Не произноси имени
Господа Бога напрасно
«Не произноси имени Господа Бога твоего напрасно» (Исх. 20, 7).
С достойным призыванием имени Божия соединены особые обетования. Пророки, апостолы и многие святые именем Божиим, именем Иисуса Христа исцеляли больных, воскрешали мертвых, повелевали земле и небу. Припомним из ветхозаветной истории пророков Илию и Елисея, — как они воскрешали мертвых и творили многие другие чудеса; из новозаветной — апостолов Петра и Иоанна, которые именем Иисуса Христа исцелили хромого; припомним, в частности, апостола Петра, который воскресил Тавиоу; апостола Павла, который воскресил отрока Евтиха.
И ныне каждый из нас, с верой и благоговением призывающий имя Господа Иисуса Христа, Пречистой Его Матери и святых Божиих, получает неожиданное облегчение в болезнях или помощь в несчастиях. Соразмерно с бесконечной святостью и важностью преблагого для нас имени Божия, мы должны с беспредельным уважением и благоговением употреблять это святейшее и всемогущее имя. Понапрасну произносится имя Божие, когда произносится без нужды, в разговорах бесполезных и суетных, а тем более, когда произносится лживо или с нарушением благоговения.
В нашем людском быту много встречается- случаев, когда призывание великого имени Божия становится неуместным и обращается в грех. Когда, например, кто-либо рассказывает, что он был где-то, видел что-нибудь, слышал о чем-либо, и, на обыкновенное в подобных случаях, часто шуточное, возражение, начинает уверять призыванием в свидетели Бога: тогда он напрасно произносит имя Божие.
Подобное употребление божбы во многих до того утвердилось, что и без всякого повода, на каждом слове они произносят «Ей-Богу! Вот тебе Христос!» Или употребляют имя Божие как поговорку в разговорах о предметах самых низких, иногда преступных. Так, часто слышится выражение: «Как Бог свят», хотя говорится вовсе не о святых предметах.
Божба обыкновенно употребляется у нас как доказательство справедливости наших слов. Но надлежало бы нам вести себя так, чтобы искренность наша видна была в одном нашем «да» или «нет», и чтобы никто не имел повода сказать нам: «Ты лжешь уже не в первый раз». О, если бы с детства приучили нас быть честными и верными в слове! Тогда и в зрелых летах не понадобилась бы нам напрасная божба, столь ныне обыкновенная. Ныне уже так часто слышится между нами божба, что никто на нее не обращает и внимания, а через это самое хулится в нас имя Божие. Нередко можно слышать в кругу самых малых детей, как один говорит другому: «Побожись!», хотя и после божбы все равно остается при своем недоверии. Так имя Божие ни во что вменяется с юных наших лет.
Ах, не будем равнодушны к имени Божию! Оно свято и чудно! Вспомним историю призвания Моисея к освобождению израильтян из Египта. Когда он, придя к купине горящей и несгорающей, услышал голос Божий: «Аз есмь Бог», — он преклонил колена и поник лицом на землю — благоговеяши бо воззрети пред Бога... Так бы надлежало и нам благоговеть перед именем Божиим, когда оно произносится нами или в нашем присутствии. Добрые дети с почтением произносят имена своих родителей и смущаются сердцем, слыша с пренебрежением произнесенное другими имя отца их или матери; Отцу ли Небесному, Коим живем и движемся, Ему ли недостанет в нас благоговейного уважения, и не смутится ли наше сердце, когда неблагоговейно произнесут великое имя Его в нашем присутствии!
В ветхозаветные времена побивали камнями дерзавших называть имя Господне без уважения, с пренебрежением (Лев. 24, 16). И в христианских государствах некогда за божбу выгоняли из города на три недели, иногда выставляли на целый день к позорному столбу, сажали на хлеб и воду на несколько дней.
Слышавшие ложную божбу и не доносившие об этом начальству также подвергались наказанию (см. «Общественная и частная жизнь в европейских государствах средних веков», стр. 203). Нет благословения Божия на тех, кто не уважает Его имени. Если бы мы внимательно наблюдали за собой, то легко, может быть, убедились бы, что многие неудачи в жизни и внезапные бедствия суть праведное возмездие за неуважение к имени Божию (1 Цар. 2, 30). По крайней мере, есть примеры в житиях святых, как иногда наказывает Господь людей, неведомо для них самих, за неразумное употребление божбы.
В житии преподобного Авксентия повествуется следующее.
