Не прячьте голову в песок
Глава 5. Дорога к знаниям
Земфира Терентьева, ведущий специалист отдела опеки, попечительства и педагогической поддержки Министерства образования и науки Республики Татарстан
Не прячьте голову в песок
Страус, как доказали зоологи, в страхе вовсе не прячет голову в песок.
Но метафора с легкой руки римского ученого Плиния Старшего прижилась.
И сегодня только люди выбирают этот способ ухода от проблем.
Я многие годы занимаюсь проблемами организации обучения детей с ограниченными возможностями здоровья и хочу дать родителям совет. Если ваш особенный ребенок нуждается в помощи педагогов-дефектологов, ни в коем случае не поступайте по-страусиному – это не выход из создавшейся ситуации. Можно долго не замечать трудности, но рано или поздно это все равно придется сделать. Поэтому наберитесь мужества и посмотрите правде в глаза. Последуйте советам педагогов.
Я от души желаю родителям прислушаться к их мнению. Скажут: «Лучше вашему ребенку обучаться по адаптированным программам», – так и сделайте. Никто не хочет вашему ребенку плохого. Поверьте, мы тоже заинтересованы в том, чтобы наша помощь пришла вовремя.
К сожалению, часто бывает так. Растет в семье ребенок, он не такой, как все.
Родители это, конечно, знают, но делают вид, что все хорошо. Приходит время, надо идти ребенку в школу: но он не знает букв, не может научиться читать, писать, не способен сосредоточиться и управлять собственным поведением. И что делают родители? Вместо того чтобы, осознав всю серьезность проблем, начать обучение ребенка в специальном коррекционном учреждении, они задерживают его в детском саду. Объясняют это тем, что он еще не готов к школе, что ему надо год или два подрасти, и тогда все его проблемы сами собой разрешатся.
Так поступать в корне неправильно.
Проблемы никуда не уйдут, а будут только усугубляться. Самое время бы посоветоваться с учителем, со специалистами психолого-медико-педагогической комиссии (ПМПК). Обратиться в эту комиссию можно в любое время, они есть в каждом муниципальном образовании.
На постоянной основе психолого-медико-педагогические комиссии действуют в Набережных Челнах, Альметьевске, Нижнекамске и республиканская ПМПК – в Казани. В остальных муниципальных районах они временного созыва. Но если у ребенка возникла проблема, если она «кричит», педагоги в любом случае пойдут навстречу, соберутся, тщательно все изучат. Могут направить на консультацию и в республиканскую комиссию, и в медицинские учреждения, чтобы сделать правильные выводы, а затем дать необходимые рекомендации. Но почему-то родители, даже еще не обратившись в комиссию, уже заведомо настроены против того, что им будет рекомендовано. В частности, с большим нежеланием они консультируются с ребенком у психиатра, отказываются идти на комиссию, игнорируют советы педагогов, а об учебе по адаптированным программам в коррекционной школе некоторые из родителей даже слышать не хотят. Право выбора учебного заведения в любом случае остается за родителями, об этом говорится и в Федеральном законе от 29.12.2012 г. № 273-ФЗ «Об образовании в Российской Федерации».
Так что решение, где учиться ребенку, принимают родители. И чаще всего их решение в пользу массовой, а не коррекционной школы.
И вот ребенок приходит в первый класс обычной общеобразовательной школы. За дополнительные два года, что он провел в детском саду, практически ничего не изменилось – проблемы со здоровьем как были, так и есть.
А в результате упущено время, ребенок в начальной школе учиться не может, а просто отсиживает время.
Иногда и учитель не очень хорошо понимает, какой перед ним ребенок, ведь диагноз ученика ему чаще всего неизвестен. Из каких-то даже, может быть, самых добрых побуждений он ставит ученику неоправданные оценки: тройки, четверки, а то и пятерки.
Ребенок просидел начальную школу, переходит совершенно неподготовленным в среднее звено. Вот здесь-то и появляются проблемы, да такие, при которых мы уже помочь не можем. И тут родители начинают винить педагогов, которые вовремя не обнаружили, не подсказали, не определили доступную программу обучения.
