По мнению Николая Гавриловича, «существенное значение искусства — воспроизведение всего, что интересно для человека в жизни; очень часто, особенно в поэзии, выступает на первый план также объяснение жизни, приговор о явлениях ее» (II.111). Истинно типические лица или типические характеры, утверждал Чернышевский, существуют в самой действительности. Необходимым условием для создания типических образов является знание жизни и умение объяснить ее. Талант художника и сила мыслителя должны быть органически слиты. «Тогда художник становится мыслителем, и произведение искусства, оставаясь в области искусства, приобретает значение научное» (II, 86). Николай Гаврилович отводил искусству огромное общественное значение, называя его «учебником жизни». Оправдать свое высокое предназначение оно сможет лишь в том случае, если будет распространять передовые идеи, отвечать на существенные запросы общества. В условиях 60-х гг. появилась насущная потребность в создании образов положительных героев, достойных подражания. В самой жизни «новых людей» было не так-то много, и тем не менее он считал их типами, достойными воспроизведения в литературе. Им, по мнению революционера-демократа, принадлежит будущее. Чернышевский дал материалистическое обоснование категориям возвышенного и трагического. Идеалистическая эстетика категорию возвышенного связывала с «проявлением абсолютного», с идеей бесконечного. Чернышевский Н. Г. указывает, что возвышенное существует в самой действительности. «Превосходство великого (или возвышенного) над мелким и дюжинным состоит в гораздо большей величине (возвышенное в пространстве или во времени) или в гораздо большей силе (возвышенное сил природы и возвышенное в человеке)» (II. 21). По его мнению, «истинная возвышенность — в самом человеке, в его внутренней жизни» (II. 64). Проявление возвышенного в человеке мыслится ему как подвиг, вплоть до самопожертвования во имя науки, революционного или патриотического долга.
В объяснении трагического писатель также высказывал свое несогласие с идеалистической эстетикой, которая считала трагическое проявлением рока, предопределения. Он возражал против теории трагической вины. Видеть в каждом погибающем виновника своей гибели, замечает Чернышевский,— мысль жестокая. По его определению, «трагическое есть ужасное в самой жизни». Трагична судьба ученого или революционера, опередившего свой век. Материалистическая эстетика философа имеет элементы антропологизма и рационализма, и тем не менее она оказала огромное влияние на развитие русского реалистического искусства, на творчество передвижников, композиторов «могучей кучки». И для эстетики социалистического реализма она продолжает быть плодотворной. Понимание связи искусства с жизнью, проблема идеала, прекрасного, понятие классовости и тенденциозности (зачаток учения о партийности) в искусстве, трактовка Чернышевского возвышенного и трагического — все это входит составной частью в марксистско-ленинскую эстетику.
Свою эстетическую теорию Николай Гаврилович развивал и конкретизировал в литературно-критических трудах. Выступление его как литературного критика совпало со страстными спорами о пушкинском и гоголевском направлениях. В этих терминах скрывались противоположные эстетические принципы. Так называемое пушкинское направление защищали теоретики «чистого искусства», они пытались и великого поэта сделать союзником в борьбе с критическим, гоголевским направлением.
В историко-литературном труде «Очерки гоголевского периода русской литературы» Чернышевский Н.Г. выяснил значение в литературе Пушкина, Гоголя и Белинского, который обосновал принципы «натуральной школы», то есть принципы реализма. Реализм и народность Чернышевский считал исторически закономерными тенденциями в развитии литературы. При оценке писателей прошлого он руководствовался принципом историзма и строго учитывал литературные традиции. С этих позиций он оценивал творчество Фонвизина, Крылова, Грибоедова, Лермонтова, Кольцова и других художников слова.
Вслед за Белинским писатель считал творчество Пушкина итогом всего предшествующего развития литературы и ее высшим достижением в 1-й трети XIX в. Пушкин — самобытный поэт, гений которого «возвел у нас литературу в достоинство национального дела». Критик ценил автора «Евгения Онегина» за реализм и народность его поэзии. Пушкинскому гению свойственна широта охвата жизни, умение типизировать наблюдаемые явления. По мнению Чернышевского, Пушкин — «истинный отец нашей поэзии, он воспитатель эстетического чувства и любви к благородным эстетическим наслаждениям в русской публике, масса которой чрезвычайно значительно увеличилась благодаря ему — вот его права на вечную славу в русской литературе» (II. 516). Восхищаясь поэзией Пушкина, он, однако, усмотрел в ней, прежде всего эстетическую ценность, красоту формы. Критик явно недооценил прогрессивность взглядов Пушкина и идейную значимость его поэзии.
Творчество Гоголя — новое звено в развитии реализма. Он, замечает Чернышевский, насытил литературу значительным содержанием, создал единственно плодотворную школу, «которою может гордиться русская литература» (III. 20). Гоголь, движимый чувством гражданского долга, придал литературе сатирическое направление и тем самым «пробудил в нас сознание о нас самих — вот его истинная заслуга» (III. 20). Однако в новых исторических условиях произведения Гоголя уже не могли отвечать «всем современным потребностям русской публики». В произведениях некоторых современных писателей, следующих за Гоголем, Николай Гаврилович усмотрел «залоги более полного и удовлетворительного развития идей, которые Гоголь обнимал только с одной стороны, не сознавая вполне их сцепления, их причин и следствий» (III,10). На примере трагической судьбы Гоголя Чернышевский предостерегал современных ему писателей о той опасности, которая угрожает им, если они отстанут от передовых идей своего времени.
