Ианникий, митрополит Черногорско-Приморский
Житие священномученика Ианникия, митрополита Черногорско-Приморского.
Митрополит Черногорско-Приморский Ианникий (Липовац) родился 16 февраля 1890 года в Столиве в Боке Которской в семье Шпиро Дамиановича и Марии Дамианович. При крещении получил имя Иоанн.
Священномученик Ианникий.
Родом он был из племени Цуца в Старой Черногоре в Катунской нахии, откуда его предки в начале XVIII века переселились в Боку. Отец его был моряком, потом почтальоном. Основную (начальную) школу будущий митрополит окончил в Прчанью, а классическую гимназию в Которе, Православный богословский институт — в Задаре, а философский факультет в Белградском университете, где успешно сдал экзамены на преподавателя богословия.
Юноша женился, и в день памяти святого Димитрия Солунского в 1912 году епископ Дубровачский и Бококоторский Владимир (1873-1917) рукоположил его в диакона, а два дня спустя — в священника. В 1912-1918 годах он служил корабельным священником в городе Которе, в 1916-1918 — резервным военным священником. В 1918-1919 был настоятелем прихода в Петроваце, в 1919-1922 — преподавал в Цетинской гимназии, в 1922-1925 — в Цетинской семинарии. В 1925 году переехал из Черногории в столицу, где преподавал Закон Божий в Первой белградской гимназии.
По кончине супруги Архиерейский Собор СПЦ в 1939 года избрал его викарным епископом патриарха Сербского Гавриила (Дожича) с титулом епископа Будимлянского. Постриг в монашество его митрополит Скопский Иосиф (Цвиевич; 1878-1957) 1 февраля 1940 года в монастыре Раковица. Хиротония совершилась 11 февраля 1940 года в белградской соборной церкви. Епископ Ианникий Архиерейским Собором СПЦ был избран митрополитом Черногорско-Приморским, и 23 февраля 1941 года совершилось его устоличение в Цетинье Скопским митрополитом Иосифом.
Во время наступления партизан и Советской армии сербские национальные силы в Черногории решили отступить через горы в сторону Словении. Тогда и митрополит Ианникий решил вместе с духовенством митрополии временно оставить Цетинье. Переселение походило на новый исход сербов с родины. Кроме 60 священников вместе с ним шло 5-6 тысяч воинов-монархистов и великое множество стариков, женщин и детей. Они все отправились в неизвестность, не думая, что их путь будет насильственно прерван (по одним свидетельствам, их схватили у Зиданого Моста, по другим — в Австрии; первое видится убедительней). Все они попали в руки Первой Югословенской армии, которой командовал Пеко Дапчевич, и закончили свою жизнь в страшных муках, сложив кости в общих могилах, которые и до настоящего времени не обозначены.
Вместе с митрополитом также находились посланники и министры Великой Черногорской Скупщины (парламента), которая в 1918 году провозгласила воссоединение Черногории и Сербии. Все они были убиты без суда и следствия.
Поскольку в этой группе находились митрополит Ианникий и священник Лука Вукманович, родной брат Светозара Вукмановича-Темпо, то партизаны их двоих отправили в Сербию, где известили Темпо о пленении обоих и спрашивали, как с ними следует поступить. Светозар Вукманович-Темпо по этому случаю высказался без всякого зазрения совести: «То же, что сделали с остальными!» В своей книге «Революция идет!» (II том, Белград, 1971) Темпо писал: «Я не хотел разговаривать со своей матерью о Луке. Она не осмеливалась даже упоминать его имя при мне. Только однажды она пыталась сказать, что он не был заодно с оккупантами, но я ее грубо прервал и сказал, чтобы она больше не смела вспоминать о нем в моем присутствии, если хочет быть со мной. Больше мать о нем не говорила».