На этом этапе появляются трудности и у ребенка: учеба ему не дается, он понимает, что не такой, как все, окружающие его дети это тоже заметили.
В результате ребенок не может, не хочет, не учится и не будет учиться.
Однако школьная жизнь у нашего ученика могла сложиться совершенно иначе, если бы он вовремя поступил в специализированное коррекционное учреждение, где ему стали бы помогать специалисты. В коррекционной школе ребенок попадает в свою среду. У него начинается активное участие во всех классных мероприятиях, появляется вдохновение, хорошие и отличные оценки. Он получает те знания, которые может освоить в силу своего психического состояния и в целом состояния здоровья. На эти доступные, полученные им знания, он может в дальнейшем рассчитывать в жизни. После окончания коррекционной школы ученик может поступить в учреждение профессионального образования, получить профессию и в дальнейшем стать самостоятельным.
Нередко бывает и так: рекомендовали обучение по адаптированным программам в коррекционной школе, первая реакция родителей – отказаться.
Они даже не понимают, от чего отказываются. Я бы посоветовала сначала съездить в предлагаемую коррекционную школу, посмотреть, а потом уже принимать окончательное решение. Из своей практики я не припомню, чтобы кто-то из родителей впоследствии забрал своего ребенка обратно. Со временем родители понимают, что согласие на обучение по специальной программе было единственно правильным решением.
Бытует еще и такое мнение: если ребенок попал в интернат, то оттуда его забрать уже невозможно. Это тоже неправда. Никто не сможет воспрепятствовать родителям, если они примут такое решение.
Хочу предостеречь родителей и от другой ошибки, которую они часто пытаются совершить. Видя успехи ребенка, обучающегося по адаптированным программам в коррекционной школе, они начинают требовать, чтобы мы направили его в массовую школу. В этом случае наша задача – объяснить, что в той среде, в которой их ребенок сейчас находится, он успешен, но это не означает, что то же самое будет, когда он вернется в массовую школу. Может случиться так, что после массовой школы, где он не успевает осваивать школьную программу, поступить куда-либо у него уже не получится.
Родители, начитанные и наслышанные об инклюзивном образовании, которое предполагает совместное обучение больных детей со здоровыми, могут мне возразить – сейчас, мол, это только приветствуется, а вы отговариваете. Действительно, сейчас инклюзивное образование на слуху у многих по той простой причине, что на правительственном уровне множество школ переоборудуются в рамках программы «Доступная среда». Сразу скажу, к каждому ребенку нужен индивидуальный подход. Один сможет учиться в массовой школе, другой – нет. И идея инклюзивного образования далеко не нова, она возникла не сегодня, не вчера и даже не позавчера. Уже в 60-70-е годы предусматривалось совместное обучение больных детей со здоровыми. Только тогда это называлось не «инклюзивным образованием», а «компенсированным обучением» и «интегрированным обучением». Но как бы мы это ни называли, смысл у явления один. И за эти годы накоплен достаточный опыт, как положительный, так и отрицательный. В массовых школах создавались специальные классы, в которых учились дети с особенностями развития и т. д.
А вот говорить о полномасштабной, массовой интеграции сейчас – это больше чем заблуждение. Педагоги сродни хирургам. Если последние будут неправильно лечить больного, произойдет то, что уже невозможно исправить. Вот и мы должны действовать грамотно, знать, как работать с тем или иным ребенком, чтобы не допустить непоправимых ошибок.
У нас в республике 13 тысяч детей школьного возраста с ограниченными возможностями здоровья и половина из них учится в массовых школах, половина по адаптированным программам в коррекционных учреждениях. То есть те, кто может и в состоянии, сами естественным путем интегрируются в обычную школу. Они осваивают общеобразовательную программу и получают среднее образование. Повторюсь, это происходит естественным путем, то есть не надо нам тут что-то новое и гениальное выдумывать. Но есть дети, которые не в состоянии учиться в массовой школе, так как степень их заболевания настолько тяжела, что они нуждаются в индивидуальной помощи специалистов более высокой квалификации и в условиях более подходящих для того, чтобы освоить школьную программу. Именно такая помощь оказывается детям в коррекционных учреждениях.
