О пьянстве
О пьянстве.
Среди разных жизненных путей есть одна дорога, более прочих просторная, ничем не стесненная, ни Божиими законами, ни приличиями человеческими, по которой идущие иногда сами говорят: «Раздолье, а не житье!» И действительно: что знают, то и говорят, что хотят, то и делают идущие по ней; на этом пути у них и буйное веселье, и пение, и пляски, и сродное тому сквернословие, и непрестанное курение табака, и многое тому подобное; и при всем том они идут по этому пути и горя не знают... Впрочем, не без горя же идут бедняги: они ищут в вине отрады и находят в нем более отравы, которая их лишает даже счастья земной жизни и уготовляет им еще кромешную тьму и вечный скрежет зубов.
Вот идет один прохожий по той дороге, по которой многие идут, идет и посматривает на тот дом, у которого есть вывеска с надписью: «Продажа вина».
Посмотрим на него, не поворотит ли и он к своему постоялому двору, где все, проходящие по пути сему, находят себе отдохновение. И действительно, как будто кто-то зовет и тащит его против воли в это место, где он может угостить себя лучше, чем у бедняка на свадьбе.
В растворенную им дверь заглянем и мы в кабак. Фу! Какая пропасть народа! Сколько здесь людей! И почто это иные с песнями сидят, а иные со злобной бранью? Не дом ли это умалишенных? И отчего здесь еще дым такой и смрадный запах?
И что же? Все это, противное чувству человеческому, пьянице приходится как раз по душе, и потому он так поспешно, так охотно ходит в питейный дом, где из-за стойки посматривает человек в хорошей одежде, готовый уже к услугам его и ждет только слова: «Подай вина». Ну и давай, наливай скорее! Пусть бы и так, выпил чарку или две, и довольно; так нет, если от двух повеселее стало на сердце, то от пяти, думает пьяница, еще будет веселее: и вот в глазах его теряется свет, слух наполняется шумом, ему представляется, что земля подымается вверх и горы даже идут кругом.
Вот оно, веселье, которого так искал пьяница, и идет он из веселого дома как бы с завязанными глазами, спотыкаясь и падая, идет и кричит неистовым голосом песню, которую и слушать бывает неприятно хорошему человеку; и с этой песнью приближается к своему дому.
Заслышав еще издалека хриплый голос пьяницы, жена его уже терзается в сердце: «Ох, горе же мое, не житье! Пьяница-то опять налопался! Провалился бы сквозь землю с житьем таким!» Все это приходилось не раз, я думаю, слышать всякому из нас своими ушами и видеть своими глазами, как пьяницу встречает жена: с каким унынием и огорчением она смотрит на него, входящего в избу с бранью! Пьяница тогда готов бывает губу разбить несчастной жене своей. Хотя она и повинуется всем его приказаниям, однако пьянице никак не угодишь: то не ладно ему, и другое не ладно, и прибитая жена должна наконец удалиться от него. Горе и детям его, бедняжкам!
Они, как равно от разбойника, от него прячутся, кто на печку, кто на полати, и сидят, дрожат от страха, проливая слезы о матери, которая с ревом и бранью ушла из избы.
Не лучше бывает, если мать остается при них: в нее летят со стола и чашка со щами, и жбан с квасом, а мало того — таз и нож, и все, что попало в руки пьяницы. И вот когда междоусобная война стихает, победитель предается покою, им овладевает сон, и он валяется на полу, а иногда еще в блевотине: любезно тогда на него смотреть? Я думаю, он и жене тогда бывает столь же отвратителен, как для нас черви, копошащиеся в отхожих местах.
Но мы посмотрим еще, что дальше делается с пьяницей: вот он встает поутру с чугунной головой, руки у него дрожат, и он принужден бывает опохмелиться, и, если есть на что, то жди того, что он перепохмелится и опять такой же сочинит бунт; но горе, если и не на что, особенно, если предупредительная жена успела спрятать и запереть все, что можно унести в кабак; пьяница хватает топор и, как разбойник, ломает все, что делает ему преграду к пьянству, и если жена осмелится еще держаться за свое добро и не давать нести в кабак, то бьет ее не на живот, а на смерть, — и зубами рвет руки ее, как злая собака.
Неудивительно, что пьяница бывает ненавидим женой и детьми, и всеми добрыми людьми; одни только у него друзья-приятели — такие же, как и он, пьяницы, да разве еще сам сатана.