Мы так и не смогли узнать, где был убит отец Лука Вукманович (об этом должен был знать брат его, но он никогда никому об этом не рассказывал). В эмигрантской литературе много писали о мученической кончине митрополита Ианникия. Один серб пишет следующее:
«Митрополит Ианникий был убит в середине 1945 года в Архангеловце. Все коммунистические воители гордо продефилировали перед митрополитом, и каждый в меру своей фантазии выражал свое презрение и ненависть к связанному архипастырю. Одни давали пощечины, другие дергали за бороду, третьи плевали на него, а майор Чиле Ковачевич принес потир, полный свежей крови, взятой от только что убитых воинов-монархистов (как он это сам сказал), и пытался причастить митрополита этой кровью.
Злодейским убийством митрополита Ианникия командовали тогдашний полковник ОЗНА (аббревиатура так называемой Освободительной народной армии Тито. — Пер.) Владимир Ролович (впоследствии посол Югославии, который был убит в Швеции. — Пер.) и титовский генерал Пеко Дапчевич».
Несколько видных сербов на страницах церковной печати десятилетия спустя писали о страданиях митрополита Ианникия, и таким образом осталась память о мученичестве этого великого архиерея Сербской Церкви.
Профессор Светозар Душанович в календаре «Церковь» за 1991 год опубликовал свое свидетельство о мученичестве митрополита Ианникия. Он писал:
«Когда сербские священники со своими семьями были переведены в Сербию из усташевского лагеря в Цапраге, то их поместили в городе Архангеловаце. Сюда митрополит Иосиф (Цви-евич) передал им (через диакона Боже Трипковича) деньги, около 4000 динаров (две месячные зарплаты). После этого молодые священники были распределены по приходам, а старые, а также те, которые имели близких родственников в Сербии, разошлись куда смогли.
Мой отец, Стева Душанович, священник из села Прибинича под Борья Планиной в Боснии, поскольку был в преклонных годах, отказался идти на приход. Он остался в Архангеловаце на протяжении всей войны, поскольку двое его сыновей смогли здесь устроиться на работу (тяжелый физический труд в архан-геловацком руднике). Он и еще несколько старых священников, которые остались в Архангеловаце, получили квартиры в пустующих дачах и особняках. Моему отцу выделили квартиру в особняке "Малер", названном в честь бывшего владельца, еврея Малера.
Когда красные партизаны вошли в Архангеловац (думаю, это было 17 или 18 сентября 1944 года), то в особняке "Малер" было размещено одно из отделений ОЗНА. В комнаты на мансарде они временами приводили группы в тридцать-сорок человек, в основном молодых людей, которых затем ночью ликвидировали у горного потока под горой Букулья. Убивали тупыми предметами или выстрелами из револьвера в затылок. Об этих жертвах говорили, что они усташи, но это была обычная ложь, потому что невероятно, чтобы они специально приводили этих пленников из Хорватии для расстрела в этом месте. После ликвидации очередной группы собирали новых несчастных.
В один праздничный день, в воскресенье, когда мой отец возвращался с богослужения из одной старой церкви под Букульей, то застал во дворе виллы "Малер" группу заключенных, которых вывели "на свежий воздух". Из этой группы к моему отцу подошел один старый человек с белоснежной острой бородой и сказал, что он Ианникий, митрополит Черногорско-Приморский. Кроме прочего, он рассказал моему отцу, что в конце войны направился со своим народом из Черногории на Запад, из страха перед коммунистами. Когда они дошли до Австрии, то узнали, что советские войска уже были под Веной и отрезали путь к отступлению беженцам из Черногории, передав их партизанам Тито. После этого митрополита отправили в Загреб, отобрали все личные вещи, панагию и все архиерейское облачение.
