Видение райских обителей

Видение райских обителей.

Читая этот замечательный документ, невольно вспомина ешь слова одного старца, который говорил так: «Если бы люди знали о тех скорбях, которые переносит монах, то никто бы не пошел в монахи, но если бы люди знали о той награде, которая ждет монашествующих, то в монахи пошли бы все». Приводим эту записку, несмотря на ее довольно значительный объем, без исправлений и сокращений, сохраняя стиль подлинника.

«Его Высокопреподобию Настоятелю Курской Коренной Рождества Богородицкой пустыни, отцу благочинному монастырей, Архимандриту Ювеналию.

Простите, Батюшка, с Вашего благословения приступаю к сему делу с дерзновением и, объятый слепотою и неразумием, прошу и надеюсь, что Вашим благоразумием и милостивой отеческой любовью они будут покрыты, ибо в Вашей особе вижу истинного служителя Божиих Тайн и потому вручаю себя Вашей святыне.

Я как теперь помню, меня жестоко смущал помысел оставить монастырь и уйти в мир. Соизволяя своему помыслу, и смутившись сердцем и душою, я предался отчаянию и, наконец, решил осуществить свое намерение и вернуться в мир. Это было в четверток, а уйти из монастыря я назначил себе в воскресенье.

На следующее утро, то есть в пяток утра, когда, починоположению монастырскому, будильщик ходил будить братию к утрени, он зашел ко мне и разбудил и меня, но я, по обычной своей лености, лег опять на постель подождать, когда зазвонят ко утрени, и тотчас заснул.

И представилось мне следующее видение: вижу я, что я будто уже умер без покаяния, сижу над своим телом и горько плачу. И мысль моя во мне говорит, что я осужден во ад на вечное мучение.

В плаче этом я говорю:

- Господи! Если бы я знал, что умру в настоящую ночь, то сходил бы к своему духовнику, покаялся бы и просил братию помолиться обо мне. А теперь я умер без покаяния, и что мне теперь делать? Господи! Хоть бы Ты, подвергнув меня временным мучениям, дал мне воскреснуть, чтобы принести покаяние. Ты долготерпелив и многомилостив, и что невозможно у человек, у Тебя все возможно.

В эту минуту, когда я так взывал ко Господу, явился некий Юноша, весьма красивый лицом, в белой, блестящей, как бы шелковой одежде, опоясанный крестообразно на груди широкой розовой лентой. Подошел ко мне этот Юноша, взял меня за руку й повел в какое-то темное, мрачное место. Ах, что же я там увидел!.. Много нагих людей сидит в этом месте: одни горько плачут, другие жалобно стонут, а иные скрежещут зубами, рвут на себе волосы и кричат: «Увы! Увы! Горе нам! О, горе, о, беда!»...

При виде этого сердце мое исполнилось страха и ужаса, так что я трепетал от страха.

И говорит мне приведший меня туда Юноша:

- На это место мучения широким путем пришли люди, а теперь я покажу тебе, куда тесный путь вводит и куда войти можно толь ко скорбями многими.

И только он выговорил слова эти, как явился другой Юноша, во всем подобный первому, и назвал его по имени, но имени этого я припомнить не могу. И юноша этот берет меня за руку и говорит первому, вводившему меня:

- Пойдем к его гробу: там начали петь панихиду!

Тут мы все трое очутились в нашем соборе, но только, ни гроба, ни тела моего я там не видал, а только слышал пение: «Твой есмь аз, воззови мя, Спасе, и спаси мя».

Мне стало вдруг легко и радостно и весело на душе. И говорит мне первый Юноша:

- При пении панихиды душе делается всегда весело.

В это мгновение представилось мне, что мы стоим перед какими-то великолепными вратами, и вижу я, у врат этих стоит множество Ангелов в белых, сияющих одеждах и лица их - красоты неизреченной. Путеводители мои вошли в эти врата невозбранно, а меня предстоящие Ангелы туда не допускали, и один из них сказал:

- Писано есть: ничтоже скверно внидет семо!

Тогда один из моих путеводителей обернулся на эти слова и сказал Ангелам:

- Пустите его - Бог милосердствует о нем!