Это представлен здесь один, и притом не самый важный случай, постигающий пьяниц с их несчастными семействами; но что делается в кругу самих пьяниц, в их буйных обществах, того не пересказать. У кого вой? — сказано в Писании, — у кого стон? У кого ссоры? У кого горе? У кого раны без причины? У кого багровые глаза? У тех, которые долго сидят за вином, которые приходят отыскивать вина приправленного (Притч. 23, 29-30)! Пьяницы и без того склонны ко злу, но когда разгорячены бывают вином, то делаются как звери злые, часто из-за пустяков ссорятся, дерутся, доходят до кровопролития и даже убийства.
О, пьяницы, невольники дьявола, сообщники сатаны, наследники преисподней, враги Христова креста, искоренители всякого блага, идущие по широкому пути в погибель! Не пора ли вам вразумиться и познать гибельное свое состояние? Не оставить ли пьянство и не искать ли примирения с Богом? Но едва ли кто вразумит вас бежать от грядущего на вас страшного гнева Божия. Вам пьянство кажется пустяком, за которое будто не будет суда: попить, песни попеть и поплясать или вдаться в пустословие, смехотворство — это, вам кажется, не бедовое дело. Иной пьяница говорит еще: «Я люблю только выпить, а больше ни в чем не виноват; но если и пью, то за свои», — а того не знает, что с пьянством соединены все главные пороки, все худые желания от него происходят и совершаются пьяницами в их пьяном виде.
В отеческих писаниях упоминается об одном подвижнике, которого дьявол склонял на какой-нибудь важный грех, и наконец сказал ему: «Хотелось мне, чтобы убил ты человека или хотя сделал блуд, но ты противишься этому; исполни же хотя одно мое желание, напейся допьяна, и я тебя оставлю в покое, больше искушать не буду». Тот поддался этому искушению, и что же вышло?
Лишь только он напился допьяна, как похоть плоти восторжествовала над ним: тут, где он запировал, была женщина тоже в нетрезвом виде, и он с ней впал в блуд. На беду пришел тут и муж, который решился отомстить за бесчестие жены; но когда дело дошло до драки, то блудник, схватив что попало в руки, ударил по голове мужа и лишил его жизни. Вот что делает пьянство! Да и дьявол сколь хитер! Он только научает выпить побольше вина, а там уже знает, проклятый, что дело пойдет своим порядком. Вот и ввергается пьяница во глубину греховную, предается волей и неволей всяким богопротивным делам. Не говори при этом никто, что он с чужой женой не грешил и никого не убивал. Какой пьяница не злится на кого-нибудь? А иной ненавидит и колотит жену и детей своих; всяк ненавидяй брата, сказано в законе, человекоубийца есть (1 Иоан. 3, 15). Редкий человек от вина не делается злоречивым и ярым, как зверь, и к блуду самым склонным. Блудная похоть — царица всякого пьяницы, да и гнев, как царь, обладает его душой.
Кроме того, пьянство делает и честного человека плутом; оно, затмевая у пьяниц рассудок, располагает их к разного рода бесчинствам, грубостям, обманам, а часто и к самым страшным преступлениям: грабежу и убийству.
И на вид пьяница показывается недобрым человеком: глаза его наливаются кровью и смотрят свирепо. Трудно описать все, что происходит от пьянства; в нем заключается все, или, лучше сказать, нет в нем ничего, кроме худых дел.
О, пьянство! Не знаю, как вернее описать твои злые свойства и возвеличить тебя: растлением ли юности, или безобразием старости; составом ли, приводящим всякого в неистовство, или отравой души и напутствием к аду?
В тебе соединены все худые качества, все злые наклонности от тебя возникают; и потому там, где ты присутствуешь, каких не производишь непотребств? Ты у преданных тебе отнимаешь стыд и совесть; в царстве твоем теряет человек и самый рассудок, предается всякого рода неистовству.
