Свято-Троицкая Сергиева пустынь

Дата публикации или обновления 01.02.2021

Адрес Свято-Троицкой Сергиевой пустыни: 198515, г. Санкт-Петербург, Стрельна, Санкт-Петербургское шоссе, д. 15, Свято-Троицкая Сергиева Приморская пустынь.

Настоятель Свято-Троицкой Сергиевой пустыни: игумен Николай (Парамонов).

Телефон Свято-Троицкой Сергиевой пустыни: (812) 730-27-91.


С использованием материалов из книги «Обитель северной столицы. Свято-Троицкая Сергиева пустынь. Исторический очерк», Митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Владимир, издательство «САТИСЪ», 2007 г.

Оглавление

  • Троице-Сергиева пустынь расположена на южном берегу Финского залива...
  • Но это объяснение не удовлетворило членов Синода...
  • До 1725 года Троице-Сергиев монастырь имел первенствующее значение в России.
  • Сергиева Пустынь была приписана к Троице-Сергиеву монастырю...
  • В жизни Русской Православной Церкви 1764-й год является годом больших событий.
  • Через год архимандрит Анастасий был переведен в Московский Новоспасский монастырь...
  • 30 января 1822 года преосвящ. Евгений был назначен в Киев с возведением в сан митрополита.
  • Среди русских монастырей в XIX столетии заметно выдвинулся малоизвестный ранее монастырь — Троице-Сергиева пустынь.
  • Инструкция архимандрита Игнатия.
  • Глубокая вера настоятеля в Промысл Божий...
  • Сочинения епископа Игнатия получили достойную оценку русской общественности.
  • О. Игнатию также много пришлось трудиться для пустыни...
  • Благотворительная деятельность пустыни уже в семидесятых годах стала известна и за границей.
  • Приют содержался на средства архимандрита Игнатия и жертвователей.
  • Список настоятелей Троице-Сергиевой пустыни (в хронологическом порядке)
  • Настоятели Троице-Сергиевой пустыни (краткие сведения о их жизни и деятельности)
  • Епископы Ревельские, викарии санкт-Петербургские
  • Архимандриты
  • Вновь возрождается обитель
  • Заключение. Заканчивая исторический очерк о Троице-Сергиевой пустыни...

  • Слово читателю


    Много времени прошло с той поры, когда мне, будучи студентом Духовной академии, довелось работать над курсовым сочинением по истории Сергиевой Пустыни.

    Были сокурсники, говорившие мне тогда: «Зачем ты берешься за эту тему, кому может она пригодиться в наш век? Будет твоя работа стоять и пылиться на полке, никто не будет о ней знать».

    Но воля Божия, как показало время, оказалась иною, и мы с Вами имеем счастливую привилегию в этом убедиться. Не остается у Бога всякая добрая мысль без внимания и участия.

    Через многие годы жизни и различные события отечественной истории привел меня Господь в мой любимый город Санкт-Петербург, и мне радостно, что постепенно возрождаются православные монастыри, в ряду их и Сергиева Пустынь, к истории которой я смог в свое время прикоснуться.

    Желаю всем читателям, труженикам и братии Сергиевой Пустыни всесильной помощи Божией в умножении веры, любви к своим святыням и монастырям. «Врата ада» пытались стереть с лица земли Троице-Сергиеву Пустынь, но не одолели ее.

    Митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Владимир.

    Введение


    В истории Свято-Троицкой Сергиевой Приморской мужской пустыни замечательно прежде всего то, что она возникла в такое время, когда в России под влиянием новых идей, навеянных западом, принимались меры к ограничению числа монашествующих и монастырей. Монастырский вопрос тогда затрагивался настолько серьезно, что, кажется, решался вопрос о существовании монастырей вообще. Но не только новые идеи были причиной такого отношения к монастырям. Растущие материальные потребности русского государства, по-видимому, также способствовали перемене взгляда на монастыри Петра I и его сподвижников.

    Русский верующий народ всегда с благоговением смотрел на монашеский подвиг и потому всеми мерами способствовал росту и процветанию монастырей. Неудивительно, что русские монастыри на 1724 год насчитывали в себе более двадцати пяти тысяч монашествующих обоего пола.

