Храмы Воронежской области
Город Воронеж
Город Воронеж
Кроме монастырских соборов, приходских, кладбищенских и домовых храмов в городе существовал еще один тип православных культовых строений. Это были часовни - небольшие церковные постройки без алтаря. Постоянного штата они не имели, службу в определенные дни совершали приглашенные священники. Две часовни были построены в честь конкретных событий, их вполне можно причислить к храмам-памятникам.
Первая часовня появилась на Большой Дворянской улице, где, как ни странно, кроме нее других храмов (не считая домовых) и не было. Соорудить ее решило воронежское духовенство «в память об избавлении Государя Императора Александра II от покушения на его жизнь». Речь шла о попытке убийства царствующей особы, которую предпринял 4 апреля 1866 года Дмитрий Каракозов. Освящение места епископом Серафимом (Аретинским) и закладка часовни состоялись 10 июня 1867 года. Строить ее решили в центре восьмиколонного портика по главному фасаду трехэтажной духовной семинарии (Большая Дворянская, 29; сейчас здесь монтажный техникум). Часовня заняла часть тротуара и потому была небольшой по размерам, строительство ее завершилось два года спустя. 30 августа 1869 года при немалом стечении народа ее освятил викарный епископ Феодосии (Макаревский). На трех карнизах часовни полукругом тянулись надписи: «Не прикасайся Помазаннику Моему», «Господи, спаси царя», «Бога бойся, царя чти: 4 апреля 1866 г.».
Внутри часовни поместили икону святого благоверного князя Александра Невского как покровителя российских государей. Сама же по себе она не имела конкретного религиозного наименования, свойственного церквам, поскольку была посвящена определенному событию недавней, еще не священной истории.
Несколько лет спустя, после расширения семинарского корпуса, парадный вход в него решили сделать с Большой Дворянской. Для этого потревожили икону, перенесли ее на внешнюю стену часовни и укрепили меж двух витых колонн под особым козырьком. Стену, где она прежде находилась, пробили и устроили вход в семинарию. Часовня внешне стала восприниматься как декоративный навес: у нее имелась лишь одна стена, рядом с которой можно было пройти по тротуару либо повернуть в здание. Особых богослужений здесь не проводилось, кроме благодарственного молебна 4 апреля каждого года.
Часовня была разобрана в начале 1920-х годов. Восторга у специалистов-архитекторов она, кстати, не вызывала даже до революции, поскольку строилась в псевдорусском стиле и смотрелась инородным пятном на фоне строго классического семинарского здания.
Судьба императору Александру II была уготована трагическая: проводимые им в интересах страны преобразования вызывали недовольство и справа, и слева. Оппоненты слева, коими были народовольцы, в качестве аргументов в споре предпочитали огнестрельное оружие и бомбы. На «Александра-Освободителя» велась настоящая охота. Очередное покушение на его жизнь было совершено 2 апреля 1879 года на петербургской улице. Несколько выстрелов Александра Соловьева цели не достигли, царь не пострадал. Террорист, как и Д. Каракозов, был повешен.
«В память об избавлении государя от рук злодея 2 апреля 1879 года» в Воронеже решили возвести еще одну часовню. Проект ее, выполненный архитектором Александром Михайловичем Барановым (1843—1911) — он тогда работал в службе ремонта пути и зданий Козлово-Воронежской железной дороги, - был утвержден самим императором в Ливадии 24 сентября 1879 года. 18 мая 1880 года освятили место для строительства часовни перед тогдашним зданием вокзала. Через три года она была построена и 21 апреля 1883 года освящена викарным епископом Макарием (Троицким) в присутствии губернатора А.В. Богдановича.
Теперь она уже посвящалась памяти Александра II, Постройка обошлась в семь тысяч рублей, средства были собраны среди железнодорожных служащих. На сохранившемся чертеже видны размеры - примерно 6 на 6 сажен (13 на 13 метров), высота с куполом до креста 7,5 сажени (16 метров). Фасады с обильным декором выполнены в стиле, который позже стали называть эклектикой.
