Житие Петра Цетинского

Дата публикации или обновления 01.05.2021
  • Оглавление: Святыни Черногории
  • Житие иже во святых отца нашего Петра I, митрополита Цетинского - продолжение.

    Единственным утешением ему была в этом не благодарность тех, кому он делал добро, а то, что он исполнял долг «любящего истинного сына своего отечества». Если святитель Петр слышал, что там, где прежде царила вражда и проливалась братская кровь, теперь удерживались мир и согласие, то он сердечно благодарил и хвалил, как будто бы ему самому было сделано неизмеримое добро, моля Бога, чтобы Он таким людям «и впредь даровал братское согласие, и мир, и послушание для них, и для всего народа вечное благо и благополучие». Эти случаи он всегда ставил другим в пример. Так, он всюду приводил в пример Джурджу (Георгия) Томова из Доньего Дола и благословлял его земные останки. Его во время ссоры ранил другой черногорец. Рана была тяжкой, и если бы он умер от нее, то это стало бы поводом для кровной мести. Когда к нему пришли в дом и спросили: «Умираешь ли от раны?», то Джуро ответил: «Не от раны умираю, но от тяжелой болезни: она меня привела к этому». Так, умирая с миром, этот великодушный человек пресек готовую начаться кровную месть и заслужил благословение Бога и Его святого.

    Если же святой обретал кого-то непослушным и упорствующим во зле и непослушании, то такого святой Петр оставлял под самым страшным проклятием: «Да поразит его немилостиво сила Божия, и пусть пропадет у него все счастье и всякая удача, и дом его да останется пуст», или проклинал еще более страшными словами: «Кто меня не послушает, то Бог великий пусть отдаст его дом страшной болезни и проклятию и пусть ему всегда снится и во всякую еду пусть ему всегда капает кровь, которую он пролил». Он не имел другого средства принудить к послушанию, кроме Бога и своего слова, молитвы, совета, клятвы и проклятия. Поэтому так он писал австрийским властям в Котор и Задар по поводу их жалоб на черногорцев: «Ваша власть имеет укрепленные города, тюрьмы, суды, и воинскую силу, и все необходимые средства и силы. Используя все это, вы не можете злых и непослушных людей испугать и привести в покорность, хотя они не живут, на два дня пути рассеянные по горам, как черногорцы, а живут вблизи городов... У меня же нету ничего из тех сил и средств, и ничего мне народ не дает... Кроме языка и пера, я не имею никаких средств и сил, так что никого не могу силой принудить к послушанию». Святой не только не имел тюрем и судов, но, охраняя евангельскую свободу вверенных ему людей и зная, что доброе дело тогда только хорошо, когда сделано добровольно, не желал никому приказывать, но каждого просил, чтобы он, если пожелает, исполнял Закон Божий и имел его своим доброжелателем.

    Стараясь привести народ к любви и согласию, он первым делом заботился о священниках и монахах, уча их и советуя им жить по божественным законам и служить для других примером. К богобоязненным и послушным между ними он благоволил, а тех, которые нарушали заповеди евангельские, он изобличал, а иногда и отсекал от здорового тела Церкви как больной член.

    Так он изобличил, подобно второму Иоанну Крестителю, одного богохульного попа Гавриила, который за взятку венчал дочь Мата Маркова с другим при живом муже, а некого Белича — с его собственной снохой. Гавриила святой лишил сана, а христианам запретил под угрозой проклятия звать его для исполнения какого бы то ни было церковного обряда. Ибо, писал он об этом беззаконном священнике Циклянам, венчать сноху с деверем, — это все равно что венчать его со своей родной сестрой, ибо, будучи снохой, она венчана с его родным братом и приходится, таким образом, ему сестрой. За что святой Иоанн Креститель был усечен от проклятого царя Ирода, как не за то, что Ирод взял в жены жену брата своего Филиппа? Три раза честная глава святого Иоанна была в землю закопана и три раза была извлекаема из земли и каждый раз как бы говорила одно: «Не следует тебе, беззаконный Ирод, иметь женой жену еще живого брата твоего Филиппа!» Сейчас подумайте, — напоминал им в конце святой Петр, — насколько беззаконно и страшно взять себе сноху в жены — насколько это непростительный грех!»

