Архитектура церкви Иоанна

Богослова в Ростове

Архитектура церкви Иоанна Богослова в Ростове

Как и все надвратные храмы, церковь Иоанна Богослова объединяет в себе различные по назначению части — в данном случае это крепостные ворота с мощными башнями и легкий, изящный, богато декорированный храм.

Проездные ворота располагаются в очень высоком сводчатом подклете церкви. Высота подклета почти равна высоте стен, так что уровень пола второго этажа здания совпадает с уровнем переходов по стенам. Ворота, обозначенные на западном фасаде тремя арочными проемами, в действительности состоят из двух коленчатых в плане проходов — широкого и узкого. Третий проем представляет собой простую нишу. Такая зигзагообразная планировка проходов — характерная черта крепостного зодчества. При поворотах в изогнутом проходе неприятель неизбежно оказывался уязвимым для обстрела сбоку или сзади (для такого обстрела в стенах проходов устроены специальные бойницы). В проемах ворот имеются также пазы для движения спускных решеток. Кроме ворот, в подклете церкви Иоанна Богослова помещается несколько палаток, видимо, хозяйственного назначения, в которые ведут тесные и низкие входы с южной и восточной сторон постройки.

Снаружи по сторонам ворот поставлены две круглые башни. Боевое назначение таких башен — обеспечивать защиту пространства перед воротами. В стенах башен, фланкирующих западный фасад церкви Иоанна Богослова, как и во всех остальных стенах и башнях Кремля, имеются прямые и наклонные бойницы.

Однако, как давно уже было отмечено, стены и башни Ростовского Кремля, несмотря на полноту вооружения, не имеют реальной боевой мощи. Стены сделаны слишком тонкими, чтобы выдержать обстрел из пушек, ходовые галереи на них слишком узки для свободного движения по ним защитников крепости с их громоздким оружием. В основных этажах башен в стенах устроены не бойницы, а довольно большие окна, обрамленные снаружи нарядными наличниками. Бойницы же в башнях оказываются чисто декоративными элементами, поскольку доступ к ним имеется только с чердака над сводом башни. По-видимому, внушительные на вид укрепления митрополичьего дома изначально не были рассчитаны на реальное боевое использование, а имели главным образом символическое значение.

Исследователи конца XIX — первой половины XX века видели в этих особенностях архитектуры Ростовского Кремля выражение идеи могущества церкви, равноправия или превосходства «священства» над «царством», «подчиненность атрибутов военной силы религиозным символам». По выражению Ф. Горностаева, в Ростовском Кремле «крепостное поглощено церковным», что было особенно заметно на пышно украшенном западном фасаде церкви Иоанна Богослова. Только Ю. Шамурин вдохновенно охарактеризовал создание митрополита Ионы как попытку уподобить весь ансамбль «огромному дому Божию». В конце XX века эта идея получила аргументацию в исследованиях А.Г. Мельника, проследившего, как в важнейших чертах и формах ансамбля Ростовского Кремля отразились средневековые представления об образе идеального священного града — Небесного Иерусалима. Они проявились в его планировке и оформлении парадного двора, в разработке композиции надвратной церкви с двумя фланкирующими башнями, и даже в выборе розоватого тона окраски стен построек.

Над проездными воротами располагается бесстолпная церковь. Ее высокий центральный объем, почти квадратный в плане, перекрыт крещатым сводом и увенчан пятиглавием. Барабан центральной главы имеет оконные проемы, барабаны боковых глав глухие. Стенки барабанов декорированы аркатурой. К центральному объему с востока примыкает сильно выступающая трехапсидная алтарная часть, а с южной, западной и северной сторон — галереи.