    «До Петра Великого русское правительство и общество видело в монашестве необходимый элемент церковной жизни, а в монастырях — места убежища от жизненных невзгод для отдельных лиц и божественную охрану всей Русской земли». Совершенно иначе смотрел на монашество Петр I. Для него монастырь уже не был учреждением священно-неприкосновенным. «Ценя, главным образом, одно материальное служение обществу», преобразователь усмотрел в монашестве только способность «поядать чужие труды», распространять суеверие, ереси и т. п.

    Следовательно, не высота идеи имела значение, а экономическая польза учреждения. Таковой взгляд, конечно, страдает отсутствием объективности.

    Русский канонист А.С. Павлов говорит: «Монашество, по своей идее, есть самоотверженный подвиг, совершаемый не только для удовлетворения личной нравственной потребности, но и на служение общему благу, ибо нравственный христианский закон обязывает каждого любить своего ближнего, как самого себя». Такое представление о монашестве было на Руси с древних времен, так понимал монашество и отец Петра I. По-иному оценил монашеское служение сам преобразователь: «А что говорят: молятся... Что же прибыль обществу от сего?» Практическо-государственная точка зрения развенчивала монастыри в их идеальном значении; она влекла за собой принижение, необходимо сопровождающееся количественным сокращением монастырей.

    Руководимый таким взглядом Петр I принял решительные меры, в результате которых число монастырей стало уменьшаться.

    В правление императрицы Анны Иоанновны (1730-1740 гг.) начинания преобразователя не только не были забыты, но, наоборот, получили полную поддержку. «Законы Петра о сокращении числа монахов никогда не практиковались с такой настойчивостью, как при Анне Иоанновне в период бироновщины».

    Историки в мрачных картинах описывают этот период. «Это царствование — одна из мрачных страниц нашей истории и наиболее темное пятно на ней — сама императрица».

    «Кровавый свет освещает все аннинское царствование, озаряет и положение церкви русской. Немало жертв вырвала из среды духовенства Тайная канцелярия. Немало их погибло, изувечено в ее таинственных, полных ужаса застенках».

    «Немецкое господство при Анне Иоанновне положило конец реакции, но оно было слишком деспотично, чтобы сообщить реформе правильное дальнейшее движение. Имя бироновщины, усвоенное ему историей, представление о "царстве дьяволов", пущенное в ход елисаветинскими архиереями, уже само по себе вызывает в нашем уме страшную картину гонения на монашество, истребления его, а не "исправления"».

    Правительство Анны Иоанновны не было популярным. Оно лишь силой подавляло недовольство подчиненных. «Не доверяя русским, Анна Иоанновна поставила на страже своей безопасности кучу иноземцев, навезенных из Митавы и из разных немецких углов.

    Немцы посыпались в Россию, точно сор из дырявого мешка, облепили двор, обсели престол, забились на все доходные места в управлении... Вся эта стая кормилась досыта и веселилась до упаду на доимочные деньги, выколачиваемые из народа».

    Введение верноподданнической присяги повлекло за собою ряд печальных последствий для духовенства. Некоторые не поняли целей присяги и отказались от нее, за что потом были совершенно незаслуженно преследуемы.

    Не лучше себя чувствовало духовенство молодой столицы. «Духовенство Санкт-Петербургской Синодальной епархии находилось в скорбном положении с воцарения Анны Иоанновны до вступления на престол императрицы Елизаветы Петровны... Оплошные и нисколько не злонамеренные поступки духовных лиц в то время возводились в государственные преступления первой категории и... наказывали несчастных без всякого на то милосердия и пощады... А что претерпевали они в узах Тайной канцелярии, то и остается под спудом тайны».

    Много неприятностей пришлось перенести русскому духовенству от первенствующего члена Св. Синода.

    «В аннинское царствование роковую роль для церкви сыграла личность того самого Феофана Прокоповича, архиепископа Новгородского, поведение которого при воцарении Анны Иоанновны должно бы, кажется, быть залогом доверия между верховной властью и церковным правительством». К 1736 году архиепископ Феофан при помощи Тайной канцелярии устранил со своего пути всех, кто не разделял его взглядов. Обвиняя духовенство в тайных заговорах, он ссылал не только видных иерархов, но и рядовых монахов. «Постоянно фигурировавшее на арене Тайной канцелярии духовенство, не покидавшее мрачных глубин тюрем и застенков, навсегда в глазах правительства подорвало доверие к церкви». Никто из архиереев не мог не опасаться обвинений и преследований. «Один только епископ русской церкви, по-видимому, не имел оснований дрожать за свою судьбу. Это был Феофан Прокопович, Новгородский архиепископ, церковный временщик аннинского царствования, друг Остермана и Бирона...»