Чернышевский Н.Г. намеревался продолжить «Очерки гоголевского периода русской литературы». Статьи и рецензии о Щедрине, Островском, Огареве, Л. Толстом и следует рассматривать как частичное осуществление этого замысла.
В творчестве Огарева критик усмотрел отражение настроений передовой дворянской молодежи 40-х гг. В этом он видел непреходящее значение поэзии друга Герцена.
Высокой оценки заслужили «Губернские очерки» Щедрина, в которых с особой силой сказались традиции Гоголя. Однако ученик в идейном отношении пошел далее своего учителя, показав себя не только художником-обличителем, но и глубоким мыслителем. Сатирик, по мнению критика, не задавался целью исправлять нравы отдельных людей, он обнажал порочность всей государственной системы.
Чернышевский дал глубокое истолкование своеобразию таланта автора трилогии и «Севастопольских рассказов». Толстой «умеет переселяться в душу поселянина», он одинаково свободно чувствует себя и в курной избе крестьянина, и в походной палатке солдата. Писатель умеет раскрыть «диалектику души» человека, а это явилось огромным завоеванием реалистического метода. Толстому свойственна «нравственная чистота чувства»— важнейшего признака нравственного возмужания общества. В истолковании раннего творчества Толстого Чернышевский явился предвестником гениальных ленинских оценок великого писателя.
Чернышевский боролся за талант Островского, критикуя писателя за его увлечение идеями славянофилов. Он приветствовал «Доходное место», увидев в этой пьесе возрождение принципов комедии «Свои люди — сочтемся».
Николай Гаврилович взял под свою защиту писателей, вышедших из «натуральной школы»,— Тургенева и Григоровича, хотя идейно во многом расходился с ними. Он стремился оторвать Тургенева от его либеральных друзей, ценя его как выдающегося художника слова. В главном герое повести «Ася» Чернышевский усмотрел все признаки «лишнего человека» и произнес новоявленному Ромео суровый приговор. На смену ему должен прийти новый человек.
По - новому подошел Чернышевский и к решению проблемы народности в литературе. Его не удовлетворяло изображение народа писателями дворянского лагеря. Жалостливое отношение к народу, пассивный гуманизм — пройденный этап в развитии общества. О народе нужно писать «правду без всяких прикрас», как это делает Н. Успенский, и тем самым воспитывать его в революционном духе («Не начало ли перемены?»). Чем скорее он станет сознательным участником в общественной жизни, тем больше гарантии на победу народной революции.
Задаче революции и утверждению принципов реализма служили и художественные произведения Чернышевского Николая Гавриловича. Нам известно далеко не все, созданное им. Но и то, что сохранилось, даёт основание говорить об авторе «Что делать?» и «Пролога» как об оригинальном и самобытном писателе, который пришел в литературу со своими темами и проблемами и создал незабываемые образы «новых людей». Пафос его произведений — в утверждении революционных и социалистических идеалов. Актуальность романа «Что делать?» подчеркивается самим заглавием: слово «дело» имеет, прежде всего, политический смысл, как шифрованный призыв к революционному преобразованию. Основной конфликт в романе не личного, а общественного характера: борьба нового со старым, неизбежность победы нового. Носителями идеала «коммунистического далека» выступают «новые люди», которые являются знамением эпохи 60-х гг.
Пафос романа — в прославлении подвига «особенного человека», Рахметова, первого в русской литературе революционера-профессионала. Рахметов служил живым примером для революционной молодежи.
Под влиянием романа «Что делать?», указывал В. И. Ленин, «сотни людей делались революционерами». И Ленина, по его собственному признанию, Чернышевский своим романом «всего глубоко перепахал» («Вопросы литературы», 1957, № 8, стр. 132).
В романе «Что делать?» решается и проблема эмансипации женщины, которая волновала современников.
В «Прологе» действие развертывается в 1857, а создавался роман в 1866 —71. Впервые напечатан в Лондоне в 1877. Прототипами героев «Пролога» послужили многие исторические лица. Это социально-политический роман. Отношение к революции и реформе, к родине и народу определило расстановку сил в России начала 60-х гг. Эти ведущие признаки эпохи явились той демаркационной линией, которая разделяет героев романа Чернышевского Н.Г. на борющиеся лагери. Удивительно точно и верно показано единение либералов, крепостников и правительственной бюрократии, совершающих сделку за счет интересов народа. Только революционные демократы во главе с Волгиным, в котором заметны черты самого писателя, выступают истинными друзьями народа и подлинными борцами за его интересы. Количественно лагерь Волгина не велик, но сила его в идейной убежденности, моральной стойкости, исторической правоте.
В. И. Ленин подчеркивал гениальность Чернышевского как автора «Пролога», сумевшего дать правильную оценку грабительской сущности реформы во время ее совершения. Николай Гаврилович Чернышевский обосновал в романе неизбежность народной революции. Волгин готовит кадры революционеров, которые могли бы возглавить «мужицкий бунт». У Волгина имеются не только друзья, но и враги. Они враги и самого писателя.
«Я хорошо служил своей родине, — писал Чернышевский Н.Г.,— и имею право на признательность ее». Еще при жизни писателя имя его было популярно не только в народной России, но и далеко за ее пределами.
Умер 17(29).X.1889 г. в Саратове.