Часовня перед вокзалом воспринималась как обычное культовое сооружение; священники появлялись здесь регулярно, в дни значительных церковных праздников. А вот служили ли они особые молебны 2 апреля, в день спасения царя от грозившей ему в 1879 году гибели, трудно сказать. Избежав смерти в тот день, он не минул ее два года спустя от рук тех же левоэкстремистов. Взрыв народовольческой бомбы 1 марта 1881 года привел к смене монарха. Не помогли Александру II часовни, множившиеся по городам и весям Руси, не сохранили ему жизнь...
Здание было разобрано в первой половине 1920-х годов, когда велась прокладка трамвайных путей. Перед вокзалом, как раз на месте часовни, легло поворотное кольцо путей и появилась остановка.
Третья по счету часовня выросла в центре Воронежа в последнее десятилетие XIX века. По ходатайству торговцев Толкучего рынка городская дума в августе 1893 года выделила земельный участок на Староконной площади рядом с водонапорной башней. Весной 1894 года строительство деревянной часовни уже велось, но не по утвержденному проекту, а меньших размеров, поскольку торговцы считали ее временной и вели сбор средств на каменное здание.
Городской архитектор A.M. Баранов, который, очевидно, был автором первоначального проекта, предложил сделать чертежи с натуры и вновь утвердить их. Работы шли своим ходом. В ноябре 1900 года часовню осматривал губернский архитектор А.А. Кюи, отметивший, что в ее подвале устроены жилые помещения. Он предложил сломать деревянное обложенное кирпичом здание и перестроить его в каменное. Не берусь утверждать, была ли эта рекомендация выполнена, и когда именно.
Особого причта и здесь не полагалось, часовню приписали к Алексеевскому Акатову монастырю. Монахи проводили службу по просьбам торговцев находившейся поблизости толкучки. Торговый люд щедро жертвовал на содержание часовни деньги, на ее украшение - иконы. Две из них выделялись особо: список чудотворной иконы Божией Матери Троеручицы в богато украшенном окладе и образ Смоленской Божией Матери, именуемой Одигитрией. Эта икона и дала название часовне, которая называлась Одигитриевской.
Первое решение о закрытии часовни вынесла, как ни странно, городская управа. Вот как, по словам бывшего гласного думы, журналиста и краеведа Всеволода Веселовского (1927), обстояло дело: «В положении часовни стало обнаруживаться много нехороших сторон. Заведовавшие часовней самовольно стали расширять ее против разрешенных размеров, делая это украдкой, замаскировывая работу разными фокусами; через пять лет вместо 115 кв. аршин часовня заняла 390 кв. аршин. Внутри часовни ей придан был вид церкви с иконостасом. Снаружи были повешены колокола. А главное - началась работа под часовней, под землей. Под землей были вырыты помещения, далеко выступавшие за пределы площади, занимаемой часовней, устроены были печи, а затем пошли уже слухи, что вечерами и ночами подземелья часовни служат притоном темного люда и еще хуже. Образована была комиссия для обследования дела, в которой был и пишущий эти строки; комиссия подтвердила в докладе думе справедливость нареканий и дума постановила - убрать часовню. Дело затянулось перепиской и препирательством с духовным ведомством надолго».
Подобную аргументацию мы находим и в решении горисполкома от 9 марта 1925 года: «Ввиду того, что Одигитриевская часовня обслуживает незначительное число верующих, что последние используют ее не по назначению (для склада своих товаров, продаваемых ими на той же площади) и принимая во внимание, что вблизи находится другая церковь, вполне достаточная для удовлетворения религиозных чувств верующих, - признать необходимым указанную часовню закрыть, для чего поручить Административному отделу расторгнуть договор с верующими, а здание часовни, как затрудняющее движение на торговой площади и по его ветхости и устройству не могущее быть использованным для других целей, - снести».
Спустя две недели власти вернулись к проблеме часовни: жалоба верующих отклонена, прежнее решение оставлено в силе. Вскоре часовня была сломана. Судя по фотографиям, она стояла на том месте, где сейчас находится Театр оперы и балета. Конечно, была у этого решения Советской власти идеологическая подоплека (в 1923 году в часовне служил активный борец с обновленчеством епископ Бутурлиновский Митрофан (Поликарпов; f 1934), но, наверное, имелись и общие резоны с городской думой. Площадь в это время еще не носила сегодняшнего (правильнее было бы сказать: вчерашнего) имени, все приходские церкви в 1925 году действовали, кампания по их уничтожению началась чуть позже, к концу 1920-х годов.