Когда я узнал от отца, которого регулярно навещал, что в этом доме находится митрополит Ианникий, то я сказал об этом митрополиту Иосифу (Цвиевичу). Митрополит Иосиф ответил, что сведения о митрополите Ианникий, подтверждающие мои слова, он получил от одной женщины, которая видела, как он сидит на грузовой телеге, на которой его отправили из Земуна в Белград. После получения этих сведений митрополит Иосиф спрашивал Александра Ранковича, но тот ответил, что ничего об этом не знает. Митрополит Иосиф отправил через меня митрополиту Ианникию один маленький камелхад-чебе (щербет). Я его отдал отцу, а он уже сумел передать митрополиту через двух партизан в этом подразделении ОЗНА-е. Они были пленены как воины-монархисты (четники) и потом отправлены служить в это подразделение. Один из них был учитель, родом из Ниша, а другой — босниец, юноша-парихмахер. Через них мой отец каждый день передавал митрополиту козье молоко, потому что из-за болей в животе он не мог есть тюремную еду. Кроме щербета я два раза получал от митрополита Иосифа деньги, и оба раза по 2000 динаров. Из этих денег однажды митрополит Ианникий выделил тысячу динаров и просил купить ему фрукты. Начальство ОЗНА-е узнало об этом и поставило вопрос: откуда у него деньги? Он сказал, что получил от священника Душановича. На допросе мой отец подтвердил, что это так, и на этом дело было закрыто, но митрополита Ианникия после этого перевели из мансарды виллы "Малер" в подвал виллы "Савич", которой владел до этого торговец из Белграда. Из подвала виллы "Савич" однажды ночью митрополит Ианникий был выведен и приведен к горному потоку под горой Бу-кулья, где и был убит. Когда его вели по улице, то это увидела одна женщина, о чем и рассказала.
Дата смерти митрополита неизвестна, но думаю, что кто-то в Архангеловаце об этом знает. Все это я знаю по рассказам отца и записал спустя 45 лет».
Второе свидетельство о страданиях митрополита опубликовано в видовданском, то есть июньском, номере (день святого Вита, день Косовской битвы 28 июня. — Пер.) журнала «Свети-гора» за 1992 год. Опубликовано письмо, которое штаб Первой Югословенской армии, Командование тыла 21 июня 1945 года направило в Черногорскую митрополию в Цетинье. В документе говорится: «Высылаем вам панагию и крест, которые найдены у разбойника митрополита Ианникия. Смерть фашизму — свобода народу». Доктор (ученая степень. — Пер.) Александр Недок в том же номере «Светигоры» опубликовал свое свидетельство о страданиях митрополита. Он пишет следующее:
«В 3-м и 4-м номерах "Светигоры", которые по счастливой случайности попали мне в руки, я прочитал с великим вниманием и волнением две статьи, которые относятся к великомученику веры Христовой, блаженнопочившему митрополиту Черногорско-Приморскому Ианникию. Мои воспоминания двояки: во-первых, из того, что я знал лично; во-вторых, из того, что мне известно о его последних днях в Архангеловаце.
Когда я учился в первом и втором классах Первой мужской гимназии в Белграде, то имел счастье узнавать Закон Божий из уст будущего митрополита, тогда протоиерея Иована Липоваца. Это было в 1936-1937 годах. Это был дивный и богоугодный человек. Посреди учебного года он уехал в Цетинье, став митрополитом, но в детских душах оставил вечную память о себе.
Моя вторая встреча с ним, встреча заочная, а не личная, произошла в середине июня месяца 1945 года, когда я, как солдат, вернувшийся с фронта, находился в штабе Первой армии.
Однажды, прогуливаясь по Архангеловцу с несколькими своими ровесниками из Белграда, мы говорили о том, где и в какой школе кто учился. Тогда один из них (С. М., тогда дак-тилограф в армейской ОЗНА), когда услышал, что я учился в Первой мужской гимназии, сказал мне, что мой учитель Липо-вац сидит в тюрьме здесь, в Архангеловаце. Я спросил, нет ли возможности его посетить, но он ответил, что это запрещено и об этом даже нечего думать. На мой вопрос, как он выглядит, он ответил, что видел его в ужасном состоянии: запущен, грязен, истощен, весь во вшах и гнойных ранах. Через несколько дней, когда я снова увидел С. М., то опять спросил о своем учителе, и тот ответил, что он уже мертв, но не сказал, каким образом он убит и где похоронен.
