Роспись алтаря церкви
Иоанна Богослова в Ростове
Роспись алтаря церкви Иоанна Богослова в Ростове
Роспись алтаря церкви Иоанна Богослова по составу и расположению сюжетов почти полностью совпадает с алтарной росписью церкви Воскресения и, очевидно, исполнена по ее образцу. Различия в иконографии (особенно, в композициях свода) обусловлены, в основном, иными архитектурными пропорциями — алтарь церкви Иоанна Богослова менее высок, и арки боковых оконных проемов вырезают значительные части северного и южного лотков свода. По-видимому, именно организация архитектурного пространства алтаря заставила художника существенно переработать композиции образца.
Алтарное пространство, как и в церкви Воскресения, четко разделяется по вертикали на две зоны. Обозначает и подчеркивает это деление ярус изображений херувимов с распростертыми крыльями, проходящий на границе двух зон, на уровне пят свода, по всему периметру стен алтаря. В верхней зоне оказываются своды и конхи, в нижней — стены и откосы оконных и дверных проемов. Такое деление пространства на зоны свидетельствует о том, что создатели росписи осмысливали храмовое пространство в соответствии со святоотеческими толкованиями символики храма, согласно которым верхние части храма символизируют горний, небесный, духовный мир, а нижние — земной, материальный и человеческий.
На четырех склонах свода алтаря помещаются четыре композиции. Они не разделены разгранками, и это способствует слитному их восприятию. В противоположность этой слитности, роспись нижней зоны нарочито раздроблена. Она составляется из единоличных изображений, обособленность которых друг от друга подчеркивается делением плоскости стены на отдельные клейма с разным цветом фона.
Алтарную конху и весь восточный склон свода занимает композиция «О Тебе радуется», иллюстрирующая литургическое песнопение, прославляющее Богоматерь. Эту композицию организует огромное многочастное здание храма. В центральной пятиглавой его части над фигурой Богоматери изображен Бог Отец, по сторонам от Него, в портиках,- два святителя, еще дальше в двух малых, «придельных», храмах — лики святых. Внутри конхи представлена только Богоматерь, окруженная «собором архангелов» и часть «человеческого рода» в лице Иоанна Предтечи и апостолов. Все остальные изображения располагаются на сложно изрезанной поверхности свода. Среди изображенных святых преобладают святители, лишь в задних рядах встречаются преподобные и мученики.
Царь Давид и благоразумный разбойник представлены вне основного здания храма, хотя за их фигурами высятся отдельные башенки. Вокруг здания изображен цветущий и плодоносящий райский сад.
«Алтарь образует собою святое святых, сущее превыше небес, и небо» — поясняет св. Симеон Солунский. Именно поэтому центральное место в его росписи занимает образ рая и Небесного храма с собором обитающих в нем праведников, где сама Богоматерь, ставшая вместилищем Бога, прославляется как «освященный храм» и «рай словесный». В конхе северной апсиды помещена композиция «Се Агнец Божий».
Центром ее является золотой литургический сосуд (по смыслу это дискос, но форма его напоминает чашу), в котором изображен лежащий Младенец Христос. Сосуд окружают небесные силы — ангелы, херувимы, крылатые колеса. По сторонам в предстоянии изображены крылатые фигуры Богоматери и Иоанна Предтечи, а в возглавии всей композиции — благословляющий Господь Саваоф. Эта композиция раскрывает сокровенный смысл литургического чина приготовления Святых Даров — проскомидии, что объясняет ее расположение прямо над жертвенником, на котором совершается этот чин. На проскомидии священник преуготовляет из первой просфоры Св. Агнца. Эта часть прелагается в Тело Христово. При этом воспоминается рождение Христа от Девы и одновременно — Распятие, поскольку Христос воплотился для того, чтобы принести Себя в жертву за человеческие грехи. Рядом с Агнцем на дискосе полагаются частицы, вынутые из просфор в честь Богоматери, Иоанна Предтечи, небесных сил и всех святых, а также — в память живых и усопших. В композиции «Се Агнец Божий» на дискосе возлежит не хлеб, а сам Младенец Христос — «Жертва живая, Агнец Божий, вземляй грехи мира». Крылатые фигуры Богоматери и Предтечи перенесены в композицию из известного извода «Предста Царица», в котором они предстоят Христу — Царю и Великому Архиерею. Таким образом, Христос предстает здесь не только как жертва, но и как Тот, кто ее совершает и принимает — «Приносяй и приносимыи, приемляи и раздаваемый».
«Похвала Богоматери» в южной апсиде выдержана в традиционных иконографических формах и представляет Богоматерь в окружении пророков, предсказавших рождение Спасителя от Девы.