В других очерках я уже упоминал попутно о нескольких часовнях - на Чугуновском кладбище, у церкви Иоанна Богослова, внутри ограды Митрофановского монастыря, на стройплощадке у Владимирского собора. Они имели, если так можно выразиться, «прикладное» значение и отдельно без своих храмов в документах не упоминались. Известно, что была часовня на Чернавском мосту с особой должностью сторожа, упраздненная в 1918 году.
Здесь же я хотел бы рассказать о неосуществленных проектах церковных построек, таких мне известны в деталях всего три, да еще об одном есть только газетное упоминание. По случайности два из этих проектов связаны с именем, крупнейшего русского архитектора середины позапрошлого века, не раз уже упоминавшегося Константина Андреевича Тона (1794-1881), автора храма Христа Спасителя в Москве. К.А. Тон нередко выполнял заказы для губернских городов.
В 1832 году в Воронеже по инициативе губернатора Дмитрия Никитича Бегичева решено было соорудить памятник Петру I. Император Николай I утвердил проект, который представлял собой монумент в форме обелиска или колонны на Острожном бугре.
Отсюда широкая аллея должна была вести через мост на остров, к цейхгаузу, где в одной из комнат намеревались создать музей Петра Великого. На втором этаже цейхгауза предполагалось устроить храм во имя святителя Митрофана, первого епископа Воронежского, с помещением туда новооткрытых его мощей. Проект этой церкви, домовой по своему назначению, и выполнил К.А. Тон, при этом не исключается его участие в разработке всего замысла памятника. В 1834 году цейхгауз приобрели в собственность города, пять лет вели там ремонтные работы, но прервали их из-за отсутствия средств. До создания церкви дело не дошло, к тому же мощи Митрофана стали главной святыней учрежденного в 1836 году Митрофановского Благовещенского мужского монастыря.
В 1843 году генерал-майор Николай Дмитриевич Чертков (1794-1852), пожертвовавший миллионное состояние на создание в Воронеже Михайловского кадетского корпуса, предлагал построить на собственные средства церковь во имя святого благоверного князя Александра Невского. Храм ему виделся напротив корпусного плаца, рядом со зданием Дворянского депутатского собрания (ныне это левая сторона улицы Чайковского, напротив детского парка «Орленок»). Александро-Невский храм предполагалось соорудить «по образцу фасада и плана церкви св. Екатерины в Петербурге», автором которого был Константин Тон. Трудно сказать, намеревался ли Н.Д. Чертков привлечь к реализации своего замысла знаменитого зодчего или же хотел взять за основу уже разработанные чертежи. Предложение генерала было отклонено, так как недостатка в этом районе в православных церквах не было, а место предназначалось для других строений.
7 октября 1872 года Воронежская духовная консистория направила по благочинным указ об устройстве усыпальниц при церквах для выноса в них покойников впредь до их погребения. В 1874 году воронежский архитектор Даниил Семенович Максимов (1840-1882) разработал чертежи такой каменной усыпальницы. Городская дума в тот момент обсуждала вопрос о строительстве нескольких зданий при кладбищенских церквах. Эти помещения планировалось использовать для временного нахождения тел усопших и для отпевания их по православному обряду. На сохранившихся чертежах значится небольшая часовня с тремя главками, купола которых почти не возвышались над кровлей.
Намерение реализовано не было, ни на одном из городских погостов подобные усыпальницы не возводились.
8 газете «Дон» имеется упоминание о том, что в июне 1881 года обсуждались проекты часовни в память гибели императора Александра II. Речь шла о сооружении ее либо на месте бывших Солнечных часов (современная пл. Никитина), либо на углу Кольцовского сквера напротив Соляных амбаров (современная площадь Ленина). Дальнейшая судьба проектов неизвестна, но ни на одном из этих мест часовня, как известно, не появилась. Возможно, решено было ограничиться строительством часовни у вокзала.
...Три неосуществленных проекта за полтораста лет. Результат у церкви был куда лучше, чем у казны или города, где имелись десятки строительных намерений, так и оставшихся прожектами.