Так завершилась моя вторая встреча с блаженнопочившим митрополитом Ианникием, и вот, почти пятьдесят лет спустя, я, как сейчас, ясно вижу день и обстановку, в которой услышал это потрясшее меня известие.
Мои сведения можете считать максимально верными, потому что они получены мною от непосредственного очевидца, который был искренен и рассказывал мне с большим сожалением о происшедшем, хотя в это страшное время разглашение такой информации было крайне опасно для нас, солдат.
Пусть эти сведения будут моим маленьким даром в память моего доброго учителя Ианникия (Иована) Липоваца».
В пасхальном номере «Светигоры» за 1992 год протоиерей Бранко Маркович, единственный оставшийся к этому времени в живых священник, которого рукоположил владыка Ианни-кий, свидетельствовал о своем архипастыре следующее:
«Где-то в 1951 или в 1952 годах я вместе с отцом Мило Пламенцем, тогда настоятелем прихода в Петроваце, пошел в монастырь Прасковицу, в гости к отцу Борису Кажанегре, как я думаю, последнему из той великой плеяды великих черногорских монахов, прекрасных духовников и еще более прекрасных воинов-богатырей. Тут мы нашли одного молодого человека, которого я знал еще учеником семинарии, который работал в митрополии, где исполнял обязанности то ли алтарника, то ли прислужника при митрополите, и чье имя я забыл. Этот юноша отправился вместе с митрополитом, когда тот покинул Цетинье. Он тогда поведал нам свой очень скорбный рассказ о том, как был схвачен митрополит. По его словам, а рассказывал он весьма убедительно, он вместе с группой священников был схвачен, затем отправлен в Загреб и там приведен к Пеко Дапчевичу, чей штаб находился тогда в Загребе. Этот юноша сопровождал митрополита и присутствовал при разговоре. Пеко спросил: "Ты Ианникий Липовац?", на это владыка ответил, что он Ианникий, митрополит Черногорско-Приморский. Тогда Пеко грубо, в повышенных тонах сказал, что он не имеет права так представляться, потому что на этом престоле всегда сидели великие и заслуженные люди, а не такие предатели, как он. На такие слова Пеко митрополит возразил, что он не имеет права так с ним поступать, поскольку он освободил из итальянского концентрационного лагеря в Албании его мать и сделал все, чтобы и его отца Иована Дапчевича (думаем, что Иован Дапчевич был диаконом) освободить из лагеря, но этому помешала его смерть. Пеко ответил, что это только служит доказательством его службы оккупантам.
Тот юноша еще рассказывал, как Пеко приказал владыке снять символы его архиерейского сана и как владыка просил крест возвратить протоиерею Илье Поповичу, архиерейскому наместнику в Цетинье и настоятелю Це-тинского прихода, так как этот крест был его собственностью. Точно известно, что этот крест был возвращен командованием Илье Поповичу. (Точность этого утверждения можно проверить, обратившись к семье покойного протоиерея.) Когда я в 1958 году был переведен с прихода города Бара на приход в Орашце близ Архангеловаца, то узнал от моего наместника, ныне уже покойного Любо Радивоевича, что митрополит Иан-никий, вместе с последним главой черногорской власти до прихода коммунистов, был приведен в Архангеловац и заключен в вилле у буковичской церкви. Рассказывал мне отец Любо, что один старый священник, который как беженец жил в Арханге-ловаце, каждое утро приносил владыке козье молоко. Тут бедный митрополит Ианникий под горой Букульей и был убит. Протоиерей Любо мне еще рассказывал, что некие дровосеки набрели на его могилу, в которой его тело было едва-едва прикрыто землей, так что горные потоки унесли его кости.
Я, служа в Орашце, очень часто, идя в Ахангеловац, шел через холм Пресеку, откуда открывается удивительный вид на гору Букулью, и каждый раз молился Богу за упокой души доброго митрополита Ианникия...»