Два прокаженных пришли к преподобному Авксентию и усердно просили его об исцелении. «За какие грехи навел на вас Бог эту страшную болезнь?» — спросил их преподобный. Больные не знали, что отвечать; они не помышляли ни о своих грехах, ни о том, что болезнями наказывает нас Господь за грехи, и потому безмолвно кланялись святому отцу и просили милости. Святой Авксентий сам отвечал за них: «Ваша болезнь послана на вас в наказание за неразумные ваши божбы и клятвы, обратившиеся у вас в привычку». Устрашились прокаженные, что ведомы святому согрешения их, пали перед ним и, раскаиваясь в своей грешной привычке, тем с большим усердием просили об исцелении. Видя их раскаяние, святой Авксентий помазал их елеем и именем Господа Иисуса, которое они всуе произносили, очистил от проказы (Чет. Мин., 14 Февраля).
Очевидное худое следствие частой божбы есть то, что мы становимся недоверчивыми и тогда, когда святое имя Христово слышится на распутиях в устах нищенствующей братии. Привыкнув думать, что бедные произносят имя Христово как поговорку, мы уже не обращаем должного внимания на их нужды и оставляем их без всякого пособия. Ах, если бы и сами нищенствующие не напрасно произносили это всемогущее имя! Но напрасно произносят имя Господне и те из бедных братии наших, которые испрашиваемую Христа ради милостыню не по-христиански употребляют, или пользуются именем Божиим для прикрытия своей лености и праздности. Иуда Искариотский собирал милостыню Христа ради, но, употребляя ее на удовлетворение своей страсти, сделался предателем Христа и шед удавися. Вот участь, грозящая тем, кто дерзает представлять в себе лице Христа и оказывается самозванцем. Добрые христиане никогда не отвергнут просьбы от имени Христова; но горе тому, кто этим спасительным именем пользуется для удовлетворения своих страстей! Нельзя, однако ж, не заметить, что в настоящее время умаляется православный обычай просить помощи от имени Христова, и бедные скорее прибегают к каким-либо хитростям или только своей наружностью и воплями стараются тронуть сострадательных. Конечно, и это нововведение есть следствие общего охлаждения к имени Божию, с детства всуе употребляемому в обыкновенных разговорах и поговорках.
Безразличное, легкомысленное употребление имени Божия в обыкновенных разговорах и поговорках мало-помалу производит в нас охлаждение ко всему священному, и тогда кощунство становится для нас обыкновенным праздным словом. Так, люди, не дающие цены своему слову и уже привыкшие уничижать все священное, сравнивают блаженство рая, Царство Небесное с утехами здешнего мира, говоря: «Хорошо, как в раю! Не надо и Царства Небесного!» Или шуточно приводят богодухновенные слова Священного Писания в подтверждение обычного празднословия или злохуления. Подобные грубые, достойные жалости выражения, потрясающие ужасом душу, благоговейно мыслящую, называются кощунством.
О, как язвы бежать бы надлежало того сообщества, где священные предметы, предметы нашей веры и надежды, предметы нашего богопочтения уничижаются до таких сравнений, обращаются в грубую шутку, в нечестивый смех, в злочестивое поругание! Все, чем славится имя Божие, что относится к богопочтению: Слово Божие, Святые Таинства Церкви, все священные вещи, богослужебные действия, в кои как бы облекается Господь и таинственно приближается к нам, — должно возбуждать в нас глубокое благоговение. И где нет этого благоговения, там является дерзость, отваживающаяся на самое богохульство.
Кощунство и богохуление тесно граничат между собой. Чего же доброго ожидать от тех, которые намеренно употребляют дерзкие слова против Бога и святых Его?
Известно, что первое хульное слово против Бога произнесено змием — искусителем первых людей. Кто же от человекоубийцы от начала (Иоан. 8, 42) ждет чего-либо доброго!
Легкомысленное употребление имени Божия в обыкновенных разговорах и поговорках делает нас равнодушными к имени Божию и в том случае, когда нам приходится утвердить что-либо или отвергнуть клятвенно, по требованию законной власти.
Страшная дерзость указывать на Вездесущего Бога как на свидетеля того, что мы говорим правду, когда утверждаем заведомую ложь или отрицаем известную истину. Забывают лжесвидетели, что Бог, Которого они призывают в свидетели, свидетель верный и истинный (Апок. 3, 14), все знает и все может, — может, например, в одно мгновение и обличить лжеца, и в то же время строго наказать его. Если Господь не всегда обличает лжесвидетелей, то, конечно, потому, что у нас много собственных средств обличить лжеца. Но где эти средства недостаточны, там Сам Господь помогает правде человеческой обличить неправду лжесвидетелей.
