К истории архитектурного ансамбля Владычнего монастыря XVI - XVII вв.

К истории архитектурного ансамбля Владычнего монастыря. XVI - XVII вв.

Дальновидность митрополита Алексия, основавшего монастырь вблизи места постоянного сбора русских войск на берегу Оки, особенно ярко проявилась спустя двести лет — в конце XVI века, когда именно местоположение монастыря столь коренным образом изменило облик обители, когда был возведен целостный архитектурный ансамбль, доступный для нашего обозрения и сегодня, в начале XXI века.

Начало довольно крупного каменного строительства можно с большой степенью вероятности отнести еще ко временам Ивана Грозного.

Можно предположить, что царь, посетивший город Серпухов в 1556 году, посетил и монастырь. Следствием этого посещения являются льготные грамоты 1556 и 1559 годов, которые освобождают монастырь от всех государевых повинностей, что не могло не сказаться на существенном улучшении экономического положения обители.

Раскопки 1997 года между келейным корпусом и церковью Георгия Победоносца выявили остатки каменных сооружений, кладка которых заходит под кладку фундаментов трапезной палаты церкви Георгия и относится к более раннему периоду.

В результате натурного обследования кладки стен келейного корпуса были обнаружены белокаменные архитектурные фрагменты вторичного использования — фрагменты водомета и белокаменной арочной оконной перемычки от более ранних сооружений.

Уникальные результаты дали натурные исследования надвратной церкви Феодота Анкирского, единственного памятника с точной датой сооружения — в 1599 году патриарх Иов выдал грамоту, где «... строителя Васьяна с братьею благословил, велел у Введения Пречистыя Богородицы, на Святых воротех, воздвигнути новой каменной храм, во имя святого священномученика Феодота Ангирскаго, да на тот храм и онтиминс дати».

Как показали исследования, сообщение грамоты следует понимать буквально: новый храм Феодота Анкирского действительно был поставлен на существовавших каменных Святых вратах. Что же представляло собой это самое раннее из дошедших до нас сооружение Владычнего монастыря?

Святые врата почти полностью сохранились, по крайней мере — их нижний, каменный ярус. Арка ворот, открывающихся внутрь, с полуциркульным верхом, несколько смещена в основном объеме к югу, в северном пилоне устроена калитка. Наличие внутристенной лестницы в северном пилоне предполагает существование первоначально второго яруса, возможно, деревянного. Габариты сооружения в плане — (8.48х3.64)м. Ворота, очевидно, входили в систему деревянных укреплений монастыря. Учитывая местоположение монастыря на берегу Оки и пограничный характер города, можно предположить, что это была не просто ограда, а солидное сооружение, имевшее оборонительный характер.

Авторитетный исследователь «годуновской» архитектуры А. Л. Баталов при исследовании проблемы заказа в зодчестве конца XVI — начала XVII веков обратил внимание на посвящение надвратной церкви Феодоту Анкирскому, патрональному святому Бориса Годунова, что является подтверждением особого царского внимания к монастырю в ознаменование успешного завершения «Серпуховского похода» 1598 года против крымского хана Казы-Гирея (Гази-Гирея II, 1588-1608 гг.).

29 июля 1598 года крымское посольство было принято непосредственно Борисом Годуновым и, признав за ним царский титул, приняло предложения о мире. Этот поход непосредственно предшествовал царскому венчанию (З сентября 1598 года).

Стан Бориса Годунова находился на лугах вблизи монастыря, настоятелем которого был Вассиан (Ладыженский) — родственник Леонтия Ладыженского, посланника царя в Крыму, чьи дипломатические действия в значительной степени содействовали политической победе Годунова. Монастырь, оказавшийся в центре таких крупных политических событий, как воцарение новой династии на русском престоле, получил значительные царские вклады.

Нет сомнений в том, что это событие послужило толчком для активизации строительства в монастыре каменных храмов и оборонительных сооружений. В результате в довольно короткие сроки был возведен целостный архитектурный ансамбль со всеми стилистическими признаками, присущими «годуновской» архитектуре (храмы 1599-1606 гг.).

Рассмотрим постройки ансамбля по мере их возведения — по старшинству.

Надвратная церковь Феодота Анкирского, как уже упоминалось ранее, была возведена на Святых воротах западного прясла монастыря. Перед возведением церкви площадка под основание была расширена к западу за счет вновь возведенной мощной арки и усиления старого арочного проема ворот. Церковь отличают очень малые размеры, вызванные, вероятно, незначительными размерами самих Святых ворот.

Храм в миниатюре повторяет многие архитектурные приемы, характерные для других построек этого же круга памятников. Бесстолпный, безапсидный, квадратный в плане четверик, характерный для надвратных храмов, перекрыт крещатым сводом с наклонными распалубками.