И по слову его расступились Ангелы и дали мне дорогу, и не Успел я переступить порога врат, как раздалось неслыханное, великолепное пение:

- Сии врата Господни и праведные внидут в них!

И так пение это было приятно, что я не мог достаточно насладиться несказанной его сладостью.

Пройдя врата, мы вступили во внутренность какого-то дивного храма, и там я увидел великое множество людей всякого возраста и звания, и одни из них держали в руках кресты, другие - зеленые ветви, иные - цветы, иные - свечи, а некоторые ничего в руках не имели, но все были в великом восхищении и неизреченной радости. И носился там благоуханный воздух, тонкий и приятный, как бы голубого цвета. И сказал мне один из Юношей:

- Смотри - это покой мирских людей... Пойдем далее: я покажу тебе покой монахов, потрудившихся в Коренной обители!

Тут мне показалось, что мы поднимаемся как бы по лестнице куда-то выше. И я спросил водившего меня Юношу:

- Позвольте мне узнать ваше имя! Юноша отвечал мне:

- Имя мое - Послушание. Запомни же, что и тебя послушание ведет в Царство Небесное.

Только мне сказаны были эти слова, как мы вновь предстали перед великими вратами и оказались в храме, или обители, красоты неописуемой и еще более великолепно сияющей, чем виденный мною раньше храм. И сказал мне сопутствующий мне Юноша:

- Се - покой монахов!

В умилении и восторге, не в состоянии, будучи достаточно насладиться открывшимся передо мною зрелищем, смотрю я влево от себя и вижу как бы облако, и на нем - множество Ангелов, и плетут они венцы из различных цветов такой красоты и приятности, что нет им подобия на земле нашей грешной. И спросил я:

- Кому эти венцы и цветы?

И было мне отвечено:

- Работающим в терпении усердно Господеви, терпящим скорби в самоотвержении, писано бо есть: «возверзи на Господа печаль твою, и Той тя препитает; не дает молвы праведнику». Терпи и ты: терпение преодолеет всякие скорби. Ибо говорит Господь: «в терпении вашем стяжите души ваша». Вмале потрудившиеся покоиться будут здесь вечно со святыми Отцами. Все они терпением заслужили славу. Жизнь земная ни что иное, как воспитание младенца, потому и писано: «аще не будете яко дети, не внидите в Царство Небесное». Разбери свойство доброго отрочати и поревнуй!»

Наслаждаясь красотой этой небесной обители, мы пошли далее и вступили в обширную долину, на которой росли многочисленные цветущие деревья, из которых некоторые были с плодами, но только я не мог понять - с какими.

По долине этой протекали Дивные реки чистой, прозрачной, как хрусталь, воды, и весь воз-Дух был напоен ароматным запахом бесчисленных прекраснейших Цветов. Спутник мой Юноша, указывая мне на это место, сказал:

- О нем, провидев духом, говорил пророк Исайя: «им же не возвестися о нем узрят, и иже не слышаша, уразумеют». А Апостол Павел, увидев славу, уготованную любящим Бога, желал разрешитися и со Христом быти. Пророк же Давид, мыслено созерцая эти покои Господни, так говорил: «Покой мой зде да вселюся в онь. Коль возлюбленна селения Твоя, Господи сил! Желает и скончавается душа моя во дворы Господни»...

Слышал, сколько я привел тебе свидетельств? Смотри же, зажегши светильник веры, не угаси его и старайся сосуд твой наполнить елеем добрых Христа ради дел, чтобы выйти тебе с радостию во сретение Небесного Жениха - Христа. Если будешь всегда таков, как теперь, и верою ограждать себя от духа уныния и отчаяния, я всегда буду с тобою».

И сказал мне Юноша:

- Пойдем к Престолу Господа Вседержителя Иисуса Христа!

И пошли мы далее все той же прекраснейшей долиной, и увидели впереди нас стоящий хор Ангелов и как бы храм, а посреди его - второй Ангельский хор, стоящий по левую сторону, а по правую - третий. И расступились перед нами Ангелы, давая нам невозбранный проход и смотря на нас с улыбкой небесной любви и радости. Когда же мы проходили через Ангельские ряды, то два моих спутника Юноши - Ангелы, тихо коснулись моего плеча и сказали:

- Блажен ты, юноша, что оставил мир и из млада возлюбил Христа Господа!