Опираясь на это свидетельство, можно утверждать, что митрополит Ианникий был убит в середине июня 1945 года у Букульи. К сожалению, не известно точно место, где были убиты многие Сербские новомученики, а вместе с ними и митрополит Ианникий. Эта братская сербская могила до нынешнего дня не обозначена, а власти не откликнулись на упомянутые свидетельства. О митрополите Ианникий, его смелом и патриотическом поведении во время оккупации и гражданской войны мы опубликовали книгу под названием «Голгофа митрополита Черногорско-Приморского Ианникия 1941-1945» («Свети-гора», Цетинье).
Владыка Ианникий направил два акта Священному Синоду СПЦ, которые мы приводим ниже вместе с письмом его дочери митрополиту Иосифу, где она интересуется судьбой своего отца. Эти документы, как и многие другие подобные им, хранятся в архиве Священного Синода и говорят многое о личности этого великого иерарха Церкви Христовой.
Святому Архиерейскому Синоду - Белград
Как известно высокой церковной власти, войны, порабощение и революции приносят народам много зла и несчастья. Вот уже более двух лет прошло с того времени, как наш сербский народ мученически переносит наитяжелейшие страдания. Кроме прочих бед, его мучат нищета и болезни. Недостаток еды, одежды, обуви, лекарств, одним словом — недостаток во всем. Во многих местах народ питается амарантом и крапивой, почками деревьев, корой ясеня и липы. Куда человек ни обратит свой взор, всюду видит изможденные и бледные лица, видит несчастных, обездоленных, босых и оборванных. Повсюду слезы, вздохи и мольбы о помощи.
Конечно, и в мирное время даже в богатейших странах было достаточно нищих и, несмотря на все усилия государства, там не могли полностью вылечить социальные язвы. Но всем державам не только дозволена, но и вменена в обязанность помощь страждущим. Особенно в христианских странах, где Церковь по своему святому долгу старалась это исполнить. Церковь святого Саввы есть народная Церковь. Она всегда шла этим путем. Имея великую честь быть архиереем этой святой и мученической Церкви, за эти два года и я старался идти этим путем, идти по стопам своих великих предшественников, заслуженных архиереев Сербской Церкви.
Я уверен, что Священный Архиерейский Синод одобрит мое решение помочь нашему народу из средств митрополии, семинарии и монастыря, чтобы позаимствовать оттуда средства и раздать деньги народу. Необходимо оказать помощь беженцам за счет этого имущества, спасая таким образом тех, кого еще можно спасти.
Поскольку, таким образом, те средства исчерпаны, а нужда и страдание в народе все тяжелее, то я прошу высокую церковную Власть в согласии с административным управлением Патриархии одобрить использование сбережений и церковно-монастырских капиталов для спасения нашего народа от голода, болезней и недостатка в одежде и обуви.
Я уверен, что своим предложением выражаю также желания и намерения Священного Архиерейского Синода, уверен, что они еще лучше и раньше меня уже шли этим путем Христа и святого Саввы. Препоручаю себя, духовенство и паству митрополии святым молитвам членов Святого Архиерейского Синода и поздравляю их с великим праздником Воскресения Христова.
Цетинъе, 16/3 апреля 1943 г.
Преданный Священному Архиерейскому Синоду Православный Митрополит Черногорско-Приморский
Ианникий, ср.
Святому Архиерейскому Синоду - Белград
В связи с ранее изложенными сведениями о состоянии моей епархии докладываю следующее:
Известная народная поговорка «Тяжко той земле, куда войска приходят» полностью себя оправдала в Черногории, т. к. Черногория с июля 1941 года стала полем военных сражений. Войну между собой вели и продолжают вести: коммунистическо-партизанская организация, националисты (в сербском языке это слово не имеет уничижительного оттенка. — Пер.) и оккупаторы. О жестокости этой борьбы свидетельствуют: пропасти, закрытые дома, обгорелые жилища и развалины, наглые и систематические грабежи. Эта долгая война воздействовала и на самые лучшие человеческие сердца, т. к. вандализм стал обычным повседневным явлением и, к сожалению, уже не удивляет и не потрясает сердца очевидцев. Мало кто вздыхает, видя развалины жилищ, сожженные школы, церкви, монастыри.