Каждый из фасадов центрального объема церкви расчленен по вертикали лопатками на три одинаковых по ширине прясла. Прясла завершаются закомарами килевидных очертаний, вписанными в поле треугольного щипца. Такое оформление фасадов четверика не соответствует бесстолпной архитектурной конструкции здания и форме перекрывающего его свода. Горизонтальные рельефные тяги несложного профиля, составленные из валиков и отливов, разделяют стены четверика на три яруса. Ширина лопаток уменьшается снизу вверх: в каждом из ярусов она меньше, чем в предыдущем, благодаря чему стены кажутся все более легкими. В нижнем ярусе южной, западной и северной стен располагаются арочные проемы окон, а с восточной стороны к стене примыкают кровли алтаря. Средний ярус полностью занимает аркатурный пояс с арочка-ми килевидных очертаний, сходный по формам с аркатурой ростовского Успенского собора, а верхний — гладкие поля закомар. В центральном прясле западного фасада аркатурный пояс и карниз над ним прерывает обрамленная наличником арочная ниша-киот с фресковым изображением Христа Вседержителя. На центральном объеме церкви устроено пощипцовое многоскатное покрытие с целой системой водометов для стока дождевой воды с кровли.

Очевидно, что западный и восточный фасады церкви Иоанна Богослова оформлены наиболее тщательно. Западный фасад — наружный, рассчитанный на всеобщее обозрение, решен наиболее торжественно и представительно. Здесь повторяется архитектурный тип надвратного храма с двумя примыкающими крепостными башнями, выработанный ранее для оформления северных парадных ворот. Однако воплощение этого типа в церкви Иоанна Богослова приводит к иному художественному результату. Здесь нет и следа несколько тяжеловесной статики и строгой симметрии, присущих образцу. В декорации западного фасада церкви Иоанна Богослова преобладают вертикальные членения, пропорции оказываются значительно более вытянутыми. С каждым ярусом усиливается впечатление облегченности стен здания и устремленности его ввысь. Своеобразной чертой композиции западного фасада является его асимметрия. Центральная ось нижней части фасада — галереи с башнями — значительно сдвинута вправо по отношению к оси четверика. Наличие такой асимметрии заставляет задаться вопросом — на какую точку зрения был рассчитан этот фасад? Основной вид на церковь Иоанна Богослова открывался прямо от городских ворот (они находились на месте пересечения улицы, ведущей к Ростовскому Кремлю, и линии валов земляной крепости), однако, с этой точки фасад также виден в ракурсе. Другая важная точка обозрения была у выхода из Конюшенного двора. Кроме того, зодчий, конечно, рассчитывал и на обзор всего комплекса с озера, по которому в XVII веке еще проходили важные водные пути. Кстати, именно при взгляде с озера западный фасад церкви Иоанна Богослова воспринимается симметрично.

Наконец, именно западный фасад храма наиболее обильно и нарядно украшен. Тройная аркада ворот опирается на сдвоенные колонки с дыньками и перехватами. Собственно проемы помещены в неглубокие арочные ниши, благодаря чему создается подобие перспективной их разработки. Архивольты арок ниш и проемов очерчены полосами орнамента, выполненного из тесаного кирпича. Большая часть декоративных деталей сосредоточена на плоскости стены между арками ворот и рядом окон галереи. Здесь располагаются ряды квадратных уступчатых нишек-ширинок, обрамленных валиками из тесаного кирпича. В верхнем ряду ширинки сливаются в сплошной пояс, в нижних они отделены друг от друга и располагаются правильными рядами. В нишки двух верхних рядов вставлены резные белокаменные розетки, нижние ряды нишек украшены так называемыми «катушками». Завершает оформление этой части фасада ряд из пяти больших окон галереи, украшенных висячими гирьками и обрамленных изящными наличниками.

