Возникновение скита
Возникновение скита и его история в воспоминаниях очевидцев и паломников.
Устроение скита произошло в середине XIX благодаря желанию и усердию нескольких людей: святителя Филарета (Дроздова), митрополита Московского, настоятеля Саввина монастыря епископа Дмитровского Леонида (Краснопевкова), купца и фабриканта Звенигородского края Павла Григорьевича Цурикова и наместника Саввиной обители архимандрита Галактиона.
Купец первой гильдии, в дальнейшем потомственный дворянин, Павел Григорьевич Цуриков на протяжении всей своей жизни поновлял и строил монастыри и храмы в Москве и других епархиях, но особенно щедро помогал приходскому духовенству Звенигородского уезда. Кроме церквей, строил школы и больницы для бедных; щедро благотворил всем трем монастырям Звенигородского уезда: Саввино-Сторожевскому монастырю, Ново-Иерусалимскому монастырю и Борисоглебскому Аносину монастырю. В 1876 г. на его средства был отреставрирован Рождественский собор и другие памятники Саввина монастыря, причем восстановление главного храма "вышло удачно и так хорошо, что на собор, как внутри, так и снаружи, кажется, все глядел бы и не нагляделся", - писал побывавший тогда в обители по приглашению епископа Леонида архимандрит Пимен.
В 1860-70-х гг. на средства Павла Григорьевича строится Саввинский скит с церковью, кельями и хозяйственными службами, обнесенный каменной стеной. В воспоминаниях игуменьи Аносина монастыря Евгении (Озеровой) содержатся сведения об этом начинании. "Общий благодетель всего околодка, а в особенности Саввина и нашего монастыря Павел Григорьевич Цуриков, в память своего покойного родителя Григория Михайловича, вознамерился устроить часовню для чтения неугасаемой псалтыри над пещерой, вырытой самим преподобным Саввою, в которую сей угодник Божий удалялся для молитвы, и выстроить около часовни сторожку с комнатой для помещения по очереди читающим псалтырь. Но Господу угодно было прославить сие уединенное место, освященное трудом и молитвою преп. Саввы. Мысль о часовне перешла к пещерной церкви, потом явилась в размере общежительного скита, обеспеченного на 16 человек".
Павел Григорьевич не только отстроил Саввинский скит, но и обеспечил содержание его братии.
После его смерти в 1878 г., по его духовному завещанию, большинству храмов и монастырей, которым он благотворил при жизни, были переданы капиталы на их содержание. В описании Саввинского скита конца XIX в. отмечено: "Основанием содержания скита служит капитал, положенный устроителем его, и дом в Москве, пожертвованный им же".
С 1870-х гг. Саввину монастырю принадлежало два дома в Москве, квартиры которых сдавались жильцам, и потому приносили обители существенный доход. Вернее говорить не об отдельных домах, а о целых комплексах построек, включавших в себя различные каменные и деревянные, жилые и нежилые помещения. Эти дома располагались на Калужской площади и в Черниговском переулке Пятницкой улицы. Ныне первого здания не существует, а второе благополучно сохранилось. В документах не указано, какой именно дом давал доход скиту; владельцем обоих зданий указан Саввин Сторожевский монастырь. Дома сдавались в аренду московским купцам, которые занимались сдачей квартир, регулярно выдавая обители арендную плату. Кроме того, в доме на Пятницкой улице проживали представители монастыря. Там же был магазин с палаткою, также принадлежавший монастырю.
Благодаря этим доходам и другим пожертвованиям, при Саввине монастыре в годы Русско-Турецкой, Японской, Первой мировой войн организовывались госпитали, на территории обители и поблизости от нее существовали братская богадельня, странноприимный дом, больница, духовное училище, церковно-приходская школа. При монастыре содержались и воспитывались беспризорные дети, содержались бедные ученики. В монастырских гостиницах бесплатно кормили бедных паломников. Из средств обители постоянно высылались денежные пожертвования различным церковным и государственным благотворительным учреждениям. Такая широкая благотворительность русских монастырей православному обществу была возможна благодаря помощи людей, подобных Павлу Григорьевичу Цурикову.