Вокруг храма устроена арочная паперть, парапет декорирован квадратными ширинками. В обработке фасадов использованы филенки.

Завершение храма, тяготеющее к пирамидальной форме, решено в виде горки кокошников, венчающейся одной главкой.

Единственный, достоверно установленный вход на паперть храма располагался на восточном фасаде северной паперти. К нему, вероятно, вела деревянная лестница.

Можно предположить, что покрытие кокошников было лещадное (один такой блок с зубчиками по краям был обнаружен в забутовке); глава, возможно, изначально имела черепичное покрытие, которое сохранялось еще на протяжении XVII и XVIII веков. Паперть была крыта тесом.

Западное прясло монастырской ограды, приложенное позднее (как показали натурные обследования) к северному фасаду Святых ворот и надвратной церкви, состоит из трех одновременных построек.

К кирпичной стене с боевым ходом и бойницами примыкает по центру келейный корпус, перекрытый сводами с распалубками. В основании сводов из кирпича выложены декоративные импосты.

В печурах западной стены имелись бойницы, на остальные стороны выходили оконные проемы, единственный сохранившийся откос которого обнаружен на северном фасаде келейного корпуса.

Несколько позднее в восточной стене было пробито дополнительное окно с треугольным завершением наличника, как на Георгиевской и феодотовской церквах.

Для выхода на боевой ход в южной и северной стене келейного корпуса, завершавшихся треугольными фронтонами, имелись дверные проемы.

С обеих сторон от здания в крепостной стене расположены внутристенные лестницы, ведущие на боевой ход. От северной лестницы сохранились дверной проем в камору, бойница во внешней стене и часть свода, от южной — начало свода в уровне пяты и бойница во внешней стене.

Завершается эта часть западного прясла угловой башней, первый ярус которой был перекрыт сводом с распалубками над печурами с бойницами. Входные ворота в первый ярус располагались в южной стене башни.

Натурные исследования дали большой фактический материал, позволяющий с большой долей уверенности воссоздать первоначальный облик этих построек.

Элементы декора фасадов аналогичны для всех строений западного прясла.

Северная часть западного прясла образует как бы главный фасад монастыря, его «лицо», в состав которого входит келейный корпус — самая старая гражданская постройка не только монастыря, но и всего города Серпухова.

К востоку от келейного корпуса находится Георгиевская церковь с трапезной палатой. Если согласиться с мнением некоторых исследователей, что фрагменты фундаментов к западу от трапезной являются остатками перехода из трапезной в келейный корпус, то напрашивается вывод, что здание строилось одновременно с западным пряслом монастыря, то есть на рубеже XVI-XVII веков.

Я полагаю, что эти фундаменты являются остатками западного крыльца, ведшего на второй этаж трапезной (в натуре даже выявлено место примыкания каменного крыльца возле дверей на уровне второго яруса трапезной).

В таком случае, храм является более древней постройкой, чем западное прясло, и, возможно, он возводился одновременно с надвратной Феодотовской церковью в конце XVI века.

Шатровая Георгиевская церковь, по признанию большинства исследователей, — интереснейший памятник русского зодчества, выстроенный очень хорошими каменщиками под руководством опытных мастеров, которые, весьма возможно, могли быть присланы из столицы по царскому указу.

Объемно-пространственное решение памятника сложно, интересно и имеет свою историю развития. Первоначально задумывалось соединить в едином объеме шатровый храм, трапезную палату, паперть и крыльцо. Эта первоначальная планировка была выявлена в результате натурных исследований.

Однако в процессе строительства замысел изменился, и в северо-восточном углу паперти была возведена звонница.

По углам четверика, в основании восьмерика, переходящего в шатер, стояли круглые барабаны с главками, основания которых были обнаружены в результате расчистки пазухов кокошников. В основании кокошников первоначально имелись белокаменные водометы.

В основании шатра, с ребрами по краям граней, также находились кокошники — по три с каждой стороны, между которыми были установлены белокаменные водометы (подлинные целые водометы были обнаружены в натуре).

Трапезная и келарская палаты имели отдельные щипцовые покрытия, выходящие на западный фасад. Габариты фронтонов определены на основе фрагментов, сохранившихся на противоположной, восточной, стороне и включенных в кладку XVII века. Там же обнаружен фрагмент водомета, установленный в месте стыковки щипцов и выходящий на восточный фасад.

Таким образом, к началу XVII века памятник представлял собой живописнейшее сооружение, которое свой облик сохраняло на протяжении почти всего столетия.

