Сила веры в таинство
Святой Евхаристии
Сила веры в таинство Святой Евхаристии.
Для прославления имени Господа нашего Иисуса Христа повествую, что во вверенном мне приходе декабря 1 дня 1885 года, я приглашен был к напутствованию Святыми Тайнами больной крестьянки Агафьи деревни Большая Боярка, находившейся в смертной опасности по рождении младенца.
Не потеряв силы веры и уповая на помощь Царицы Небесной, больная, хотя и в ужасной агонии, просила своего мужа пригласить меня для преподания ей тела и крови Христовой. Крестьянин является ко мне во время совершения вечернего богослужения и передает желание больной.
Я тотчас же приостанавливаю вечерню и отправляюсь. Это был первый случай напутствования мною больной, так как я только за два месяца перед этим получил благодать священства. Больная лежала на досках, покрытая рядном, в головах была не то подушка, не то сермяга; на больной тулуп. Дом об одной половине; стены дома сыры, по углам вода от сырости; окна малы; потолок от пола расстоянием не более 2 1/2 аршина; в дверь со двора дул ветер; на печи четверо малых деток босые, голые, словом, бедность непокрытая. На дворе стояла стужа, и в довершение всего муж больной, зачисленный по жребию в войска, должен был в тот же день выехать в город Ананьев, в сборный пункт. Увидев меня, больная Агафья с радостью на лице обратила взор свой на святые иконы и произнесла: «Слава Богу!» Я приступил к совершению Таинства.
Во время исповеди она с полным сокрушением открыла мне свою душу и едва слышно, но усердно просила меня очистить ее от грехов и, когда приобщилась, глубоко вздохнула и, дрожащей рукой осенив себя крестным знамением, благодарила Господа Бога, удостоившего ее принять святые тело и кровь Христову во исцеление души и тела. Я при этом сказал ей, чтобы она мысленно молилась Иисусу Христу и просила Его о даровании ей жизни. И велика была сила молитвы болящей, чудодейственна сила великого таинства! На следующий же день я узнал, что больной стало легче, а затем она и совершенно поправилась и не чувствует никакой болезни. Через некоторое время возвращен с военной службы и муж ее, как взятый по ошибке, и ныне семейство сего крестьянина мирно благоденствует! («Русский паломник», 1885 г. № 49.)
Дочь одного крещеного калмыка Матфея М., девица 21 года по имени Анастасия, четыре недели с лишком страдала от изнурительной лихорадки, а потом и горячки. Это было зимой 1867 года. Изнемогая в страданиях, она, когда приходила в сознание, убедительно просила отца своего пригласить священника, чтобы ей исповедаться и принять Святые Тайны, выражая при этом, по общему верованию местных крещеных калмыков, что она выздоровеет, если примет Святые Тайны. Приглашенный в дом ее семейства, я изумлен был всей обстановкой жилья.
Больная лежала на холодном земляном полу; под ней подослано было немного соломы и несколько клочков изношенного войлока; в головах была свернута в кучу шуба, шерстью внутрь; одета была двумя старыми шубами.
Стены дома были крайне сыры, так что по местам нарос иней. Одинарные старые окна вконец заросли толстым инеем, в щели их невыносимо дул ветер. Холодный воздух хаты наполнен был запахом от сырости, дыма и помета телят, бывших тут же в углу. При таком положении больная Анастасия могла ожидать себе выздоровления только от Святого Причастия; и вера и надежда не посрамили ее. Когда она приобщилась, то спросила меня: «Буду ли я жива?» Я ответил утвердительно, но при этом внушил ей, чтоб она хоть мысленно молилась Иисусу Христу и просила Его о даровании ей жизни. На следующий день, около 9 часов утра, отец ее Матерей М. уведомил меня, что Анастасия выздоровела. Я прибыл к ним и увидел, что бледная, маломощная, но не чувствующая никакой болезни Анастасия обедала, а на следующий день она уже выполняла легкие домашние работы.
Спустя месяца полтора, в ту же зиму, я призван опять был напутствовать одного из крещеных калмыков по имени Феодор. Это был человек 38 лет, с самой ранней молодости всегда болезненный, бессильный, и посему ни к какой работе не способный. Питался он от двух или трех коров своих да пособием меньшего своего брата Андрея, человека крепкого и рабочего. Давно развившаяся золотуха повредила Феодору носовой хрящ, ослабила орган слуха и зрения, и, может быть, она же была причиной давней чахотки, которая в последний год развилась в сильной степени.
Значительная простуда наконец уложила его, и без того больного, в постель. Когда я вошел в кибитку (он жил, как и многие другие крещеные калмыки, вдали от села в кибитке), больной уже едва дышал, с большим трудом, но слабо кашлял; голова была холодная; губы холодные и синие; он со страхом ждал часа смерти. В изодранной кибитке было так же холодно, как и в доме Матфея М., хотя и теплился посредине огонь, около которого я отогревался с холоду. Окружающие Феодора мужчины и женщины утешали его теперь тем, что по принятии Святого Причастия он может выздороветь, и в подтверждение своих слов указывали на вышеупомянутую Анастасию, на ее внезапное выздоровление после принятия Святых Тайн.