На западном склоне свода помещается сложная композиция с надписью «Благослови Бог день седьмый». Центральная часть композиции представляет собой огромный ореол «славы Божией» вокруг дважды повторенного изображения Саваофа. Первую, стоящую фигуру Саваофа, благословляющего обеими руками, окружают чины небесных сил в разноцветных кругах. Среди них выделяется фигура ангела в монашеских одеждах и схиме, поражающего длинным копьем диавола в виде маленькой, почти бесцветной схематической фигурки. Во второй раз Господь Саваоф представлен восседающим во славе на херувимском престоле. Ореол славы окружает фигуру Саваофа кольцом. Остроконечные лучи выделяют в верхней части кольца изображение престола уготованного с поклоняющимися ангелами. По правую руку от Саваофа в небольшом круге изображена Богоматерь Знамение, а с другой стороны — Христос, обнаженную фигуру которого покрывают большие крылья. Часть кольца, заключающая в себе фигуру Христа, напоминает миндалевидную мандорлу. В верхних лучах славы, на ярком розовом фоне помещены полуфигуры распятого Христа (слева от зрителя) и Саваофа, обращенного с благословением к крылатому Христу (справа от зрителя). От вышнего круга славы вниз отходят еще четыре острых луча с символами евангелистов. Таким образом, в фигурах, окружающих Саваофа, представлена вся история Божественного Домостроительства — и сотворение мира, и падение диавола, ставшего причиной грехопадения человека, и Предвечный совет, предопределивший воплощение Спасителя от Девы, и искупительная Крестная жертва, и, наконец — грядущий Страшный суд, для которого уже уготован престол.
Примечательно, что роспись западного склона алтарного свода так же, как и восточного, имеет трехчастное строение. В облаках, окружающих многолучевую славу, изображены ангелы с орудиями страстей, обращенные вправо и влево, к восседающим на престолах среди райских деревьев Христу и Богоматери в коронах и драгоценных царских одеждах. При этом боковые изображения на западном склоне свода соотносятся с противолежащими композициями в конхах апсид («Христос на троне» — «Се Агнец Божий», «Богоматерь на троне» — «Похвала Богоматери»).
Большие, сложно организованные композиции на восточном и западном склонах алтарного свода связаны между собой как начало и конец единого повествования. В одной Бог Отец в начале бытия мира благословляет Сына на подвиг Искупления через принятие человеческой плоти и рождение от Богородицы. В другой прославляется Богоматерь, послужившая вочеловечению Спасителя. Обе картины объединяет изображение цветущего райского сада как образа грядущего блаженства, уготованного праведным.
В боковых лотках алтарного свода, между большими композициями, изображены на северной стороне «Великий вход», а на южной — «Распятие» на процветшем кресте, с изображением в медальонах семи церковных таинств. Эти композиции раскрывают различные символические и литургические аспекты одной из главных тем алтарной росписи — темы Жертвы Христовой. Великий вход — один из важнейших моментов литургии, когда священнослужители переносят с жертвенника на престол чашу и дискос с приготовленными для освящения Дарами. В этот момент воспоминается Крестный путь Христа, шествующего на страдания и смерть ради искупления людских грехов, и одновременно с этим — Его Второе пришествие со славою. В песнопениях Великого входа Христос прославляется как Царь Небесный, сопровождаемый в своем шествии чинами небесных сил.
Композиция с изображением Великого входа в церкви Иоанна Богослова надписана текстом песнопения повседневной литургии — «Херувимской песни»: «Иже херувимы тайно образующе и Животворящей Троице Трисвятую песнь припевающе, всякое ныне житейское отложим попечение, яко да Царя всех подымем, ангельскими невидимо дориносима чинми» (в отличие от церкви Воскресения, где надпись у аналогичной композиции — «Да молчит всякая плоть человеча» — взята из текста литургии Великой Субботы). И здесь организующим элементом является здание храма, которое в данном случае символизирует собой весь мир. В полукружии центральной закомары этого храма изображен светоносный сегмент (в церкви Воскресения подобный сегмент имеет надписание «Г(ос-по)дь Б (о) г»). Ниже представлено само шествие — его возглавляют два диакона с кадилами и диакон, несущий закрытый покровом дискос; за ним движутся два священника с потиром и еще один диакон с рипидами, осеняющий дискос. Количество фигур здесь сокращено по сравнению с аналогичной композицией в церкви Воскресения. Отсутствует и имеющееся в воскресенской росписи изображение Святого Духа над потиром. Процессия изображена движущейся справа налево и удаляющейся от жертвенника, за которым стоят три святителя. Примечательно, что направление этого движения совпадает с направлением движения реальной богослужебной процессии от реального жертвенника к северной алтарной двери. В нижней части композиции изображено множество предстоящих святых — апостолов, преподобных и мучеников, среди которых выделены фигуры царя и святителя, надписанные «Царь Константин» и «Петр Александрийский».