Что же касается Введенского собора монастыря, то сроки строительства примерно укладываются в период правления Бориса Годунова (1598 -1605). Достоверно известно, что царь Василий Шуйский в 1606 году (1606 -1610) устроил в уже готовой «соборной церкве Введения Пречистыя Богородицы предел во имя Благоверного царевича Димитрия, меж столбов, в углу, древяной дощатой».

Устройство этого придела после смерти Бориса Годунова, обвиненного в убийстве царевича в период Смуты, было весьма актуально и имело политическое значение. Московский трон целый год занимал Лжедмитрий I, и было важно подтвердить факт смерти истинного царевича и самозванство Лжедмитрия. Придел сильно затеснял и без того небольшое внутреннее пространство храма. Поэтому в связи с обращением монастырской братии к царю Михаилу Федоровичу, по его указу 1634 года, начались строительные работы по устройству нового придела при церкви Георгия, куда он и был позднее переведен по указу царей Иоанна и Петра Алексеевичей (1689-1698) в конце XVII века. В связи с этим монастырские крестьяне были даже освобождены от государевой повинности по «кирпичному делу». Собор на протяжении почти всего XVII века сохранял свой первоначальный облик, который реконструируется на основе натурных изысканий.

Белокаменная кладка стен не должна вводить в заблуждение кажущейся древностью.

Объемно-пространственное решение храма, для которого характерно несоответствие внешнего архитектурного оформления его конструктивной схеме, достаточно типично для «годуновской» архитектуры (за примером далеко ходить не надо — возьмем расположение оконных проемов четверика Георгиевской церкви этого же монастыря).

Облик соборного храма монастыря имеет явные прототипы, аналоги своего времени.

Использование филенок в оформлении фасадов, состав профилей, использованных в карнизах и цоколе, смешанная техника кладки стен с использованием в облицовке белого камня, пирамидальность построения завершения храма в виде двух ярусов закомар, при общей монументальности пятиглавия — все это имеет прямые аналогии в русской архитектуре конца XVI века. Существующий храм полностью является детищем своего времени — рубежа XVI-XVII веков.

Придельная церковь у северо-западного угла собора возникла несколько позднее основного объема храма. Еще в 1627 году в писцовых книгах при перечислении монастырских храмов отмечены два придела: «Алексия Митрополита да царевича Дмитрия Углицкова». Судя по тексту, приделы равнозначные, а значит, оба расположены внутри объема.

Собор первоначально при строительстве задумывался с приделом, расположенным в апсиде. Сильно выдвинутые на восток три апсиды имели отверстия в цилиндрических частях сводов над жертвенником и дьякоником, что дает возможность предположить наличие двух, возможно, световых, глав.

Традиционно приделы в алтаре храма устраивались в дьякониках (южной апсиде), что подтверждается натурными исследованиями.

В южной апсиде, помимо восточного, имеется дополнительное окно, выходящее на южный фасад, на северной стене раскрыты жертвенные ниши, в северной стене южной апсиды, отделяющей центральную апсиду от дьяконика, устроен узкий дверной проем, еще более изолирующий эту часть алтаря.

Все это позволяет высказать предположение о существовании здесь первоначально придела Алексия Митрополита. Логично тогда и расположение отдельно главки над приделом. Вторая глава — над северной апсидой — устроена, по-видимому, из общего стремления зодчих к симметричному решению фасадов.

В 1695 году по указу Святейшего патриарха Адриана выдан антиминс в новый придельный храм Введенского собора во имя святителей Московских Петра, Алексия и Ионы, пристроенный к северо-западному углу собора. По результатам натурных исследований видно, что придельная церковь выстроена на подклете вся одновременно, следов перестроек не обнаружено. Здание целиком сложено из белого камня, в обработке фасадов пытались копировать элементы декора собора — наличники и кокошники. Но мастера уже были не того уровня, и копия получилась слабая. Здание венчалось одной главой, крытой зеленой черепицей, которая упоминается еще в описи 1761 года; кровля была покрыта тесом.

После почти столетнего затишья в монастырском строительстве в конце XVII века вновь началось оживление. Кроме уже упомянутой выше церкви Трех святителей Московских, были наконец-то завершены работы по устройству придела Димитрия в Георгиевской церкви, который был устроен на паперти с использованием пространства келарской палаты; надстроена над папертью колокольня с двумя шатрами, которые упоминаются еще в описи 1742 года (восстановлены сейчас по фрагментам в натуре); надстроена первоначальная звонница, и в ней установили часы с боем; тогда же, по-видимому, произошли изменения формы кровель собора и четверика церкви Георгия на четырехскатные, которые были покрыты тесом, надстроены главы.

Впервые упоминается в документах, как существующий, периметр монастырской ограды с башнями.

В описи 1699 года все эти строения упоминаются, и поскольку нет ссылок на их ветхость, можно предположить недавнее завершение строительных работ.