Уникальный промысел
Уникальный промысел.
Маленький провинциальный городок Щигры, известный разве что тем, что здесь писатель Иван Тургенев поселил своего «Гамлета Щигровского уезда», вдруг стал… всероссийским центром производства церковного убранства. Создают здесь подлинные шедевры, украшающие лучшие храмы России и зарубежья. Откуда взялось подобное чудо?..
Степные городки до странности однотипны. Нарезанные «квадратиками» кварталы, речушка, пойма которой изобилует скотиной и птицей, громадный элеватор на окраине. Если дурные власти в темные времена не порушили храм, то он обязательно соседствует с городским рынком, и получается, что вся-то жизнь города сосредоточена на одном «пятачке». Таковы Щигры. Но есть нечто, отличающее сей городок от «степного штампа».
Это «нечто» именуется «Свято-Троицким братством». Запросто невозможно объяснить, что это такое. Если сказать грубо, больше двухсот жителей Щигров имеют стабильную работу, получают вполне приличные зарплаты… Но предприятие, на котором трудятся щигровцы, – не фабрика и не артель. Это именно БРАТСТВО.
Оно и зарегистрировано как религиозная общественная организация. Делают здесь не просто «церковные принадлежности», а самые лучшие (по крайней мере, на сегодняшний день) в стране резные киоты, иконостасы, распятия с Голгофой, аналои, православные кресты, сени, мощевики, алтарную мебель, гробницы, стасидии, троны на горнее место, жертвенники, престолы… список можно продолжать и продолжать. Иконописцы Братства пишут иконы, украшающие иконостасы храмов Москвы, Петербурга, знатных русских монастырей. Да и резьба деревянная красуется в немалом числе духовных сооружений Русской православной церкви.
Руководит уникальным промыслом (он уже и название получил: «щигровская резьба») архимандрит Зиновий (Корзинкин). О батюшке в городе говорят много и в разных тонах. Но даже злопыхатели признают: «Потрясающий управленец! Такое производство затеял, столько рабочих мест городу дал!..» Щигры, в общем-то, не бедствуют. Есть здесь довольно приличный завод, на котором изготавливают буровое оборудование. Кто не у дел и не спился – едут в Москву, на заработки. Есть предприятия по переработке сельхозпродукции. Однако лучшие заработки – именно в Братстве. Здесь, можно сказать, собрана городская элита, лучшие… Чуть позже я расскажу, из какого материала эта «элита» выпестывалась. Вы удивитесь!
Братство – целый мир, своеобразный «город в городе». Кроме храма и мастерских, это и воскресная школа с великолепной библиотекой по религиоведению, и пригородный лагерь, в котором летом отдыхают городские детишки (те, конечно, кто посещает воскресную школу). А сколько забот у отца Зиновия! Я приметил, он как рачительный хозяин, ни одной детали не упускает из виду. Летает он по территории «яко сокол», подчиненные едва за ним успевают. Право, вспомнилась картина «Петр I на верфях»…
Ручная резьба по дереву сейчас востребована. Заказчики буквально выстраиваются в очередь, ибо у Братства нет конкурентов как по качеству, так и по художественной ценности храмовой резьбы и икон.
C трудом верится, что в «затхлых» Щиграх существует уникальнейшее производство (которое и производством-то трудно назвать, скорее здесь живет целая Школа изготовления шедевров…), не имеющее в России аналогов. Отец Зиновий про «щигровский феномен» имеет свое мнение:
– Вообще я занимаюсь совсем иными вещами. Например, возглавляю факультет теологии и религиоведения Курского университета. Вы представить себе не можете, как непросто работать со студентами!.. А ведь надо вести научную деятельность, писать статьи, участвовать в конференциях. И ведь не надо забывать, что я благочинный, настоятель прихода Святой Троицы. Из-за загруженности мне пришлось оставить преподавание в классе скрипки. Жаль… Один из моих учеников, Дима Погорелов, сейчас солирует в Чикагском оркестре, а это один из лучших мировых музыкальных коллективов; любой преподаватель таким достижением будет гордиться.
Спрашивать монаха о его прошлом неэтично. Да и не слишком-то любит отец Зиновий распространяться о своей предыдущей жизни. В миру он был скрипачом с консерваторским образованием. Весьма успешным, в друзьях у него, к примеру, Юрий Башмет. Однажды он оставил музыкальную и педагогическую деятельность и перебрался из столицы в Курск, где устроился сторожем в Курский Сергиево-Казанский собор. В 1978 году возведен в сан диакона, через 20 лет стал архимандритом. После того как отца Зиновия назначили настоятелем Свято-Троицкого храма в городе Щигры, он открыл одну из первых в России воскресных школ и создал при храме Братство и мастерские резьбы по дереву.