    Также святой изобличил и самозваного монаха Аввакума, притворявшегося святым и возмущавшего народ против него, и из-за того Аввакума напоминал христианам, чтобы они остерегались его лжи и обещаний и не были безумными и легковерными.

    Стефана же Вучетича, которого святой сам посвятил в сан архимандрита, но который затем вознесся на крыльях высоко-умия и стал неблагодарным смутьяном в народе и клятвопреступником, Петр Цетинский лишил священного сана и расстриг его. Он говорил всему народу, чтобы от вышеупомянутого расстриженника Вучетича уклонялись как от злонравного смутьяна, который не думает ни о чем другом, как только о том, чтобы ложью построить свое счастье на несчастье и стыде своего народа. Когда доходило дело до столкновений между лицами священного сана и монашеского, то он советовал им, как добрый пастырь, уклоняться от этого, говоря так: «Монах против попа, поп против монаха — стыдно о таком и слышать».

    От монахов он требовал, чтобы они не скитались, а жили в своих монастырях, ибо знал, что частое перемещение с места на место есть источник всяческого зла для монаха. Сей благоразумный муж старался искоренить любое суеверие в народе и насадить в нем здравую веру, воспитывая его в истинном благочестии и всякой добродетели христианской. Против суеверий он боролся как против «странной слепоты, и дикого безумия, и злого, превратного понимания всего». Святой желал светом Христовым изгнать из народа страх перед ведьмами, вампирами и т. д. — страх, который народную душу омрачал, убивая в ней истинное благочестие и страх Божий как единственный источник спасения и мудрости. Он требовал, чтобы в этой ревности, во всяком труде и все остальные пастыри брали пример с него, как он брал пример с Христа, чтобы и через них свет евангельский и мир Божий вселялись в сердца людские. «Я, — писал преподобный отец попу Марку Лековичу, а через него и всему священству, — делал и делаю так, чтобы не проливалась кровь христианская, и вы, священники, должны так же поступать, и каждый человек, который знает о Боге и о душе». Если же какой-либо христианин не делал требуемого и был упорен в своем непослушании, то святой требовал от священника под страхом лишения сана, чтобы над таким не совершались церковные обряды, стараясь, подобно древним отцам, строгостью исцелить духовные недуги вверенного ему народа.

    Был в это время у народа еще один худой обычай. Когда славилось крестное имя, то его многие праздновали по целой неделе, в изобилии и чревоугодии, а не в молитвенном прославлении и чествовании Бога и Его угодников. Бывало так, что все приезжали в гости к бедной семье и оставляли после себя голодных детей и полностью опустошенный дом . Видя, насколько это плохо, святой Петр однажды вышел к черногорцам с крестом в руках и, после беседы с ними, подняв обе руки с крестом к небу, громко произнес: «Слушайте меня, черногорцы, и пусть меня услышит Бог и эти горы: кто с этого времени будет славить свое крестное имя так же, как и раньше, то пусть Бог даст, чтобы он его с кровью своей славил!» Страшная молитва-клятва святителя Петра так подействовала на всех черногорцев, что отныне словно неким чудом этот худой обычай в народе прекратился.

    Этот дивный миротворец, Петр Цетинский желал, чтобы люди жили в мире. Все племена черногорцев — весь вверенный ему Богом народ — он умолял и Богом Вседержителем заклинал, чтобы остерегались войны и ссор и со всеми жили в мире. Но когда требовалось душу свою полагать за ближних своих при защите очагов, веры православной от насилия агарянского и сходного с ним, то он сам шел перед народом своим, как некогда Боговидец Моисей и Иисус Навин, поражая неприятеля десницей Всевышняго. Так, когда агаряне объявили войну России (1787), которая была в союзе с Австрией, то христианские союзники возлагали надежды и на помощь христиан, стенавших под турецким игом, особенно на черногорцев, которые славились своей великой любовью к свободе. Владыка Петр, полный сострадательной любви к униженным и порабощенным христианам, поддержал в этой борьбе христианских союзников. Но когда дошло дело до заключения мира между великими державами (1791), то про него с народом черногорским никто и не вспомнил, оставив на милость и немилость агарян. А между тем тот безбожный и вероломный скадарский везир Махмуд-паша Бушатлия, который уж однажды разорил Черногорию в отсутствие святого, вел борьбу с султаном как мятежник и снова искал случай покорить и унизить черногорцев и брачан, которых святой владыка объединял и закрывал своим благословенным святительским омофором. Митрополит Петр, ненавидящий всякое кровопролитие, умолял надменного угнетателя в своих письмах, чтобы он оставил бедный народ в покое, чтобы не проливалась праведная кровь. «А если не захочешь, — писал святой паше, — то, благодарение Богу, мы можем от твоей силы с помощью Божией защититься».