И стали Ангелы петь: «Господа пойте дела и превозносите Его во вся веки!»

И что же это было за дивное пение! И нет ему подобия в звуках человеческого пения!..

Тут с левой стороны, увидел я, стояли три аналойчика, подобные нашим церковным: на одном лежал Крест, изукрашенный цветами, на другом - Евангелие золотое, на третьем - Икона Знамения Божией Матери. И видел я: идет прикладываться к ним Попарно, с великим благоговением множество монахов, одетых в белоснежные одежды: игумены впереди, за ними архимандриты, сзади архимандритов - иеромонахи, монахи и послушники.

И сказал мне Ангел:

- Это монахи, потрудившиеся в Коренной пустыни.

Ангел назвал их всех по имени, но имен их я не помню.

Я спросил:

- Где отец Иоанн Асеев?

Ангел ответил:

- Он здесь.

А можно его видеть? - спросил я.

- Нет, - отвечал Ангел, - увидишь его после. Пойдем и мы приложимся!

И пошли мы в паре с моим Ангелом и, когда мы подошли ко Кресту, то Ангел сам перекрестился и сказал мне:

- И ты перекрестись!

Мы приложились ко Кресту, Евангелию и Иконе. И в это время правый хор Ангелов запел: «Кресту Твоему покланяемся, Владыко»..., а левый затем пел: «Просвети мя светом разума Святаго Евангелия Твоего». И вышли потом все хоры Ангельские на середину храма и запели: «Величит душа моя Господа и возрадовася дух мой о Бозе Спасе Моем»... и так до конца песни.

И, если бы душа моя была в теле, то расторглись бы их союзы: до того сладко, величественно и великолепно было это Ангельское пение. И трепетала душа моя восторгом невыразимым.

При звуках небесных этого небесного песнопения храм наполнился такого благоухания, что и уму представить невозможно. Не передать мне языком человеческим того восторга, радости, услады сердечной, которые испытывало тогда сердце моей души, растроганной и умиленной.

В храме, где совершалось это дивное торжество, иконостаса не было, а была на его месте как бы огромная завеса розового цвета, и по всему храму сиял свет светлее в бесчисленное число раз земного солнца, так что не было возможности смотреть вверх от неестественного блеска.

И там, в свете неприступныя Своея Славы был Престол Господень...

Но я не мог Его видеть...

И сказал мне тогда мой Ангел:

- Теперь пора тебе к утрене. Только помни, что имя мое - Послушание. Ты теперь видел славу, уготованную любящим Бога: не скорби, что пошел в монастырь. Многие желали этого пристанища, но, не быв избраны, не могли его достигнуть...

И при этих словах Ангела я проснулся. Сердце мое исполнено было страха и радости и, как голубь, трепетало, и не знал я, где нахожусь - на небе или на земле. Пошел я к утрени в церковь и стоял там до поучения, углубясь в размышление о виденном, после чего возвратился в келью...

Прошу святых Ваших молитв и благословения. Многогрешный послушник С.Ч. 1863 года Сентября 20-го дня».

Комментируя эту замечательную записку, С.А. Нилус пишет: «Вот что, по видению неведомого, но Богу угодного послушника Коренной пустыни, уготовано для вечного радования о Христе Иисусе, Господе нашем, всем любящим Его и проходящим путь земной жизни, этого великого училища младенчествующих душ, в послушании, смирении и терпении.

Неземной, непередаваемый языком человеческим восторг, радость, умиление и исполненное вечного удовлетворения счастье вечное и неизобразимое!

И когда смотришь с высот небесных, отверзающихся в видениях смиренным сердцем и простым разумом, просвещенным единым чистым светом живой и деятельной веры, когда взглянешь оттуда на смуту современного человечества, в погоне за призрачным, невозможным и недоступным на земле счастьем заливающего братской кровью войн и междуусобий грешную землю, тогда заскорбит и заноет великой жалостью сердце верующего христианина о безумии жалкой гордости человеческого разума, бессознательно и стремительно влекущего человечество на самое дно геенны нечеловеческой злобы и страдания, с которого уже нет возврата... Но кто из мнящих себя богатыми разумом поверит теперь этому свидетельству истины?»