Так вот, я обращаюсь к родителям именно этих детей и хочу предостеречь их от ошибок.
Глухим детям, не имеющим навыков речи, легче учиться по адаптированным программам в спецшколе, где в процессе обучения используется звукоусиливающая аппаратура, дактильная и жестовая речь. Специфические условия созданы и в школах для незрячих детей. Вряд ли такие условия можно создать в каждой школе по месту жительства. В школе для глухих и слабослышащих, например, в классе всего 6-8 детей, и в зависимости от тяжести заболевания они могут получить образование и за 11, и за 12 лет.
В обычной школе в классе 30 детей. Если там окажется глухой ребенок, образования должного уровня он не получит. И не потому, что не хочет или не может учиться, а просто для этого там нет необходимых условий. И пандусы в этом случае неслышащим детям не помогут. Учителю надо одновременно работать со здоровыми детьми и глухим ребенком, которому требуется объяснить, что такое «стол» и как это слово произносится. К такой работе наши учителя еще не готовы, у них нет достаточной квалификации.
Говоря об интеграции, мы не задумываемся над тем, что если глухие, слепые, отстающие в умственном развитии дети будут учиться в массовой школе, следовательно, учитель в одном лице должен быть тифло-сурдо-олигофренопедагогом. То есть введение инклюзивного образования требует не только оснащения школ лифтами, пандусами и туалетами с широкими дверьми и поручнями, но и качественно другой подготовки педагогов.
Поэтому, чтобы развивать инклюзивное образование, прежде всего, следует подготовить специалистов. Это глобальная задача, я бы даже сказала, сверхзадача. У нас, к сожалению, в республике ни тифлопедагогов, ни сурдопедагогов не готовят. Нам нужны специалисты высокого профиля, с учеными степенями в этой области. Все специалисты по этим направлениям, которые есть в республике, работают в наших коррекционных учреждениях.
Они когда-то учились в Москве, Ленинграде, Свердловске, а вот сейчас молодежь, к сожалению, эти специальности осваивать не спешит.
Однако на сегодняшний день в системе образования Республики Татарстан есть все условия, чтобы удовлетворить образовательные потребности каждого ребенка. У нас создана база данных, в которой учтены дети с ограниченными возможностями. В отделах образования знают, что если у ребенка есть проблемы в обучении, то он должен быть на учете и должен сопровождаться психолого-медико-педагогической комиссией.
Всего в Татарстане 51 образовательная организация (коррекционное учреждение), где обучается около 6 тысяч детей. Фактически есть учреждения всех видов, которые охватывают всю территорию республики.
Существует восемь видов учреждений, в которых обучают по адаптированным программам. Учреждения I вида предназначены для глухих детей, II вида – для слабослышащих и позднооглохших. Это наша известная, несколько лет тому назад отметившая 125-летний юбилей специальная коррекционная школа-интернат № 6 (I-II вида) для глухих и слабослышащих детей им. Е.Г. Ласточкиной. В школе есть дошкольное отделение. Обучение детей с нарушением слуха при согласии родителей начинается с трехлетнего возраста.
И чем раньше начинают заниматься с ребенком специалисты, тем больше будет эффект и лучше результат.
Большой опыт по воспитанию и обучению глухих и слабослышащих детей имеют и Елабужская специальная коррекционная школа-интернат (I-II вида), и Бугульминская школа (II вида), которая открылась намного позже – в ней учатся только слабослышащие дети.
Еще есть школы-интернаты в Нижнекамске и в Набережных Челнах. Всего – пять учреждений. В них учится более 500 детей. С каждым ребенком ведется индивидуальная работа – иначе в этих учреждениях работать нельзя.
Кроме изучения основных общеобразовательных предметов, проводится много индивидуальных занятий по развитию слухового аппарата – сурдопедагоги с каждым ребенком работают по шесть часов в день. Помимо этого, в школах есть и другие коррекционные функции, скажем, открыты кабинеты слухопротезирования. В остальном медицинское сопровождение в школах для глухих и слабослышащих детей не отличается от обычных школ.