В годовщину смерти Павла Григорьевича, при собрании множества людей, которым была дорога память о нем, было сказано следующее. "Владея весьма значительными материальными средствами, покойный ... собирал их не себе, а старался богатеть, по слову Евангелия, в Бога и ближних ... Считая себя не более, как приставником, а не хозяином богатства, он не прилагал к нему своего сердца, а, как верный раб Господен, что одною рукою получал от Господа, то другою рукою старался и спешил возвращать Ему в лице меньшей братии Его и в делах благоустроения святых храмов Его. И Господь благословлял верного раба Своего ... и дай Бог, чтобы русское православное общество, чем дальше тем больше, богатело не одними денежными капиталами, а с тем вместе и такими прекрасными живыми деятелями, каким был покойный Павел Григорьевич!..
Тогда и люди бедные меньше стали бы тяготиться своею бедностью, а люди состоятельные и богатые жили бы спокойнее и довольнее среди своего богатства; а в коммерческом мире наверное значительно сократились бы случаи банкротств и разного рода несостоятельностей". Желание Павла Григорьевича почтить память преподобного Саввы строительством храма получило живой отклик в сердце настоятеля епископа Леонида (Краснопевкова). Он управлял монастырем с 1859 г. до 1876 г., и с его именем связан один из лучших периодов в истории обители.
Именно епископ Леонид стал первым регулярно приводить братию сначала к пещере, затем к Саввинскому храму над пещерой. В "Слове во время крестного хода", сказанном 17 июля 1873 г. перед пещерою, он отметил, что "уже 15 раз совершается на этом месте праздник в честь преподобного Саввы с тех пор, как я с вами, братия, в первый раз здесь молился и беседовал. Что было здесь тогда? Эта пещерка и лес над нею и кругом; а вот уже 11 лет процветает здесь, под сению храма, обитель общежительная... Все это - даяние благо от преподобного Саввы, который расположил сердца рабов Божиих, болярина Павла и болярыни Анны послужить преподобному, да воздаст им Господь воздаяния многа, яко же Сам весть, паче прошения нашего, а также и тем из братии, которые сему делу, каждый по званию и силам своим, послужили".
В "Записках..." епископа Леонида самые благодарные и теплые слова относятся к его пребыванию в Саввином монастыре, и особенно к святой пещере. Как викарий Московского митрополита епископ не мог длительное время жить в обители; перед одним из очередных возвращений в Москву он пишет: "После ранней литургии... прощался со скитом.
О, священная пещера! Да воссияет из нее свет монашеству и миру, да не отпустит меня преподобный от обители своей!" Несмотря на высокое достоинство епископа и викария Московского митрополита, настоятель отличался большой скромностью. Однажды ему передали, что в высших церковных кругах недовольны тем, что он сам читал в монастырском соборе каноны и акафисты, на что епископ отвечал: "Я не более как последний послушник в братстве преподобного Саввы, и более ничего".
Особенная любовь к преподобному послужила причиной необыкновенного внимания епископа к пещерке. Он установил новую традицию ежегодного крестного хода из монастыря к пещерке в день 17 июля. Праздник 17 июля был установлен в обители с 1847 г., в память обновления раки со св. мощами преподобного Саввы. В 1847 г. рака была поставлена под новую сень из накладного серебра, созданную на добровольные пожертвования. Когда все труды по устройству новой сени были позади, на 17 июля было назначено торжественное празднование с присутствием представителей высшей церковной иерархии, в том числе Московского митрополита Филарета (Дроздова). В память этого события ежегодно 17 июля с 1847 г. до 1859 г. вокруг Рождественского собора совершался крестный ход. Епископ Леонид крестный ход стал приводить к пещерке. Позже он вспоминал о трогательных минутах крестных шествий между монастырем и скитом, "когда припев: "преподобие отче Савво моли Бога о нас", непрестанно повторяемый клиром и народом, разносится далеко по лесу, где стоят еще некоторые дубы, которые могли служить тенью своею для преподобного".35 Крестные шествия 17 (30) июля всегда совершались с большой торжественностью и были среди любимых праздников Саввиной обители, такими они остаются и теперь.