У истории Курской Коренной Иконы немало замечательных явлений, которые можно признать пророческими. Одним из таких «свидетельств истины» стало чудесное спасение в 1898 году Иконы от страшного взрыва, прогремевшего в Курском Знаменском монастыре, когда злоумышленники - революционеры решили уничтожить великую народную святыню. Этот взрыв, прогремел почти за двадцать лет до прихода к власти большевиков, при которых будут взорваны многие тысячи храмов, прогремят многие тысячи подобных взрывов...

Вот как об этом событии рассказывали его современники и очевидцы.

«С 7-го на 8-е марта 1898 г., в 1ч. 15 м. ночи, в соборном храме Знаменского монастыря последовал страшный взрыв, потрясший не только монастырские здания, но и соседние дома. Взрыв был слышен даже на прилегающих к монастырю улицах. Объятые страхом ночные сторожа поспешили с известием к хранившему ключи от храма монаху Ефросину. С ними Ефросин вошел в соборный храм, наполненный удушливым дымом. Здесь глазам их представилась печальная картина хаотического разрушения сени, в которой обычно находился чудотворный Образ Знамения Пресвятой Богородицы. Несмотря на свою тяжеловесность (около 200 пудов) и твердую устойчивость, она была сдвинута на вершок со своего каменного основания. От прежнего ее изящества и множества орнаментов остались лишь в беспорядке валявшиеся куски бесформенного дерева, железа и другого материала. Верхняя часть ее была оторвана, внутренние золоченые стенки и колонки были обожжены и выперты наружу; все лепные работы и лампады были отброшены в сторону, даже дальше архиерейского амвона; железная решетка, находящаяся у подножия чудотворной Иконы, тоже была сорвана, а разбросанные во все стороны порожки повредили стенную живопись не менее, как на шесть сажен (около 12 метров) от места взрыва. Каменная ступенька весом в 5-7 пудов была отброшена к массивной железной решетке, выломав из нее балясину. В храме были разбиты почти все стекла. Стена под окном, ближайшим к сени, дала заметную трещину».

К великому удивлению своему и невыразимой радости, вошедшие в храм среди ужасающей и беспорядочной кучи обломков разрушенной сени нашли чудотворную Икону на обычном ее месте целой и невредимой. Толстое стекло в киоте, в котором находилась Икона, разбилось на самые мелкие части, чудотворная же Икона Знамения Божией Матери осталась совершенно целою и невредимою, только немного закоптилась от дыма риза... Так был посрамлен Царицей Небесной заговор революционеров-злоумышленников против почитания Ее святого Образа.

Но даже явные чудеса и знамения не остановят «гордых разумом», которые вскоре зальют (по своей и чужой воле) землю Русскую братской кровью, осквернят алтари и даже саму душу человеческую...

В горниле жестоких испытаний исчезнут и знаменитые сходы в Коренной, и храм Рождества Пресвятой Богородицы, и могилы тех, кого видел послушник стоящими в белоснежных одеждах в Небесном храме. С правой стороны от сходов были похоронены настоятели Пустыни архимандрит Паисий (строитель сходов) и о. Палладий, тут же покоился старец благочестивой жизни и духовник обители (1859) иеромонах Паисий.

Под папертью соборного храма был погребен настоятель игумен Макарий, под Предтеченским приделом покоился настоятель иеромонах Софроний. Их могилы были уничтожены богоборцами. Над местом захоронений возле сходов уже в наши дни по благословению Архиепископа Иувеналия была возведена часовня. На месте разрушенного главного храма обители временно установлен поклонный крест с неугасимой лампадой. А в августе 1998 г. здесь воздвигнут памятник работы В.Клыкова великому курянину преподобному Серафиму Саровскому, который в детстве был исцелен Матерью Божией через Ее Коренную Икону...