    Видя, что насильник не хочет отказываться от своего преступного намерения, святой трудился денно и нощно, чтобы объединить всех черногорцев в борьбе против общего неприятеля. Труд его не был напрасен. На сборе старейшин в Цетинье (1 июля 1796) было вынесено общее решение, названное «Стега», в котором народные вожди обязались защищать свои очаги до последней капли крови «и пролить кровь свою за истинную христианскую веру». Они твердо обещали помогать один другому и проклинали всякого предателя: «Пусть он и потомство его останутся в вечном позоре и безчестье как изменники веры и закона и хулители имени Божиего, как кровники всего народа». Перед сражением владыка Петр распространил в народе прокламацию, в которой призывал: «Да всякий сын отечества с быстрой готовностью встанет с оружием в руках на защиту правой веры и драгоценной нашей свободы и воздаст сыну Мухамедову за вероломство его».

    Пока кровожадный Бушатлия приближался с войском, которое в несколько раз превышало собранное владыкой Петром и его христоименитым народом, святитель, призвав также своих богатырей, двинулся с ними в начале июля 1796 года в село Слатину на земле племени Белопавличей. Отслужив здесь литургию в святом храме, он причастил свое войско, как некогда святой великомученик царь Лазарь на поле Косовом, и вдохновил воинов своей речью, сказав: «Я просил врага отступиться от пролития невинной крови, и не захотел он. Велико его войско, но победа не во множестве, а в Господе. Вы защищаете свою веру, свои очаги, свою честь перед всем миром; вы, дорогие сыны мои, — свободный народ, вам не нужна другая награда за вашу святую борьбу, кроме вашей вольности, но знайте, что это есть награда свободного богатыря: защита свободы и милого отечества, ибо кто борется за другую награду — не благородный богатырь, а наемник, чье геройство ничего не стоит, ибо он не имеет чести богатырской и своей свободы». Потом святой благословил воинов и окропил святой водой, препоручая их и себя милостивому Богу, «Который видит все и всем праведно управляет», в твердой уверенности, что Всевышний призрит на его правду.

    И действительно, Господь оправдал его надежды. Хотя сила агарянская была в несколько раз большей, Бог отдал победу черногорцам, как некогда Израилю против Амалика, в месте Мартиновичи (11 июля 1796). Сам Бушатлия был ранен в бою, а та маленькая часть его войска, которая уцелела в лютой сече, в панике бежала в Подгорицу.

    Место побоища было усеяно мертвыми телами агарян. Было захвачено множество пленных и оружия. Потом сам Цетинский святитель свидетельствовал в своем письме которскому провидуру, что «это можно назвать чудом, совершенным Самим Богом, Которого хвалим и славим».

    Однако Махмуд-паше не было достаточно этого знака Божи-его, чтобы смириться и опомниться. Он в своем безумии решил как можно быстрее отомстить и снова напал на Черногорию в сентябре этого же года. Владыка Петр и теперь вышел ему навстречу со своими богатырями, с еще большей отвагой, после первой победы, дарованной Богом. И теперь он окрылял воинов своим словом: «Устремитесь на неприятеля нашей веры, нашего драгоценного имени сербского и нашей драгоценной вольности. Будьте и теперь едины, как и тогда, и сотворите, что достойно вашего имени». Призвав Бога в помощь и благословив войско, святой вступил в лютую сечу в месте Круси в Лешанской нахии. Битва продолжалась с восьми часов утра до темной ночи (22 сентября 1796). Агарянские войска были разбиты наголову, а их предводитель Махмуд-паша был зарублен, получив достойное воздаяние за свои черные дела. Мухмуда зарубил тогда еще неизвестный богатырь Богдан Вуков из Залаза, поразив его, как некогда Давид Голиафа.