Незадолго до первых приездов в Звенигород епископ Леонид, будучи еще ректором Московской академии, часто бывал в Николо-Угрешском монастыре, расположенном неподалеку от Москвы, где по несколько дней гостил у своего друга Угрешского архимандрита Пимена. Как раз в это время, а именно во второй половине 1850-х гг., на этом месте происходило устроение скита с деревянной церковью святых апостолов Петра и Павла. Возможно, это поспособствовало убеждению епископа устроить впоследствии скит в Саввине. Всю свою жизнь он очень любил бывать на Угреше, и особенно в скиту. В 1859 г. в Николо-Угрешском монастыре работа над строительством деревянной скитской церкви была в самом разгаре. В апреле 1859 г. епископ Леонид становится настоятелем Саввиной обители. Узнав о благочестивом намерении П. Г. Цурикова, новый настоятель немедленно приступает к строительству скита. И летом того же 1859 г. близ Саввина монастыря над пещерой преподобного началось строительство скитского храма.
Возможно, первоначальный скитский храм, как и в Угреше, был деревянным. В пользу этого предположения свидетельствует факт совершения поздних литургий в устраивающемся скиту уже с 1859 г., тогда как каменный скитский храм был освящен только в начале осени 1862 года. Кроме того, в описании Саввинского скита конца XIX в. отмечено, что в 1862 г. над пещерою каменный храм был "выстроен вновь".
В письме, адресованном архимандриту Пимену, епископ Леонид так вспоминает о возникновении Саввинского скита: "В первый приезд мой в Саввин я возобновил крестный ход к пещерам Преподобного, в 17 день июля, празднуемый в воспоминание преложения св. мощей Преподобного под новую сень. Место этой пещерки в тесном, глубоком, густо заросшем овраге, над вьющейся в кустарнике речкой, полюбилось мне, и на следующий день здесь отыскал меня наместник мой, чтобы пригласить к трапезе. Я сидел ... на площадке лестницы к пещере и занимался Консисторскими делами. Я сложил свои бумаги и взглянул кругом. Надо мною синее ясное небо с белоблистающими облаками; около меня и подо мною море зелени, и тонкие ветви лесных вершин, красиво колеблемые легким ветром.
Посмотрел я на все это, потом на наместника, этого малорослого человечка, опоясанного ремнем и проникнутого предприимчивым и неустанно деятельным духом, и сказал улыбаясь: "Добро есть нам зде быти", сказал, и у него вызвал улыбку, и пошли мы оба в монастырь.
Недуманно, неожиданно, в том же году начались заботы о построении храма над самою пещерою. В следующем году положено основание, в мае 1862 года я показывал воздвигнутый храм Их Императорским Величествам, а 2 сентября незабвенный Архипастырь наш [митрополит Филарет] освятил его во имя преподобного Саввы, а мы с Вами, как Вы помните, сослужили ему. Помнится, будто это было в самый день освящения, что я спросил у него, благословит ли он подле новой церкви, в двух малых домиках, поселить монахов, и Владыка отвечал: "Если есть церковь, конечно, подле нее должно жить монахам". - Как же, Высокопреосвященный Владыко, благословите им жить, благословите на общежительном начале?" - "Разумеется, на общежительном". - Вот так устами Святителя Преподобный изрек волю свою, как смею думать, о введении в наш монастырь общежительства...
Вы не раз вспоминали, как мы с Вами, с моим Наместником и маленьким сыном монахолюбивого Князя, Валериана Михайловича Голицына, намечали, надламывая деревца, углы первой келий скитской. Так Вам, моему учителю, досточтимому и достолюбезному, следовало присутствовать при первом опыте своего ученика, и имени Вашему быть связану с нашим Саввинским скитом, который, благодарение Господу, распространяется зданиями, умножается братиею, упрочивается хозяйством и, о если бы пред очами Божиими в нем и чрез него упрочивалось, умножалось, распространялось монашество в истинном своем значении! Об этом, молю тебя, помолися, честнейший Авво! А в напоминание о сей молитве прошу принять фотографический снимок скитской церкви с ее св. вратами и теми двумя около врат каменными, ко ограде пристроенными, кельями, которые послужили началом скитского у нас жития".
Основная заслуга практического воплощения идеи скита принадлежит Саввинскому наместнику архимандриту Галактиону. Наместником он становится в 1856 г., за три года до назначения в монастырь епископа Леонида. К концу 1880-х гг. относятся воспоминания одного Саввинского иеромонаха, который, показывая паломникам могилки на соборной площади перед Рождественским храмом, сказал, "указывая на один памятник в виде часовни, с неугасимою в ней лампадою ... "Вот здесь ... положен незабвенный о. Галактион, архимандрит и наместник наш.