1) Некто, по имени Иоанн, боярин Киевский, облекшись в монашество в Киево-Печерской Лавре, имел при себе юного сына Захарию. Чувствуя приближение смерти, Иоанн поручил сына своего покровительству Божию, а некоторому иноку, по имени Сергию, также бывшему боярину, оставил тысячу гривен серебра и сто гривен золота, чтобы сберег их до совершеннолетия сына и отдал ему. Таким образом распорядившись, Иоанн скончался.
Захария, достигнув пятнадцатилетнего возраста, потребовал у Сергия отцовского наследства. Сергий изумился, как бы не зная, чего требует юноша, но, видя неотступность требований, принял вид оскорбленного и с упреком сказал ему: «Отец твой отдал все имение Богу: у Него и проси, а не у меня. Я не виноват, что отец твой был так неразумен, что, обогащая нищих, сделал нищим единственного своего сына».
При столь неожиданном вероломстве юный Захария заплакал и просил Сергия отдать ему, по крайней мере, половину имения, хотя третью часть, даже десятую: но Сергий решительно отказался. Тогда Захария потребовал, чтобы Сергий утвердил клятвою, что не получал денег от отца его. Сергий при сторонних свидетелях идет с Заха-рией в церковь и, став перед образом Богоматери, клянется небом и землей, что отец Захарии не давал ему ни полушки. В утверждение клятвы он хотел облобызать икону Божией Матери, но невидимая сила приковала его к месту, он не мог подойти к образу и, трепеща всем телом, воскликнул: «Преподобные отцы Антоний и Феодосии, помолитесь Матери Божией, дабы ангел смерти не погубил меня». После столь чудесного обличения в ложной клятве Сергий возвратил имение, принадлежавшее Захарии (Чет. Мин., 24 марта).
2) К святому Милесу, епископу Сузскому, пришли два человека, которые друг друга обвиняли в воровстве и из которых каждый требовал, чтобы другой доказал невинность свою. Когда один из них согласился поклясться, святой Милее предварительно увещевал его не употреблять имя Божие во зло и не обманывать своего брата. Но нечестивый человек, презрев увещание святого Милеса, произнес клятву. Тогда святой Милее сказал ему: «Ежели клятва истинна, ты возвратишься домой здоровым, но ежели ты употребил ее во зло, то, подобно Гиезию, немедленно поражен будешь проказой и со стыдом возвратишься домой». И ложно клявшийся тотчас поражен был проказой («Христианск. чтен.», ч. 26.)
3) И ныне Бог обнаруживает гнев Свой на призывающих имя Его в ложной клятве. В этом может уверить следующее происшествие. В «Петербургской газете» в 1874 году публиковали следующее: некоторый крестьянин купил у другого восемь пудов рыбы за 9 р. 60 к. и, не отдав денег, уехал. Продавший рыбу принес жалобу начальству. Но купивший уверял, что он заплатил деньги и даже побожился перед иконами: «Дай Бог ослепнуть, если я говорю неправду!» После такой клятвы он поехал продавать спорную рыбу и дорогой внезапно ослеп на оба глаза, так что не мог продолжать пути и остановился в поле. Тут нашел его другой крестьянин и привез в волость, где клятвопреступник сознался перед священником и народом, что побожился ложно, что рыба увезена была им без уплаты денег.
Позволительно и должно употреблять клятву, когда она относится к славе Божией и пользе ближнего и требуется от нас законной властью (Второз. 6, 13; Римл. 1, 9; 9, 1-3; 2 Кор. 1, 23; Евр. 6, 16); и тогда должно произносить ее с благоговением, утверждая или отрицая то, к исполнению чего имеем и твердое намерение, и достаточные силы, и возможность. Произносящие клятву или присягу по требованию законной власти обыкновенно в присутствии священника поднимают руку к небу в знак призывания в свидетельство Живущего на небесах и целуют крест и Евангелие в знак того, что залогом верности своей клятвы поставляют спасительные страдания Иисуса Христа, и что в случае неверности или нарушения приносимой клятвы они подвергают себя отчуждению от участия в спасении, уготованном крестными страданиями Сына Божия и проповедуемом в святом Евангелии. Клятвопреступники строго наказываются и законами гражданскими (свящ. Успенский).
Далее: Примеры гнева Божия за божбу