Важное значение в оформлении западного фасада церкви Иоанна Богослова имеют включенные в его композицию иконы. Надвратная икона, написанная на доске, помещена в небольшую глубокую нишу в центре нижней части фасада. А высоко на стене храма в нише, обрамленной наличником и деревянным навесом, находится большой фресковый образ, представляющий не храмового святого, а Христа Вседержителя. Такое расположение киота на стене храма устроено, вероятно, по образцу ростовского Успенского собора, где небольшие киоты-ниши для икон располагаются в закомарах прясел центральных нефов. Однако в церкви Иоанна Богослова размеры такой иконы гораздо больше, и поэтому образ хорошо заметен издалека, особенно при взгляде с озера. Это единственная из наружных фресок Кремля, явно рассчитанная на восприятие с дальней точки зрения. Столь заметное ее положение указывает на то, что данному образу придавалось особое значение. Изображенный на фреске Христос Вседержитель осеняет и освящает не одну только церковь Иоанна Богослова, но и весь архитектурный ансамбль, обозначая его как дом Божий.

Восточный фасад храма обращен к парадному двору митрополичьего дома. В его оформлении сочетаются симметрия и асимметрия, статика и динамичность, плоскостность и пространственность. Если в плоскостной в целом композиции западного фасада центральный объем постоянно отступает в глубину, вызывая у зрителя стремление войти в ворота, то центральный объем восточного фасада, напротив, выдвигается на зрителя. При этом всей композиции восточного фасада присуща значительная глубина пространственных планов. Наиболее выступающей оказывается алтарная часть, следующий план составляют четверик с галереями, а последний — стена с башнями. Нижние части храма представляют широкое устойчивое основание для верхних.

Композиция восточного фасада строится таким образом, что внимание зрителя оказывается сосредоточенным на центральной ее части, включающей алтарь и четверик с пятиглавием. Этому способствует и использование эффекта освещения: в ясные дни на эти части храма почти весь день падают солнечные лучи (особенно прекрасный вид открывается ранним утром). В то же время гораздо менее заметными оказываются объемы галерей — северный объем почти все время погружен в густую тень, а южный скрывается за скатом кровли крыльца. В результате восточный фасад кажется необыкновенно вытянутым по вертикали, легким, стройным и изящным. Он разделяется на четыре близких по высоте яруса — подклет, апсиды алтаря, четверик и главы.

Прочной опорой всей композиции является массивный подклет. Его гладкие стены почти не имеют декоративных элементов. Только один горизонтальный валик и обрамленный двумя гладкими валиками поясок поребрика в верхней части стен составляют украшение северного и восточного фасадов. Такой же поясок огибает и проемы ворот на северном фасаде. Остальные ярусы имеют трехчастное вертикальное членение. Композиция строится на игре объемов, чередовании плоских и круглящихся поверхностей, перекличке декоративных мотивов.

Сильно выступающий алтарный объем завершается с востока тремя полукружиями апсид. Очертания апсид выявлены слабо, а полуколонки, украшающие восточный фасад алтаря, еще более скрывают их круглящиеся формы. Боковые апсиды с полуколонками значительно отступают от углов алтарного объема, что подчеркивает, с одной стороны, прямоугольную форму этого объема, а с другой — обозначает плоскость его восточной стены. Это превращает оформление апсид в богатую декорацию, наложенную на эту плоскость. Трехчастному делению фасада алтаря соответствует решение алтарного покрытия. На алтаре церкви Иоанна Богослова повторяется форма покрытия алтаря церкви Спаса на Сенях, где каждая апсида имеет особую двускатную кровлю. Такая подчеркнутая трехчастность в церкви Иоанна Богослова не соответствует структуре внутреннего пространства алтаря, представляющего собой единое помещение, перекрытое коробовым сводом с распалубками.

Верхняя часть стен алтаря декорирована фризом из пятиугольных нишек, под которым проходят полосы бегунца и поребрика, обрамленного двумя валиками. Окна алтарной части украшены наличниками, составленными из колонок и карнизов и увенчанными фронтонами прихотливых очертаний. Со слегка округлыми формами в этом ярусе соседствуют заостренные — зубчатые фронтоны наличников, зигзаг бегунца, завершения пятиугольных нишек и кровель алтаря.