Более ранние дошедшие до нас монументальные изображения Великого входа помещались, как правило, в конхах алтарных апсид. Поэтому уже само положение ростовских изображений Великого входа не в центре алтарной росписи можно рассматривать как их отличительную особенность. Расположение композиции вблизи жертвенника, по-видимому, обусловило и переработку традиционной иконографии — вместо процессии, подходящей к престолу, изображается процессия, уходящая от жертвенника, т.е., вместо завершающего момента Входа — его начало.
В композиции «Распятие» на южной стороне свода, в отличие от композиции в церкви Воскресения, послужившей для нее образцом, медальоны с изображением церковных таинств имеют разную величину и расположены асимметрично. Соединение этих изображений с изображением Распятия указывает, что главным в композиции является не исторический, а символический смысл.
Медальоны с сюжетами таинств в такой композиции воспринимаются как цветы или плоды на ветвях, вырастающих из древа креста, и всякий зритель, знакомый хоть немного с образным языком богослужебной поэзии, сразу понимает, что речь идет о благодатных плодах Христовой жертвы для человечества. Само изображение Распятия сходно с аналогичным изображением в воскресенской стенописи — вместе с тем, оно несколько упрощено и приближено к традиционным формам. Так, в возглавии композиции помещается облачное небо со светилами. Формы тела Христа несколько утяжелены, пропорции фигуры укорочены, заметно преувеличена длина рук, почти равная длине тела. Кисти рук Христа показаны, как положено, простертыми, хотя гвозди и раны при этом не видны (возможно, они вообще не были изображены).
Растительный орнамент в этой композиции не связан с крестом; он оплетает лишь медальоны. В каждом из медальонов вверху изображен голубь в лучащемся сиянии — символ Святого Духа. Значительное внимание уделено здесь архитектурному фону, постройки которого, всюду имеющие нежный розовый цвет, богато украшены орнаментом. Наконец, надписи с наименованиями таинств помещаются здесь не внутри медальонов, а на их обрамлениях, причем формула их максимально проста («Причащение», «Брак»).
Особую программу в росписи алтаря церкви Иоанна Богослова составляют изображения, окружающие царские врата. В простенках по сторонам царских врат помещены «Тайная вечеря» и «Омовение ног« — традиционные для алтарной росписи сюжеты, непосредственно изображающие установление самим Христом таинства Евхаристии. Прямо над проемом царских врат располагается «Спас Благое молчание» — образ Христа в виде ангела в белых одеждах, с восьмилучевым нимбом и скрещенными на груди руками. Этот образ обычно символизирует кротость Христа и Его послушание воле Отца (жест крестообразно сложенных рук — это жест послушания). В своде царских врат помещена композиция «София Премудрость Слова Божия», в основе которой — текст Притчи Соломоновой: «Премудрость созда себе дом и утверди столпов седмь; закла своя жертвенная и раствори в чаше своей вино и уготова свою трапезу; посла своя рабы, созывающи с высоким проповеданием на чашу, глаголющи: еже есть безумен, да уклонится ко мне. И требующим ума рече: приидите, ядите мой хлеб и пиите вино, еже растворих вам» (Притч. IX, 1-6), традиционно понимаемый как предвозвещение Воплощения Христа и евхаристической трапезы. Наконец, у самого проема врат изображены фигуры ангелов с рипидами и св. диаконов с кадилами — как символический образ совместного служения небесной и земной церкви.
Среди фигур святых на стенах алтаря преобладают святители; особые группы составляют святые диаконы, по традиции изображенные на северной стене близ жертвенника, и преподобные в южной апсиде. Состав единоличных изображений имеет буквальные совпадения с росписью церкви Воскресения (например, изображение юродивого Иоанна Большого Колпака на северной стене). Однако строгий порядок Воскресенской росписи здесь не выдержан — фигуры разномасштабны, иногда располагаются в два яруса.
В своде северного алтарного входа изображено «Очищение пророка Исайи» (Ис. VI, 1-7). В этой сцене, которая встречается в стенописи достаточно редко, херувим касается уст пророка раскаленным углем от небесного жертвенника. Примечательно, что ветхозаветное видение Небесного храма и жертвенника располагается у порога алтаря новозаветного храма, напротив жертвенника новозаветного. По-видимому, это изображение должно было символизировать момент очищения от скверны греха перед вступлением на путь служения Богу.
Особую программу росписи имеет и каменная сень над Горним местом в алтаре церкви Иоанна Богослова. В своде сени изображен стоящий на облаке Христос Вседержитель, окруженный ангелами и херувимами, к ногам которого припадают Леонтий Ростовский и Исайя Ростовский, а на фасаде — Господь Саваоф, также в окружении небесных сил. Горнее место символизирует «превышенебесное седалище Иисусово», а сень «означает славу Божию и благодать, которой Он покрывается». Вместе с тем, изображения ростовских святителей подчеркивают связь этого запредельного и неприступного места пребывания Бога не только с земным миром, но и непосредственно с Ростовской землей.
Далее: Роспись центральной части церкви Иоанна Богослова в Ростове