    Позднее проповедники с возмущением говорили, что в царствование Анны Иоанновны страдало много невинных иерархов.

    Как относилось правительство Анны Иоанновны к белому духовенству? К сожалению, приходится отмечать, что и здесь положение было нисколько не лучше. Титлинов говорит, что русское духовенство, и прежде забитое и униженное, не многим отличавшееся от крепостного сословия, при Анне Иоанновне выпило чашу горести до дна. Многочисленные повинности, дела о присяге, предписание о поставке драгунских лошадей окончательно подорвали «благополучие» служителей алтаря.

    28 сентября 1736 года был издан знаменитый указ «о разборе» в армию церковнослужителей и детей духовенства. Издатели указа полагали, что среди лиц духовного сословия было слишком много праздных людей, и указ был направлен против таковых. Известно, что дети духовенства в большинстве случаев являлись прямыми кандидатами в пастыри. После издания указа многие из них были «разобраны». Через год уже сказались результаты указа 1736 года. В Москве «для наполнения даже числа действительного причта» недоставало 129 человек. В Архангельской епархии не хватало «50 кандидатов для замещения существующих свободных вакансий, да, согласно правительственному указу, 736 человек для определения впредь на убылые места: всего 786». Из Нижегородской епархии сообщали, что на 945 церквей «недоставало еще несколько сот для точного выполнения правительственного указа».

    В феврале 1740 года закончилась русско-турецкая война, но указ 28 сентября 1736 года был отменен лишь наполовину. Русская православная церковь на 22 марта 1739 года имела 706 опустевших церквей и 9 016 свободных мест в церковных причтах: из них 1264 священнических и 1 263 диаконских места.

    Таким было положение русской церкви в действительности. Цифровые данные наглядно показывают, как печально закончилась борьба кабинет-министров с «тунеядцами». После проведения в жизнь всех мероприятий, направленных на «возвышение достоинства» пастырей и на обеспечение церкви «учительными» пастырями, русская церковь была близка к разорению.

    Гораздо хуже относилось правительство Анны Иоанновны к черному духовенству и к простому монашеству. Монашество считалось учреждением, не дающим обществу никакой пользы. Вывод, следовательно, оставался один.

    Нужно согласиться, что монашеский институт в XVIII веке был не тем, каким он должен быть. Некоторые монашествующие тогда далеки были от своего идеала. Мирские блага вытеснили из монастырей аскетизм и подвиги, «молитвенный вопль кающейся души замирал и глох среди мирских страстей... Присутствие в монастырях посторонних элементов вроде вкладчиков и вкладчиц, призреваемых всякого рода, ссыльных, вносило еще большую дезорганизацию в монашескую среду».

    Если Кабинет видел эти недостатки в монастырях, то ему следовало бы принять меры к исправлению таковых. Надо полагать, что такие меры были бы встречены с сочувствием и благодарностью даже самими монашествующими. Но аннинские временщики не заинтересованы были в подъеме нравственности монахов. Они мечтали если не о полном уничтожении, то о доведении числа монастырей хотя бы до минимума. О монашестве стали непристойно отзываться и открыто говорить, что почти все монахи — тунеядцы и в монастыри зачастую уходят, не платить налогов и, ничего не делая, питаться за чужой счет. Опять приняты были меры для «упорядочения» монашеской жизни.

    В 1733 году Синод запретил постригать студентов в монахи «прежде трехлетнего искуса». В 1734 году (10 июня) архиепископ Феофан объявил Синоду указ императрицы Анны о запрещении пострижения в монахи кого бы то ни было, за исключением вдовых священнослужителей и отставных солдат. В противном случае архиерей подвергался штрафу в 500 руб.

    В том же году белому духовенству запрещено было принимать у себя монахов даже на ночлег.

    В 1735 году вышел указ Синода, повелевающий постригать в монашество самим настоятелям в присутствии всей братии, остальным же запрещалось производить постриг. Этим указом еще более затруднялся доступ к монашеству.