В следующем ярусе — это стена четверика — вновь господствует плоскость, причем в формах декора преобладают не выпуклости, а впадины, даже аркатурный пояс кажется заглубленным в плоскость стены. Декоративные элементы от яруса к ярусу становятся все менее крупными и рельефными, и облегчение их форм создает впечатление постоянного уменьшения тяжести стен. Венчает композицию группа из трех видимых одновременно глав. Здесь вновь все формы округлы, но перед нами уже не единый объем, а три самостоятельных объема, но эти три части уже не равновелики, как в предыдущих ярусах. Композиция этого яруса имеет ярко выраженный пирамидальный характер, неудержимо устремляясь вверх, к небесам, в которых сияют необыкновенно высоко утвержденные золотые кресты.

Вся композиция восточного фасада церкви Иоанна Богослова была, очевидно, рассчитана на восприятие ее с различных точек дорожки, соединявшей Святые ворота и крыльцо центрального корпуса Митрополичьих палат. За века существования Кремля планировка двора сильно изменилась, и в настоящее время этой дорожки не существует. Однако ничто не мешает посетителю Ростовского Кремля при желании пройти по ее линии. При таком движении наиболее заметной становится живописность композиции постройки, силуэт здания постоянно меняется, одни объемы скрываются, другие, наоборот, становятся видными. Обогащает впечатление и придает ему особую окраску отражение церкви в тихой глади пруда . Известно также, что по замыслу митрополита Ионы на пространстве центрального двора был разбит яблоневый сад . Можно представить себе, какой эффект производил на человека, входившего в Кремль, этот внезапно открывавшийся вид прекрасного сада, среди которого высились церкви и палаты. Знакомый по житиям святых и виденный на иконах образ рая представал перед ним наяву.

Интерьер церкви Иоанна Богослова оформлен подобно интерьерам других домовых церквей. Здесь также имеется стенописный иконостас с аркадой в нижнем ярусе; над царскими вратами и Горним местом в алтаре поставлены сводчатые каменные сени на золоченых колонках. Однако при сравнении с другими домовыми церквами становится заметным своеобразие этого интерьера. Так, внутренним пространствам церквей Спаса на Сенях и Воскресения присуща динамика — молящийся или зритель в них ощущает устремление ввысь или вперед к алтарю. Атмосфера церкви Спаса создается на контрастных пространственных и световых эффектах. Свод ее, крестообразно прорезанный узкими распалубками, постоянно погружен в полусумрак. Неярким светом наполнен и интерьер церкви Воскресения. Напротив, внутреннее пространство церкви Иоанна Богослова статично, равномерно просторно как внизу, так и вверху. Сквозь девять больших окон льются потоки яркого света, не оставляя в интерьере ни одного затененного уголка. Крещатый свод такой же по конструкции, как и в церкви Спаса на Сенях, здесь выглядит совсем иначе. Его крестообразно пересекающиеся распалубки настолько широки, что в них умещаются уже не одиночные фигуры, а целые композиции. Все поверхности свода хорошо освещены и сюжеты его росписи легко воспринимаются зрителем. Широким сделан и проем царских врат, отчего стал более просторным портик каменной сени над вратами. В нем появляется некоторая горизонтальная протяженность, подчеркнутая пологим очертанием свода. Написанный на восточной стене церкви Иоанна Богослова иконостас оформлен подобно иконостасу церкви Воскресения, однако устройство в нем второго праздничного ряда, расположенного ниже деисусного, перекликается с соответствующей чертой иконостаса Спасской церкви.

Своеобразной чертой интерьера церкви Иоанна Богослова, возможно, также заимствованной из церкви Воскресения, является устройство окон нижнего яруса в пространстве солеи. Северное окно в обеих церквах выходит в галерею, а южное — на верхнюю площадку крыльца. Однако, поскольку крыльцо церкви Воскресения было разобрано еще в XVIII веке, первоначальное расположение южного окна солеи сохранилось только в церкви Иоанна Богослова. Выходящие в крытые помещения окна солеи не прибавляют света в интерьере. Однако сквозь них, не только не переступая порога храма, но даже не вступая в галерею, можно видеть происходящее на солее и оказаться ближе к алтарю, чем молящиеся в храме и даже клирошане. Таким образом, окна солеи напрямую соединяют наиболее сакральную часть храма с теми его частями, которые, по святоотеческим толкованиям, предназначены для оглашенных и кающихся.