Можно предположить, что в Щигры съехались лучшие резчики и иконописцы России. Действительно, несколько человек приехали издалека. Но костяк Братства – коренные щигровцы. Взять историю иконописной мастерской. Как-то отец Зиновий исполнял требы, освящал частный дом. А хозяйка говорит: «Батюшка… у меня дочка так хорошо рисует!..» И в Братстве появилась Света Шаталова, которая сейчас считается одним из лучших иконописцев России. Таких талантов «из народа» в Братстве немало, и батюшка об этих людях рассказывает просто вдохновенно:
– Все они – наши, русские дети. К ним нужно приложить душу, сердце, знания… Только тогда они способны раскрыться, в них расцветает художественный дар! Но каждый человек требует, чтобы в него вкладывались… У нас новичок начинает с простой «досочки» и постепенно дорастает до уровня мастера. И все этапы разложены по полочкам, определены. Как в скрипке: начинается с простой гаммы – и дальше, дальше, дальше… Только невозможно чего-то добиться без воспитательных, образовательных усилий. Мы начинали свою работу по резьбе с того, что сами из металлолома делали станочки, инструменты. У нас спонсоров никогда не было, и я не хотел бы, чтобы они были. Но «кружок умелые руки» работает только до определенного периода. И сейчас мы хотим сформировать современное, достойное предприятие. Пусть все будет прозрачно, законно. Энтузиазм – одно дело. Но, когда начинается широкое производство, все должно встать на иные рельсы…
Иконостас церкви Николая Чудотворца, село Белый Колодезь, Белгородская обл.
Здесь и взаправду все серьезно. Мастера из Щигров много путешествуют по России, изучают храмовую резьбу, архитектуру, иконопись. Много лет ушло на то, чтобы понять совершенство, красоту и гармонию, которые создавали старые мастера. Было русское «барокко», отличающееся вычурностью. Существовали иные направления, как правило, культивируемые кустарями, мало знакомыми с мировыми течениями и школами. Батюшка убежден в том, что нужно развивать свое направление:
– Многие священники склонны к помпезности, «барочности». А мы любим «русский» стиль. Нащупали свой стиль, который уже вполне официально называется «щигровским». Он корнями идет к Византии, но мы внесли свое и, думается, без потери вкуса. Мы хотим немножечко оживить резьбу, добавить «купечество» такое, массив. Ведь купцы в свое время боролись за сохранение «русского». Отрадно, что нас уже начинают копировать и тиражировать в разных местах России. Значит, «щигровский» стиль завоевал свое место в художественном процессе.
Батюшка не скрывает, что многие из членов Свято-Троицкого братства – бывшие алкоголики, еще недавно ведшие просто непотребный образ жизни. Сейчас, к примеру, на проходной работает женщина, которую раньше иначе как «супербомжом» не называли. Она, можно сказать, и человеческий облик потеряла. Батюшка не меньше десяти лет следит за ее судьбой…
За недолгое время общения с батюшкой (мы довольно много ходили по территории Братства) случилось два инцидента с его работниками. Вначале отец Зиновий строго разговаривал с юношей, без разрешения и в отсутствие кузнецов разжегшим в кузнице огонь в горне. Тихо, спокойным тоном батюшка объяснял, что горн – святое для кузнеца, хозяйничать в кузнице в отсутствие хозяина – оскорбление мастера. Парень послушал – и пошел. Не извинившись. Подозвали мать юноши (она тоже трудится в Братстве). Мать обещала разобраться с сыном, не понимающим свою вину.
Потом батюшка мне объяснил: «Мальчик воспитывается без отца, матери трудно было внушить ему нужные понятия о жизни. Ему скоро в армию, а проблема адаптации к обществу в нем чувствуется. Ему трудно будет там, если не научится признавать свою вину…» Чуть позже батюшка сделал внушение двум девушкам – «за непочитание старших». Кто-то девицам сделал замечание (уж не знаю, за что, по крайней мере, юные создания были покрыты ну очень толстым слоем косметики…), они грубо ответили… а в Братстве такое непочитание не приветствуется. Как, впрочем, и нарушения других девяти заповедей Господних. Батюшка признался:
– Главное наше достижение – не резьба и не иконы. Люди – вот что для нас основное. Мы – Братство, религиозная организация, имеющая такие цели и задачи, как благотворительность, художественное творчество, педагогика. Конечно же, и богослужебную деятельность. У нас, как ни странно, есть мусульмане. Факт, что многие из них приняли христианство. Ну а что касается производства… У нас просто собрались художники, которым вместе легче творить и находить потребителя для своих произведений…
Костяк мастеров, «высшую лигу» резьбы по дереву все же составляют приезжие из разных регионов России. У них самые высокие заработки. Но за большие деньги художники вкладывают в свой труд сердце, душу. Да и время – ведь по-настоящему творческий человек работает перманентно, даже во сне… Если говорить о конкретных мастерах, то Слава Бранчуков – москвич, Володя Каунов – из Ростова-на-Дону, Юрий Синкин – из Кемерова, Вика Кошеленко – из Днепропетровска. Все они променяли большие города на малюсенькие Щигры. Значит, был резон!
С иконописью иначе, ибо иконописцы (в Братстве они в основном – женщины) все местные, «доморощенные». Отец Зиновий, когда еще учился в академии при Троице-Сергиевой лавре, перенимал русскую манеру иконописи у великого иконописца Марии Николаевны Соколовой (в иночестве – матушки Иулиании). Друг батюшки, архимандрит Зенон, тоже великий иконописец. В сущности, в Щиграх культивируется «лаврская» школа иконописи. А вот резьба – свое, придуманное в результате синтеза русских и даже мировых школ. И это, может быть, самое ценное здесь – маленькое, с трудом обструганное, но свое!