    11 марта 1735 года Синод объявил указ, по которому «за пострижение и прием, также и за сие, кои настоятели монахам из монастырей своих отпуск чинили без благословных вин, за каждого человека по 10 рублей, а если кому такого штрафа заплатить будет нечем, таковых, лишив монашества и иеромонашества, сослать под начал в другие монастыри».

    После опубликования всех указов появилась опасность полного опустошения всех монастырей. СМ. Соловьев приводит цифровые данные на 1738 год:

    «В описываемое время всех монахов в 708 монастырях считалось 7 829; монахинь в 240 монастырях 6 453» — всего 14 282. На 1724 год монахов в России было более 25 000. Значит, за 14 лет монашествующие потеряли 11 000 человек.

    «Благодаря строгому разбору монахов и розыскам Тайной канцелярии, дело дошло до того, что в 1740 году Синод докладывал о совершенном оскудении монашества; в монастырях остались только старики, не способные ни к церковному служению, ни к монастырским послушаниям, а в иных обителях и таких не оставалось, между тем монашество все еще продолжало умаляться "чрез разные случаи", так что Синод изъявлял опасение, как бы оно вовсе не исчезло в России».

    В такое поистине тяжелое время почти у самой столицы возникла пустынь с именем Преподобного Сергия. «Промыслитель наш восхотел, чтобы драгоценное имя Радонежского чудотворца было присуще и на Севере, вблизи новой столицы, как присуще оно в сердце России, вблизи древней столицы, — чтобы новая обитель его была ближайшею духовною сокровищницею для жителей севера, притекающих к Преподобному в различных нуждах своих...»

    Основателем пустыни был архимандрит Троице-Сергиевого монастыря Варлаам (Высоцкий).

    Отец Варлаам отличался строгостью жизни и благочестием и пользовался у всех большим авторитетом. Кроме того, он был духовником императрицы Анны Иоанновны, которая его очень уважала и не забывала своим вниманием. Историки отмечают, что «из монашествующего духовенства в Санкт-Петербурге влиятельным лицом был в то время архимандрит Варлаам, по фамилии Высоцкий, настоятель Свято-Троицкой Сергиевой Лавры в Москве». Положение архимандрита и хорошее отношение к нему императрицы способствовали осуществлению его заветной мечты. Благочестивый старец желал, чтобы имя преп. Сергия так же прославлялось в новой столице — Петербурге, как оно издавна прославляется в древней столице Руси — Москве.

    Вначале никто не обратил внимания на мероприятие, проводимое духовником императрицы. Да и сам монастырь первоначально имел вид простой загородной дачи, которую подарила императрица своему духовнику. Духовник по своему положению должен был постоянно присутствовать при императрице. Поэтому в последние годы своей жизни он только изредка бывал в Троице-Сергиевом монастыре, а постоянное время пребывания имел в Петербурге. Естественно, в летнее время архимандриту нужно было куда-то удаляться из шумной столицы для уединенной молитвы и отдыха. Загородная дача в данном случае отвечала его нуждам. Через год на даче была поставлена церковь. Это событие тоже не обратило на себя внимания аннинских временщиков. Если гражданским лицам разрешалось иметь при домах церкви, то для архимандрита монастыря подобная церковь была даже необходима. Так незаметно дача превратилась в маленький монастырь, где ежедневно стали совершаться богослужения. За три года архимандрит Варлаам сумел обеспечить пустынь всем необходимым для существования. Пустынь была приписана к Троице-Сергиеву монастырю, чем было узаконено ее существование.

    Может быть, тогда никто и не допускал мысли о том, что этот маленький монастырь вырастет в первоклассный. Сам факт основания нового монастыря у стен северной русской столицы тогда не вызывал ни у кого одобрения. Только в позднейшие времена историки достойно оценили это событие, совершившееся в страшную эпоху бироновщины. Историко-статический комитет Санкт-Петербургской епархии, разбирая этот вопрос, отметил следующее:

    «Тогда как немецкая партия систематически преследовала и подрывала монашество и монастыри, Варлаам создал на виде ее новый монастырь под именем Троицкой-Сергиевой пустыни близ Стрельны, и для благосостояния обогатил ее землею, которую прикупил у соседей».

    Далее: Троице-Сергиева пустынь расположена на южном берегу Финского залива...
    В начало



    Как вылечить псориаз, витилиго, нейродермит, экзему, остановить выпадение волос