Из галерей в церковь ведут три портала. Западный и южный порталы богато украшены. Они имеют перспективную разработку, уступы образующих их арок выполнены из фигурного кирпича в виде балясинок, дынек, валиков и покрыты многоцветной орнаментальной росписью. Портал северной галереи, несколько обособленной от остальных, не имеет архитектурного обрамления.

Основным входом в церковь первоначально было крыльцо с восточной стороны, откуда, поднимаясь по лестнице, входящий попадал в южную галерею храма. Кроме того, двери в северном и южном концах западной галереи ведут в церковь с переходов по крепостным стенам. Северная дверь, по-видимому, предназначалась главным образом для выхода на колокольню. В настоящее время интерьеры надвратных церквей и часть переходов по стенам представляют собой особую музейную экспозицию, движение по которой организовано так, что посетитель вначале попадает в западную галерею церкви Иоанна Богослова, а через крыльцо покидает церковь. При таком обзоре впечатления от интерьера воспринимаются в обратном порядке, противоположном первоначально задуманному.

В настоящее время в церкви Иоанна Богослова не сохранилось предметов ее первоначального убранства. Однако описание интерьера церкви таким, каким он был спустя несколько лет после создания, имеется в описи Митрополичьего дома, составленной в 1691 году: «Церковь святого апостола Иоанна Богослова на воротех, что от конюшенного двора, а в той церкви царские двери и на них образ Благовещения Пресвятыя Богородицы и евангелистов писаны на красках. У царских дверей ростески и фрамуги каменные обложены медью золоченою. Над царскими дверми сень на столпах каменных, столпы золочены. На правой стороне царских дверей образ Всемилостивого Спаса седящаго на престоле. У Спасова образа венец чеканный золочен, на полях оклад басемной, киот деревянной, у киота столбики медные точеные. Перед образом лампада медная чеканная на цепях. На левой стране царских дверей образ Иоанна Богослова в киоте, венец чеканный серебряный золочен, на полях оклад басемный, киот и лампада таковы ж, что у Спасова. Деисус и праздники, пророки и праотцы, и церковь вся и паперть писаны стенным письмом... Крылосы деревянные столярные росписаны красками, а на них сени опаены белым железом, по железу писаны красками, укреплены на медных точеных столбах... В церкви жив олтаре пол намощен железными чугунными досками».

Описанное убранство было более простым по сравнению со Спасской и Воскресенской церквами, где, по данным той же описи, перед местными иконами висели небольшие паникадила, а клиросы были каменными и составляли часть пространства солеи. Но вместе с тем в убранстве церкви Иоанна Богослова прослеживается тот же принцип, что и в архитектурном оформлении — здесь объединяются характерные черты всех остальных интерьеров. Так, портал царских врат имел золоченый металлический оклад, как в Успенском соборе и церкви Спаса на Сенях. Как и в других храмах Митрополичьего дома, в местном ряду иконостаса имелось только две иконы. При этом место слева от царских врат здесь занимал не образ Богоматери, а храмовый образ Иоанна Богослова. Своеобразие убранства церкви Иоанна Богослова составляли киоты местных икон и деревянные клиросы, в оформлении которых были использованы металлические детали — медные точеные «столбики», перекликавшиеся с золочеными столбиками аркады нижнего яруса иконостаса.

Церковь Иоанна Богослова — единственная из трех храмов митрополичьего дома, в которой имеется настенная летопись. Текст ее гласит: «Лета 7191 (1683) июня 1-го благоволением Всесильного и Всеславнаго Бога, помосчию и заступлением Пресвятыя Богородицы нашей Владычицы и Приснодевы Марии и молитвами великих святителей Леонтия Ростовского, Исайи Ростовского, Игнатия Ростовского, Иакова Ростовского, епископов Ростовских чудотворцев совершися и подписася сия святая церковь во имя святого апостола евангелиста Иоанна Богослова».