Специальные коррекционные школы III вида – это учреждения для слепых и IV вида – для слабовидящих и поздноослепших детей. Старейшая школа-интернат для слепых, слабовидящих и поздноослепших детей III и IV вида находится в поселке Лаишево. Это единственное в республике учреждение интернатного типа для детей с патологией зрения. Всего для незрячих в республике открыто четыре учреждения такого вида. Это две школы в Набережных Челнах, и в 2000 году, преодолевая всяческие препятствия, мы открыли одну школу в Казани. Когда мы ее открывали, детей с нарушением зрения было около 70-ти. А сейчас их уже около 150-ти. К сожалению, количество детей с патологией зрения из года в год растет, поэтому теперь одной школы для столицы республики уже мало.
Во всех специальных образовательных учреждениях для незрячих есть очень серьезное медицинское сопровождение. В них открыты медицинские кабинеты, которые работают совместно с учреждениями здравоохранения, привлекая врачей из РКБ и местных высококвалифицированных медиков.
Специальные коррекционные школы V вида предназначены для детей с тяжелыми нарушениями речи. Это 7-я школа-интернат в Казани – единственное учреждение интернатного типа – и 89-я школа в Набережных Челнах.
Там обучаются дети на начальной ступени, затем они переходят в массовые общеобразовательные школы.
В республике есть три государственных и одно муниципальное учреждение для детей с нарушениями опорно-двигательного аппарата – это специальные (коррекционные) общеобразовательные школы VI вида. В этих учреждениях помимо обучения дети в течение дня получают полное медицинское сопровождение: массаж, массажный душ, магнитотерапию, парафинотерапию, коррекцию с помощью специального «космического» костюма «Адели», прототипом которого послужил нагрузочный костюм «Пингвин», используемый российскими космонавтами при длительном пребывании в невесомости, и еще многое другое, что требуется для полноценной реабилитации.
Учреждений VII вида у нас нет – это учреждения для детей с задержкой психического развития.
И последний VIII вид – это учреждения для детей с психическими заболеваниями. В этих же школах учатся и дети с синдромом Дауна, и надо сказать, что в специальных условиях они неплохо развиваются. Таких специальных коррекционных школ у нас в республике 36. Это, конечно, очень большая категория – 4,5 тысячи детей. Эти школы расположены так, чтобы охватить практически всю республику. Единственное – у нас нет такого учреждения в заволжской зоне. Из Камско-Устьинского, Верхнеуслонского, Кайбицкого, Апастовского и Тетюшского районов мы принимаем детей в казанскую школу-интернат.
Образование, которое дети получают в коррекционных школах с I по VI вид, практически соответствует тому уровню образования, которое дается в массовых школах, поэтому в дальнейшем они имеют возможность продолжить образование в средних специальных и высших учебных заведениях.
Как и прежде, законом предусмотрено получение образования на дому в том же объеме, в котором его получают дети в обычных общеобразовательных школах, не меньше. Родители могут и сами обучать своих детей, если имеют тот уровень образования и квалификации, который позволяет им быть принятыми в образовательное учреждение в качестве учителей – и, пожалуйста, можете сами учить своих детей.
Недавно я вернулась из Набережных Челнов с республиканского семинара, который проходил в общеобразовательной школе для слепых и слабовидящих детей № 75 III и IV вида. На уроках, которые дают учителя, происходят просто чудеса. С помощью методик, которые применяют тифлопедагоги, они доходят до каждого участка мозга ребенка, пытаясь разбудить то, что дремлет в силу недостатка зрения, помогают освоить окружающий мир и увидеть то, что дети физически не видят, например, воспринимать красный и синий цвет. Незрячих деток профессионально обучают пению и игре на разных музыкальных инструментах. Я думаю, что эти дети, когда окончат школу и определятся с профессией, во взрослой жизни не пропадут. Вот это и есть результат работы коррекционных учреждений.
Далее: «Ласточкино гнездо»