Эти ужасы не миновали наши монастыри и не обошли даже духовенство и монашество! Это сильнейшее доказательство того, насколько сейчас человек одичал и стал кровожаден. В то же время нас одолевает ужас и от того, что снова и снова будет немилосердно литься сербская кровь, потому что нет ни одного признака морального выздоровления общества. Это больше всего леденит страхом сердца тех, которые занимают ответственные места, но не могут ничем помочь.
По своим обязанностям приносим это извещение, но вхождение в детали и описание всего происходящего нас бы завело очень далеко. Поэтому мы только проиллюстрируем это прискорбное состояние Митрополии в следующих кратких сведениях:
1) На территории митрополии разрушены и сожжены следующие монастыри: Режечич, Градиште, Ждребаоник, Жупа и Биела.
2) Практически все остальные монастыри потерпели ущерб, особенно опустошены в материальном отношении, потому что большая их часть находится в руках коммунистов.
3) Священномонахи частью убиты, многие спаслись бегством и, таким образом, оставили монастырь из-за насилия, но есть и такие, которые служат коммунистам.
От описания подробностей уклоняемся из-за внутреннего состояния митрополии, поскольку уже несколько месяцев и более Цетинье имеет сообщение только с несколькими городами. Честь имею сообщить это и молю принять к сведению.
Цетинье, 2 февраля 1944 г.
Святому Синоду преданный Православный Митрополит Черногорско-Приморский
Ианникий, ср.
Митрополиту Скопскому Иосифу
Ваше Высокопреосвященство!
Как Вам известно, мой отец Ианникий, митрополит Черногорско-Приморский, покинул Цетинье еще в ноябре 1944 года. С того самого времени и до настоящего часа я не могу ничего узнать о его судьбе и совсем не имею никакой возможности связаться с ним, чтобы что-нибудь ему передать. До меня доходили разные версии, но одно известно точно, что он попал в руки Народных властей, некоторое время находился в Белграде, а последнее время в Архангеловаце. Я знаю, что вы просили тех людей, от которых это зависит, чтобы условия его жизни были улучшены, и за это приношу Вам мою самую горячую благодарность!
Поскольку я не могу ничего узнать о его судьбе, то осмеливаюсь попросить Вас поинтересоваться, что с ним, где он находится и есть ли возможность связаться с ним. Потом, через подчиненных Вам людей, вы можете известить меня, чтобы я больше не мучилась, живя в полной неизвестности.
Своей просьбой я не хочу, однако, поставить Вас в опасное положение, тем более что мой отец, без преувеличения, не таков, каким, вероятно, и Вам его представили. Вся его вина заключается всего в нескольких речах, когда он говорил с представителями итальянских и немецких сил, и надо смотреть не на то, как это выглядело со стороны, а вникнуть в сущность вопроса и понять, что он хотел сделать, а также принять во внимание и конечный результат этих переговоров.
Вот, в основном, из-за чего его обвинили в предательстве, а лучшее доказательство того, что он твердо противостоял оккупаторам, заключается в том, что даже мне, своему единственному ребенку, он не мог помочь, не мог сделать так, чтобы меня не прогнали с работы, чтобы меня не преследовали, чтобы я избегла тюремного заключения. Но моя цель вовсе не в том, чтоб убедить Вас в невиновности моего отца, хотя большей частью мое письмо так и выглядит.
Я надеюсь, что получу от Вашего Преосвященства весть о моем отце, насколько это будет возможно, и с почтением целую Вашу святую десницу.
8 марта 1946 г.
Мария Мартинович-Липовац Цетинье, Баньова 130
Далее: Иерей Василий С. Божарич, настоятель Рогамского прихода