Около полстолетия прожил он в Саввином монастыре и большую половину этого времени управлял им в качестве наместника. И что был за управитель этот о. Галактион! Маленький ростом, тихий в речи, он устали не знал в своих работах; всюду всегда поспевал: и на работы монастырские и к службам церковным. И любил же он порядок в братии. А что был за хозяин, то и сказать нельзя. Буквально его стараниями и хлопотами наш монастырь и украсился и обогатился; его стараниями устроен скит, построенный на средства купца Цурикова. А скит этот, теперь ведь целый монастырь. А гостиницы что? Им все они построены и надстроены. И здесь, и в самом монастыре не мало понаделано им. Вот близ Красных ворот, новая церковь устроена во имя Св. Алексея, человека Божия.
Вот и этот корпус, продолжал о. иеромонах, указывая на новый двухэтажный корпус на южной стороне монастыря, - дело его рук; в нем теперь отделываются помещения для братии; всем хватит, да еще с остачей. Жаль, что не довелось покойному дожить до окончания этой постройки! Царство ему небесное; так закончил свой рассказ о почившем наместнике монастыря о. Галактионе, о. иеромонах".38 На надгробной плите о. наместника была следующая надпись. "Блаженны умирающие о Господе, ей, почиют от трудов своих. Здесь почиет тело усопшего о Господе священноархимандрита Галактиона, в монашестве понесшего благое иго Христово 46 лет, прослужив в обители прп. Саввы Сторожевского 38 лет. Скончался в 1887 года, 5 февраля. Жития его было 73 года. Памятник сей поставлен усердием уважавших его".
Под руководством о. Галактиона скит строился очень быстро. Перед началом строительства был улажен вопрос с землей. Еще в 1843 г. от Саввинской слободы во владение монастыря был выделен лесной участок Дубацынской рощи, на котором позже возник скит. Однако официально документы по передаче земли оформлены не были. Монастырь даже не имел на них планов. Власти монастыря просили "Уездный Суд снестись с кем следует, дабы сказанные земли ... были обставлены в натуре законными межевыми признаками с выдачею на оные монастырю утвержденных правительством планов и межевых книг". В 1864 г. все было улажено. Так как земля, на которой велось строительство, по документам принадлежала крестьянам Саввинской слободы, власти монастыря и представители слободских крестьян официально решили обменяться землями. Крестьяне уступили часть земли, прилегающей к скиту, монастырь отдал крестьянам луговую землю около Красного пруда и урочище Прудовище (обсохшая часть монастырского пруда) близ Саввинской слободы. Монастырю были выданы утвержденные правительством планы и межевые книги. В 1865 г. 7 июня на обмен этими землями было дано разрешение лесного департамента.
Строительство началось уже с конца 1850-х гг. В числе наемных рабочих трудились и иноки Саввина монастыря. Сохранились воспоминания уже упоминавшегося иеромонаха о. Савватия, который работал при закладке фундамента под скитскую церковь: "Когда при копании канавы для бута под церковь открыта была стенка каменной пещеры, я мысленно и с верою испрашивал у преподобного в благословение один камешек за понесенный мною в числе рабочих труд. С этою мыслию я только что прикоснулся к намеченному мною камешку, чтобы отбить его, как вдруг мгновенно он сам собою свалился в мои грешные руки".
Можно считать, что еще до окончания строительства каменной церкви скит как поселение иноков уже существовал. Во всяком случае, в 1861 г. в келиях близ недостроенного храма уже жили иноки. Об этом свидетельствует письмо еп. Леонида, адресованное митр. Филарету, в котором описан визит в монастырь и скит императора Александра II с императрицей Марией Александровной 8 июня 1861 г. Высочайшие гости "...заходили в новостроющийся над пещерою храм, - пишет епископ. - Государыня с любовию говорила о ските, и когда я передал, что братия скитские называют Ее своею хозяйкою, Она много и приятно смеялась". Известно, что Государь пожаловал монастырю в этот визит 1000 рублей. Скорее всего, деньги были израсходованы на дальнейшее устройство скита. Вероятно, были пожертвования от императрицы.
В 1862 г. монастырю была пожалована казенная земля в Рузском уезде в размере 115 десятин. Доходы с новых угодий, возможно, предназначались для содержания скитской обители. Полностью строительство скита было закончено к осени 1862 г.
Далее: Возникновение скита и его история - продолжение