И я утешал его в том же духе. Наконец Феодор медленно прошептал: «Если выздоровею, то выздоровление мое будет только от Аршана», — так калмыки называют Святые Тайны. Он с чувством исповедался, с верой и надеждой приобщился.
На третий день после того я увидел в слободе меньшего брата его Андрея и, думая, что он прибыл сюда просить людей рыть могилу (кладбище было около слободы) для брата, спросил его:
— Как Феодор?
— Он выздоровел, — сказал Андрей.
Как громом меня поразило! В первую минуту я не поверил; я думал, что он или обманывает, или, что еще хуже, смеется над таинством: но он скоро уверил меня. Я бросился справлять его нужды, по которым он приехал в село; скоро все справили и отправились к Феодору.
В той же холодной кибитке перед огнем сидел исхудалый Феодор, хотя еще не совсем оправившийся, но совершенно довольный своим здоровьем, и разговаривал с веселым лицом. Все, окружавшие его, радовались и славили Бога и силу таинства. Чему приписать его внезапное восстание из такого безвыходного состояния, в котором он находился, в котором сам он и все ждали только часа смертного, как не силе веры в спасительную силу Святых Тайн Христовых?
Феодор пользовался здоровьем более трех недель; но от новой простуды появились у него те же припадки болезни, и он, не дождавшись вторичного приобщения, скоро умер. По этому случаю крещеные калмыки рассудили, что Феодор в первом случае встал силой Аршана, а теперь умер потому, что подвергся зоурди (зоурда — внезапная нечаянная смерть и смертельная болезнь, причиняемая, по верованию калмыков, злыми духами).
Я постарался объяснить им, что злые духи не имеют влияния на человека без особенного на то попущения Божия, что состояние здоровья, в котором Феодор приобщался, да и прежде сего было до того опасно, что невозможно было ожидать не только выздоровления, но и одного дня жития, как это для всех было ясно, но что по вере и надежде его Господь Бог воздвиг чудесным образом его с одра смерти и неожиданно продлил жизнь и здоровье его на три с лишком недели, дабы оправдать веру его в силу таинства, дабы, с другой стороны, показать и нам, грешным, славу имени Своего. Требование, чтобы полуживой Феодор каждый раз приближался к дверям гроба и каждый раз чудесно освобождался, было бы требованием безумным (свящ. Дионисий Алексеев, Ставрополь Кавказский, 11 января 1868 г.).
У одного крестьянина села Чуйкина Петровского уезда Саратовской губернии вдруг сделалась нездоровой тринадцатилетняя дочь Н. болезнью непонятной — беспамятством, сопровождаемым странными телодвижениями. Позван был, по обыкновению, приходской священник. Но оказалось, что напутствовать больную Святыми Тайнами не было решительно никакой возможности: девочка находилась в бессознательном состоянии.
Вдруг священника озарила мысль положить дарохранительницу со Святыми Тайнами на голову болящей.
«Приведя свою мысль в исполнение, мы, — говорит пастырь о себе и присутствовавших, в числе не менее 40, — поражены были чудодейственной силой Святых Тайн Христовых: больная как ни в чем не бывало в момент приложения на голову ее святыни Господней говорит: «Ах, как мне легко теперь! Пустите меня, я встану!» Но лишь только Пречистые Тайны Христовы отняты были от головы больной, как к девочке возвратилось опять ее беспамятно-нечувственное состояние. После этого священник еще несколько раз возлагал на голову больной дарохранительницу с Животворящими Тайнами Христовыми. И всякий раз в момент снимания больная снова впадала в бесчувственное состояние. Наконец, в последний раз не менее получаса святая целебница находилась на голове больной.
В этом виде больная поднялась с земли и пошла со двора в дом. В доме больная, после разумно сознательной исповеди, сподобилась принять животворящие Тайны Христовы, а по прошествии суток окончательно выздоровела от своей болезни («Воскреси, чтен.», 1880 г., № 10).