О, злопохотливое пьянство! Каких ты не совершаешь бесчинств? Писание упоминает, что ты сделало с Лотом, вышедшим из Содома. Ты и разумных людей делаешь хуже скота; твои порождения — песни и пляски, и еще такие дела, о которых срамно есть и глаголати, всякому небесчестному человеку стыдно даже и слушать. Потому и друзья твои одни только скаредные люди, да еще разве дьявол, который любит только делать одно зло. И ты, проклятое пьянство, делаешь только одно зло всем людям: ты отвращаешь сердца детей от своих родителей, вооружаешь отца на сына и сына на отца и мать; ты искореняешь любовь между родными братьями, возжигаешь ненависть мужа к жене и жены к мужу; ты расстраиваешь у пьяниц все душевные чувства и, испестрив их всякой греховной нечистотой, отнимаешь у них и самое здоровье и преждевременно гонишь их с лица земли. Кому незаметно, как пьяницы чахнут среди своих удовольствий? Как и при самой тучности их тело лишено бывает жизненной силы? Глаза пьяниц делаются мутными, тело их синим или багровым; сон у пьяниц бывает тяжелый, близкий к смерти, а бодрствование хуже самого сна. Сверх того, пьяницы носят на себе видимую печать Божия отвержения, признаки братоубийцы Каина, которому Господь сказал: «Стеня и тр-сыйся будеши на земли» (Быт. 4, 12). Не потому ли у пьяницы и руки нередко трясутся? Вероятно, и он рукой Божией отмечен как законопреступник и противник Божий.
Оттого-то и апостол Павел велит не сообщаться с тем, кто остается пьяницею; с таковым даже и не есть (1 Кор. 5, 11), советует он. Пьяница есть изверг рода человеческого; он отвержен Богом и святыми Его и весьма подобен братоубийце Каину.
Да и не есть ли он на самом деле не только братоубийца, но самоубийца и детоубийца? Не сам ли он, расстраивая свое здоровье, половину века отнимает у себя? Да и к тому же и дети от них родятся слабого телосложения, бывают большей частью тупоумны, упрямы и грубы. О горе, горе пьяницам! Если и ныне никто из живущих по заповедям Евангельским не пожелает сидеть за столом вместе с пьяницей, у которого, подобно гною, течет из уст срамословие, то можно ли и подумать, что такой человек принят будет в сообщество небожителей? Если ни один честный домохозяин не согласится поселить в дому своем хищника, то Небесный Домовладыка допустит ли в Царство Свое войти тому, кто отнимает от своего семейства блага земные ради своей выпивки? Не обманывайтесь, говорит апостол Павел, ни пьяницы, ни злоречивые, ни хищники Царствия Божия не наследуют (1 Кор. 6, 9-10).
Таковые люди не только Богу, ненавидящему всех, делающих беззаконие (Пс. 5, 6), но и добрым людям весьма противны. Они им кажутся жалкими существами среди их самых наслаждений и увеселений; потому они и называются нередко горемычными пьяницами. И действительно, есть ли еще на свете горемычнее этих людей?
Не хуже ли они сумасшедших и бесноватых, кои возбуждают, по крайней мере, сожаление к себе? А те отталкивают от себя сердца всех, даже и тех людей, которые обязаны более прочих любить сих!
Горемычные пьяницы! Не напрасно вы также называетесь еще и горькими. Посмотрите, сколько горестей принуждены сносить от вас или ради вас ваши жены, ваши дети и даже скоты ваши. Посмотрите вы, но только не пьяными глазами, на свои кабаки, у которых часто толпится ваша братия, как пчелы около своего улья; посмотрите же, умно ли они делают? Вот у одних жены, у других дети сидят бедные у кабака и дрожат, особенно зимней порой, а иные и плачут, дожидаясь своих пьяниц, которые в то самое время куражатся и веселятся в кабаке.
О, горькие пьяницы! Сколько горьких слез проливается из-за вас родными вашими; и, разумеется, отольются же когда-нибудь волку овечьи слезки. Горе вам, супостаты, разрушители семейного на земле благоденствия! И особенно тебе, отец семейства, который не только есть мучитель, но и развратитель наилучших Божиих созданий, невинных детей своих; сыновья и дочери твои — это первые и самые восприимчивые слушатели и свидетели твоих скверных слов и безобразных поступков. И тебя ожидает такое же горе, сын-пьяница: возненавидят тебя отец и матерь твои, коих ты в пьяном виде непременно озлобишь; они будут бранить и даже проклинать тебя, а ты все будешь делать свое; бить будут, а тебя все-таки потянет в кабак, а из кабака на все злые и непристойные дела: воровство и распутство.
О, пьяницы, порождения ехиднины! Как это не жалко вам терзать утробы родителей ваших, расстраивать согласие семейной жизни, губить свое счастье на земле и ничего лучшего не ждать себе за гробом? Горе, горе вам, несчастные! И все из-за чего? Велико ли вы чувствуете удовольствие от вина? Сначала вы будто повеселеете от него, но вслед затем, как выпьете побольше, посмотрите, как земля под вами колыхается, и вы шатаетесь и падаете: чего же в этом хорошего находите, рассудите сами? (Из кн. «О пьянстве и других привычках», стр. 4-11.)
Далее: Страшные грехи