    Благодаря этой, Богом дарованной, победе Черногория вступила в новую эпоху, присоединив к себе племена Белопавличей и Пиперов и усилив свое единство молитвами и подвигами святого Петра. Народ уверился на деле, что воистину десница Всевышнего хранит святого, и еще более стали его почитать и внимать его советам. Весь свет христианский удивлялся такой славе, мудрости и храбрости владыки и геройству его народа, а те, кто еще находился под игом агарян, взирали на святого Петра как на свою главную опору и надежду.

    Заботясь о православных и вне своей области, митрополит Петр после падения Венецианской республики (1797) посетил приморские места Браичи, Поборе, Майне и город Будву, желая взять под покровительство здешний православный народ, веками угнетаемый латинской ересью, а также надеясь выйти к морскому побережью и этим помочь своему нищему народу, который часто не имел даже соли. Но по воле сильных мира сего, для которых страдания и слезы бедных людей ничего не значат, эти края присоединили к обширной Австрийской империи, а святой Петр и далее имел только духовную власть над этими приморскими землями, как и его предшественники — митрополиты Черногорские и Приморские. Однако после первого австрийского наместника Рукавина пришел в качестве военного правителя генерал Бради, который даже и эту духовную власть захотел отнять у святого владыки, чтобы православными Боки Которской управлял другой епископ. Этот генерал также хотел, чтобы ему отдали под военную казарму православный монастырь Подмайне. Владыка, не желая отдавать на поругание православную святыню, сопротивлялся этому безбожному насилию и собрал Народный собор, от лица всех написав в его решении: «Не допустим поругания, чтобы место паломничества превращали в казарму; лучше мы все погибнем, прежде чем такое свершится». Благодаря этой решимости святыня была спасена, но не прекратились многие беды и притеснения православных и самого святого в этих краях.

    Пока владыка пребывал в дружбе с русским царем Павлом I, получив от него значительную помощь и орден святого Александра Невского, Европой овладевал страх перед усилившейся Францией, возглавляемой Наполеоном. Наполеоновские войска достигли Далмации, готовясь к новым завоеваниям. После убийства Павла I на русском престоле воцарился Александр I, который принуждал Черногорию, находящуюся в продолжительном обострении отношений, выступить на стороне Австрии против французов, оставаясь верными единоверной России. Это дало повод некоторым снова оклеветать святителя Петра перед русским двором и сформировать предубеждение против него и целый заговор. Александр I послал тогда в Черногорию двух сербов — графа Ивелича и прежнего посланника владыки при русском дворе архимандрита Стефана (Вучетича), который выступил против своего благодетеля, намереваясь отнять у него престол Черногорского митрополита. Эти двое решили от лица русского царя открыть черногорцам «их внутренних врагов», имея в виду самого святителя Цетинского и его секретаря Дольчи. Священный Синод Русской Церкви осуждал святителя Петра в своем послании как «бездеятельного и ленивого». Тогдашние русские архиереи утверждали, будто владыка сотворил смертный грех, когда он заложил священную церковную утварь одному торговцу в Боке Которской, чтобы получить необходимую еду для народа, умирающего от голода. Осуждали его и за то, что он якобы оставил свой народ без закона, редко посещает церковь, что монастыри при нем опустели, что он детей при крещении не помазует святым миром, а церковные книги, посланные из России, не читает вообще. Утверждали, что эти скорбные явления несут великую опасность христианской вере в Черногории, и называли святого «учителем зла и разврата». Поэтому Синод требовал от него явиться в Россию на суд для оправдания или покаяться. В случае же, если он откажется явиться на суд в Россию, Синод ему грозил отлучением от Церкви и собранием черногорцев для выбора достойного архипастыря.

