Пробуждение монастыря

Николо-Пешношский монастырь.
Пробуждение.

Однако нашлись люди, обладающие возвышенным патриотизмом и горячей верой. Рассказывали, что как-то раз, во время визита преосвященного Сильвестра, к нему подошёл генерал-майор Михаил Иванович Верёвкин с просьбой о восстановлении монастыря. Бедственное положение священного памятника церковной древности, благотворителями которой были ещё его предки, надрывало сердце Николая Ивановича. Он настолько горячо и обоснованно умолял владыку, что архипастырь дал обещание ходатайствовать о возобновлении монастыря.

Тем более, что формальное основание для такого обращения было. Согласно императорскому постановлению от 30 марта 1761 года, разрешалось «в епархиях третьего класса, на своих содержаниях состоящих, сверх штатов мужеских монастырей оставить по пяти». Меж тем в Переяславской епархии оставались четыре монастыря. Николо-Пешношский монастырь мог дополнить это число. Епископ Сильвестр обратился в Государственную коллегию экономии 27 января 1766 года с предложением возобновить обитель. Переяславская консистория просила возвратить монастырю его земли.

Через несколько недель коллегия удовлетворила это прошение. Земельные владения и угодья, издавна принадлежавшие монастырю, были ему возвращены, о чём консисторию известили 8 апреля 1766 года.

Обитель оставалась закрытой один год, три месяца и 18 дней, которые почитателям святыни казались бесконечными. Но, слава Богу, это время осталось позади, как дурной сон. 14 июля 1766 года преосвященным Сильвестром была дана резолюция, утверждающая новым строителем Пешноши иеромонаха Иоанникия. Вскоре в Никольскую обитель прибыло несколько братьев из волоколамского Иосифова монастыря, а из Переяславля приехал строитель Иоанникий. Казначеем стал иеромонах Сергий.

Всё имущество тут же было описано. Установили порядок монашеского общежития, «церковное богослужение установлено по обрядам пустынным», пища, одежда и обувь — по уставу общежития. Тогда же из Лукьяновой пустыни вернули колокольные часы. Вернулось пешношское время!

Стараниями отца Сергия налаживается хозяйственный обиход, и, самое главное, — из епархии возвращаются драгоценные литургические сосуды и утварь. В следующем, 1768 году указом Переяславского епископа Геннадия из дмитровского собора возвращено монастырское имущество. Его принимал уже новый строитель, Филарет.

У него не было возможности заниматься широким строительством. Но, по крайней мере, монастырь был очищен от мирских наслоений и элементарно отремонтирован.

Были «уничтожены деревянные здания, не нужные пустынному житию и только загромождавшие монастырь, между прочим — лебединый амбар и три деревянные башни с рогатками. Всё это было продано, а на вырученные деньги обновлены некоторые строения внутри монастыря». Разобрали также ветхое парадное каменное крыльцо при южном входе в Сретенскую церковь. За своё «доброе рачение и старание о монастыре» отца Филарета назначили благочинным по Дмитровскому и Клинскому уездам.

В это время испортились пешношские часы; их заменили такими же — из упразднённой Медведевой пустыни.

Однако усердие отца-строителя не могло в одночасье исцелить многолетнюю скудость. Чтобы хоть как-то поправить положение, консистория разрешила в 1770 году продавать с корня монастырский лес. И всё же обитель оставалась бедной и немноголюдной; строителю Филарету приходилось совершать рядовые богослужения в общей чреде.

В 1771 году вышло было распоряжение устроить при монастыре богадельню, но обитель не смогла понести такое бремя и престарелых насельников вскоре вывели.

Отца Филарета сменил строитель Ириней, которому пришлось вести тяжбу с беспокойными рогачёвскими крестьянами, которые в 1775 году занялись незаконными порубками и покосами. Впрочем, этот конфликт вскоре разрешился. Монастырь даже уступил рогачёвской церкви за весьма сходную цену иконостас из надвратного Преображенского храма.

Однако вскоре разгорелась новая распря, в которой обитель оказалась, против своей воли, обидчицей рогачёвских прихожан.

Из Переяславской консистории 17 февраля 1777 года поступил странный указ:

«Из Николаевского Пешношского монастыря, как нештатного и стоящего в пустом месте, взять 219-пудовый колокол, ненужный для нештатного монастыря, вместо же оного отдать в Пешношский монастырь в 139 пуд».

В монастырь прибыли строитель Лукьяновой пустыни Филарет и стряпчий консистории Андрей Верещагин и приступили к исполнению указа. Строителю Иринею сразу же стало ясно, что дело без возмущения не обойдётся. Как мы помним, большой пешношский колокол был слит на пожертвования рогачёвских крестьян, и нынешние жители Рогачёва не могли оставаться равнодушными к утрате святыни, приобретённой их предками.

Отец Ириней приказал запереть монастырские ворота. Подрядчики, присланные из архиерейского дома, сняли колокол. Но окрестные жители, узнав о таком неслыханном деле, собрались на выручку родной реликвии. Крестьяне из Говейнова и Рогачёва, числом человек до ста, пробрались в монастырь через незапертую боковую калитку и окружили колокол. Отец Филарет с Верещагиным уехали ни с чем. Последовало разбирательство; крестьян вызывали в город, а отцу Иринею строго-настрого было приказано исполнить распоряжение. Это и было сделано специально отряжённым крестовым монахом Павлом... Обида была тем горше, что обещанный взамен колокол так и не был прислан!

Здешние жители помнили о своей святыне. Когда в 1788 году Переяславская епархия была закрыта, они обратились к Дмитровскому владыке Серапиону с просьбой о возвращении колокола на Пешношу или в храм Рогачёва. Если бы кампан вернули в село, крестьяне обещались пожертвовать на монастырь полторы тысячи рублей.

Тщетно; прошение их осталось без последствий. Больше того: колокол отослали в Петербург, где он был водружён на звонницу собора Петропавловской крепости. Потом, как рассказывали, после взятия Очакова, его отправили туда...

Для того ли старались жертвователи, чтобы их колокол скитался по дорогам? Вся эта история свидетельствовала о пренебрежении к старинному духовному светочу. Монастырское достояние не только не сохранялось должным образом, но даже расточалось на глазах церковного народа и вопреки протестам.

При таком отношении и руки строителей опускались. Стеснённые с одной стороны недоверием сельских жителей, а с другой — недостаточным рачением церковноначалия, они ничего не могли поделать с обителью, постепенно приходящей в упадок.

Так продолжалось до 1781 года. Преосвященный Феофилакт Переяславский решил назначить строителем Пешноши такого человека, который не на словах, а на деле вернул бы драгоценной дмитровской жемчужине её прежний блеск.