«В приходе моем, — рассказывает священник Д. Миловский Нижегородской епархии Лукояновского уезда, — в селе Кочкурове один молодой человек, крестьянин Григорий Гаврилов Фанин, до тридцатилетнего возраста был в православии, но потом впал в раскол. В таком бедственном состоянии он оставался до 1848 года, в который у нас сильно действовала эпидемическая болезнь — холера. Когда Фанин сделался болен холерой, жена попросила напутствовать его Святыми Тайнами; я думал, что это делают только для вида его семейные, потому что знал Фанина как упорного раскольника более 10 лет. Впрочем, тотчас же поспешил к больному. Когда вошел я в дом Фанина, он лежал на полу лицом вниз. Заметив меня, он сказал:
— Батюшка! Я умираю, и Господь за грехи мои, за хуление Церкви Божией, попрание ее Святых Таинств и презрение твоих добрых советов посылает мне самую лютую смерть; прими меня на покаяние, не возгнушайся мной, окаянным. Я отвечал ему:
— Господь наш Иисус Христос не гнушался самыми великими грешниками; я ли, недостойный, могу тобой гнушаться? Если только ты нелицемерно хочешь обратиться на путь истинный, я с полным усердием и любовью готов принять тебя на покаяние.
— Истинно хочу, батюшка!
Прочитав молитвы к исповеди, я велел семейным его удалиться. А он, валяясь на полу — потому что ни стоять, ни сидеть не мог — приполз ко мне и, обняв руками мои ноги и положив на них чело свое, начал говорить:
— Батюшка! Помолись обо мне, окаянном, Господу, чтобы Он отвратил от меня эту лютую смерть, помолись, батюшка! Если Господь избавит меня, окаянного, от лютой смерти, я обещаюсь отстать от своего заблуждения; теперь буду почитать Церковь Божию и жить по ее уставам. Помолись обо мне, окаянном, батюшка!.. После сего он искренно и чистосердечно принес покаяние во всех грехах своих, не восклоняя головы от ног моих.
Лютая болезнь неоднократно во время исповеди отторгала его от меня и прерывала беседу мою с ним, производя ужасные свои действия, на которые не без страха смотрел я и после которых больной опять приползал ко мне, обнимал мои ноги и клал на оные челом голову свою. Покаяние было искреннее и благонадежное; но я не мог причастить его Святых Таинств как по причине непрестанной рвоты, так и для того, чтобы дать ему возможность глубже войти в себя. По замечанию моему, за некоторое время до смерти, страшные действия холеры ослаблялись несколько, больной оцепеневал и чернел телом. Я просил, как только наступят эти минуты, прислать за мною вторично. При вторичном посещении моем я увидел Фанина лежащим на лавке, в тихом положении.
Лицо его, руки и все тело были черны, как уголь. Он сделал знак рукой семейным, и они тотчас же вышли. Он продолжал свою исповедь и усердно просил меня помолиться о нем, с клятвой обещаясь отстать от заблуждения своего, если останется живым. Я, насколько мог, утешил, успокоил его и причастил Святых Тайн. Господь, провидя нелицемерное намерение сего кающегося возвратиться на путь спасения, даровал ему спасение. Фанин понял эту милость Божию, и тотчас же по выздоровлении своем он принялся за исполнение данного обета» («Стран.», октябрь 1867 г.).
«В ноябре месяце 1866 года однажды вечером неожиданно подъехала к крыльцу моего дома, — рассказывает протоиерей Е. Лозинский, — коляска, и вбежала ко мне вся в слезах вдова коллежского советника Ю. Я. Л. со словами: «Батюшка дорогой, спасите мою дочь!» Не зная, в чем дело, я спросил, что случилось. И вот она бегло рассказала мне, что ее дочь Мария четвертые сутки мучится родами, и что когда все окружающие, не исключая и врачей, потеряли надежду на благополучный исход родов, вдруг больная закричала: «Бегите к отцу протоиерею; пока я не увижу его, не передам ему затаенных моих грехов и не приобщусь из его рук Святых Тайн, до тех пор не разрешусь. Недаром он когда-то во сне строго выговаривал мне за то, что я не приготовляюсь перед родами к исповеди и Святому Причастию, а я все откладывала...»
Не продолжая дальше разговора, я поспешил с матерью больной прямо в церковь и, отворив царские врата, пригласил помолиться перед ними. Потом мы вместе с ней отправились к нашей страдалице. Болящую я застал еле живую и даже похолодевшую, но не лишенную, благодаря Богу, сознания.
Приняв от нее исповедание грехов, какое редко случалось мне принимать прежде — так оно было искренне — я преподал ей Святые Тайны и вслед за тем отправился домой, долго размышляя, что-то станется с нашей бедной больной.
удя по-человечески, почти невозможно было ожидать поправления больной, до того измождена была долговременными ужасными страданиями!.. Но чего не делала и теперь не делает живая вера! Не дальше как на следующий день является ко мне муж болящей и с сияющим от радости лицом объявляет, что жена ему родила сына-первенца спустя полчаса по моем уходе из их дома, и что он и супруга его просят меня прибыть к ним для преподания благословения родильнице и наречения христианского имени новорожденному, что и было в свое время мной исполнено. Вот как благ Господь к прибегающим с верой и любовью к Святым Таинствам Его церкви» («Стран.», Февраль 1868 г.).
Далее: Порядок приготовления и приступания к Святому Причастию