    Узнав про эти обвинения, черногорские вожди и весь народ встали на защиту своего архиерея, не принимая царских посланников, которые тем временем направились в Боку Которскую, распространяя там клевету на святого, в намерении захватить его хитростью, арестовать и переправить в Петербург, чтобы его там посадили в тюрьму и затем отправили в Сибирь на каторгу. Защищая своего архипастыря, старейшины племен направили от своего собрания в Цетинье, состоявшегося 1 мая 1804 года, письмо русскому царю, где говорили ему следующее: «Наш архиерей не заслужил того, чтобы у себя дома, в собственной независимой державе с ним так деспотически поступили, и, пока мы живы, никакая сила человеческая не в состоянии с ним такое сотворить. Наш митрополит никогда не был под властью русского Синода, но только под покровительством Вашего императорского величества, и то — под моральным, ибо доныне мы не были защищаемы более никем и сейчас вместо надежной защиты начинаем испытывать сильное гонение». Еще старейшины просили царя прислать посланника русской национальности, который убедится в безосновательности подобных обвинений. Немного позднее собрание направило письмо и в русский Синод, изъявляя ему, что счастливы, что их землей владеет такой человек, как владыка Петр I (Петрович), который сейчас ложно обвинен, а между тем именно он освободил народ от его врагов, что известно всему миру. В этом письме было также сказано: «Святые отцы обвиняют нашего владыку в лености и мыслят, что он имеет такое же величие, как и они в России, где архиереи разъезжают в позолоченных каретах и имеют время для частого богослужения. Этого нет у нас. Наш владыка обходит свою паству пешком и по бездорожью, с потом кровавым». Так народ преданно и с любовью защищал своего архипастыря.

    После этого, благодаря приезду в Боку Которску нового русского посланника Маузерского, отношения с единоверной и единокровной Россией улучшились. Но эта нечистая интрига не прошла безследно и не обошлась без жертв: секретарь владыки Дольчи, герцеговинец по происхождению и католик по вероисповеданию, при этом очень преданный владыке, несмотря на все попытки владыки его спасти как невиновного, был осужден на смерть через повешение. Потом все же этот приговор был заменен на пожизненное заключение, но несчастный осужденный быстро умер в темнице. Его судили как якобы агента Франции и предателя.

    В это время войска Наполеона захватили Далмацию и, как после мира в Тильзите, от владыки требовали вернуть Австрии и Боку. Святой Петр героически сражался с французами — иногда вместе с русскими войсками, иногда только со своими черногорцами от Боки Которской до Дубровника — и побеждал Наполеона. Это продолжалось до тех пор, пока Наполеон не был побежден союзниками и отправлен в изгнание на остров Святой Елены. Владыка несколько раз встречался с французскими комендантами: маршалами Мармоном, Готье и Бертраном, и они удивлялись, с каким чувством достоинства держался владыка, удивлялись его рассудительности, твердости характера и силе духа.

    Тогда же православные в Боке Которской претерпевали много страданий, в том числе из-за вышеупомянутого маршала Мормона (1808). У владыки отняли духовную власть в Боке, где французы поставили Бенедикта Кралевича. Но народ и далее продолжал тайно обращаться к святому, и по признанию самого Кралевича: «Почти все православные, особенно священники, — на его стороне». Потом, в конце концов, когда англичане и черногорцы отняли Боку у французов, англичане оставили Боку под управлением владыки, и на собрании в Доброте (1813) Бока добровольно присоединилась к Черногории. Но затем, к великой скорби владыки, по решению великих держав на Венском конгрессе (1815) Бока все же была отдана Австрии.

    Владыка Петр, который напрасно мечтал о создании Славяно-Сербской державы, радовался Первому Сербскому восстанию под предводительством Кара-Георгия и поддерживал с ним постоянные отношения. Но когда узнал о его гибели, то не мог удержаться от слез и писал о стыде и поругании, которые падут из-за его предательского убийства на всю сербскую нацию: «Ужасен гнев Божий, который изливается за такое страшное злодеяние». Он оплакивал «ту неисцелимую рану, которую нанесли не только нынешним, но и будущим поколениям нашего народа, всем честным и добрым людям». Надеясь на освобождение от агарянского ига всех угнетенных православных народов, он воодушевлял свой народ восстанием единоверных братьев греков, благодаря Бога, что христианские войска «счастливо наступают и каждый день растут и умножаются». Тогда с его помощью освободились от ига турецкого Морача и Ровци, с дивной задушбиной Неманича монастырем Морачским, и были присоединены к Черногории в 1820 году.

    Далее: Житие Петра I, митрополита Цетинского - окончание
    В начало



    Как вылечить псориаз, витилиго, нейродермит, экзему, остановить выпадение волос