Подобные надписи предназначались для того, чтобы увековечить память о времени основания храма и его создателях, и располагались они в интерьерах на достаточно заметных местах. В церкви Иоанна Богослова надпись находится в нише восточной стены за местной иконой Спаса и таким образом оказывается скрытой от зрителя. Можно предположить, что она изначально не была рассчитана на всеобщее обозрение. Кроме того, форма таких надписей предполагала упоминание множества имен исторических лиц, характеризующих время создания храма. Здесь же ни одного имени не названо — ни царя, ни патриарха, ни заказчика, ни тем более строителей и иконописцев. Церковь создается только «благоволением» Бога, «помощью и заступлением» Богородицы и «молитвами» святых — как будто вовсе без участия человеческой воли и труда. Умалчивая о собственной роли в деле храмоздательства, митрополит Иона представляет себя лишь исполнителем воли Бога, который и является истинным творцом и художником.

В оформлении Иоанно-Богословской церкви объединены характерные черты всех храмов митрополии — и Успенского собора, и Спасской и Воскресенской церквей. С архитектурой Успенского собора перекликается форма покрытия и «бочки» на углах четверика, килевидные очертания элементов декора, аркатурный пояс на фасадах, оформление апсид ярусами пятиугольных нишек и, наконец, пятиглавие. По образцу церкви Спаса на Сенях устроены крещатый свод основного объема и покрытие алтаря. Сама структура церкви с трехсторонними галереями, оформление городского фасада фланкирующими башнями, пощипцовое покрытие центрального объема, устройство в итерьере стенописного иконостаса и каменных сеней над царскими вратами и Горним местом повторяют черты церкви Воскресения.

Храмы митрополичьего дома, как известно, имеют уникально разработанные интерьеры, каждый из которых не похож на остальные. Однако в оформлении их использованы сходные архитектурные решения, что внутренне связывает эти три изолированных друг от друга пространства. При сравнении интерьеров становится очевидным, что их архитектурное оформление отражает иерархическое соотношение храмов. По-видимому, именно местом того или иного храма в этой иерархии определялось возвышение уровня пола алтарной части над полом пространства для молящихся, количество ступеней, ведущих на предалтарную площадку — солею, пышность архитектурного оформления предалтарного пространства. Церковь Иоанна Богослова с ее невысокой и узкой солеёй, никак не отделенной от пространства для молящихся, оказывается в этой иерархии последней.

К сожалению, мы ничего не знаем о внутреннем богослужебном укладе жизни Архиерейского дома и о роли, которая отводилась в этом укладе церкви Иоанна Богослова. Существует лишь не так давно высказанное предположение, что эта церковь, расположенная рядом со зданием Государских хором («Красной палатой») и связанная в настоящее время переходом непосредственно с помещениями второго этажа палаты, должна была служить дворцовым храмом в период пребывания царя во дворце. Без сомнения, это предположение во многом основано на особенно нарядном по сравнению с другими церквами оформлении фасадов и интерьера церкви. Примечательно, что оно возникло уже после восстановления в 1960-х годах Красной палаты и постройки упомянутого перехода.

Для чего понадобилось зодчему совместить в одной постройке наиболее характерные черты всех храмов ансамбля? Конечно, такое решение отражало, прежде всего, стремление к художественному единству комплекса, причем не только во внешних формах, но и в интерьерах. От каждого храма было взято лучшее или особенное и сплавлено в художественно совершенное целое. Вместе с тем, эта совокупность заимствований была, по-видимому, связана с общим символическим замыслом всего ансамбля. Именно к церкви Иоанна Богослова более всего подходит традиционное в древнерусских описаниях сравнение церкви с «преукрашенной» невестой — конечно, это невеста Агнца. Этот же замысел мог определять и посвящение церкви апостолу Иоанну Богослову — любимому ученику Христа, впервые описавшему облик Небесного града.