Православный гид Рафаил
Во время паломничества по Святой Земле я не раз убеждался в том, что очень важную роль играет гид. В условиях современного Израиля это не столько экскурсовод, рассказывающий о достопримечательностях, но проводник-переводчик, решающий массу задач при контактах с разноплеменным и разноязычным населением Палестины, представителями местной власти и бизнеса. Можно сказать, что нашей паломнической группе, посетившей святыни Палестины в начале ноября, повезло дважды.
Во-первых, с погодой. Кто знает, какая жара бывает здесь, в пустыне, меня поймет. Во-вторых, с проводником, которым оказался гид Рафаил.
«Мои предки живут в Иерусалиме около 500 лет» – с этой фразы началось наше с ним знакомство в аэропорту Бен Гурион.
Рафаил Мусан-Леви, иерусалимлянин, еврей, исповедующий Православие. Помимо неродного для него русского языка, он прекрасно знает церковнославянский. Тонко чувствует строй нашего богослужения.
Его блог в Живом Журнале, странички которого предложены читателю «Образ и подобие», способен вызвать живой интерес не только осведомленностью о реалиях современного и древнего Израиля, но и чувством юмора автора.
Священник Игорь Сальников
Есть ли снег в Иерусалиме?
Итак, после долгого расставания с моим журналом и с моими читателями – снова встреча, которой я очень рад. Время быстро идет, и жизнь так полна событий и ощущений, что иногда трудно устоять на ногах. Паломники в протяжение недели проживают целую жизнь. А я, живущий в Иерусалиме, проживаю один месяц как «веки вечные», если можно так выразиться. На гражданский Новый год была прекрасная погода. Все холмы зеленые, солнце, но не слишком палит. Одним словом – курорт.
Однако я подсказал группе, что, когда доберемся до Иерусалима, курорт закончится. И погода поменяется, и вообще в Иерусалиме холоднее, чем на Галилейском море, потому что выше. Так именно и было.
В Рождественский Сочельник была буря. Сильнейший ветер, деревья попадали. В городе Иерусалиме – более 2000 деревьев. В искусственно посаженных лесах в иерусалимских горах тоже много упало. Около моего дома упало много деревьев, и сейчас стали видны здания промзоны и огни города на той стороне ущелья.
После Рождества, как вы наверняка все знаете, был снег в Иерусалиме. Рождественский праздник. Интересно, что некоторые современные священники и библеисты считают, что у европейцев связь между Рождеством и снегом является плодом народного творчества, не соответствующего реалиям ближневосточного климата. Они ошибаются!
Библеисты, дорогие, если бы вы открывали иногда Библию, вы бы увидели, что снег упомянут и в Ветхом, и в Новом Завете.
Конечно, здесь не Европа и он быстро тает, однако народы, живущие здесь, имели и имеют понятие о снеге. (Например, народы, живущие в тропических лесах, даже не имеют слова «снег» или «лед» в своем языке.) На иврите снег называется «шелег».
Православные должны знать, что царь Давид (родившийся также в Вифлееме), знал снег. В пятидесятом псалме он сказал: «…омыеши мя и паче снега убелюся» (на иврите: «техабсени умишелег альбин».)
В Библии снег – образ чистоты, очищения. Так же это и у пророка Исаии.
«Если будут грехи Ваши, как багряное, – как снег убелю» (глава 1, стих 18).
Что-то действительное чистое, девственное даже, можно сказать, есть в иерусалимских снегопадах. Острые углы, камни, пыль, накопившаяся не только в земле, но и в самом воздухе тяжесть – все получает облегчение и очищение. Снег все выравнивает – ландшафт становится совсем мягким.
И несмотря на то, что это бывает только на очень короткий срок, остается ощущение чуда. Можно даже сказать, преображения.
Не случайно святой евангелист Марк, описывая Преображение Господне, говорит: «Одежды Его сделались блистающими, весьма белыми, как снег, как на земле белильщик не может выбелить».
В этот раз у нас все произошло за одно утро – зима с метелью и снегопадом и весенняя капель с припекающим солнцем. Пока снег еще шел и лежал, мы с детьми выбежали на улицу и лепили снеговиков. Швейцария в Иерусалиме – снег такой белизны, что режет глаза.
После того как снег весь стаял, на третий день, мы, вернувшись из Храма, отправились погулять с детьми в иерусалимском районе Бака. Улицы, дома, каждый листик на деревьях и кустах были словно вымыты и начищены невидимой рукой. Город после стирки! Дети играли с остатками снега. Я специально заранее так организовал свое расписание, чтобы перерыв с группами выпал на Святки. И слава Богу, что так. Удалось с детьми полепить снеговиков и избежать работы в крайне тяжелых условиях – паломничать в такую погоду нелегко: дороги закрывают, некоторые храмы тоже. Да и паломники, приехавшие погреться, обычно недовольны и расстроены.
«Он трогал иорданский тростник?»
А вот Богоявление я встречал с группой. Можете представить себе, что после бури, дождя и снега, потоки с гор несутся в Галилейское море и реку Иордан. Я знал, что такое возможно, но оказался не готов к сюрпризу, который ждал меня у места Крещения Господня. Я был там за пару дней до праздника, чтобы люди могли окунуться спокойно, без толпы. Обычно к Иордану спускаешься по длинной каменной лестнице, затем идет деревянный помост, и от него – еще небольшой спуск уже к воде. Я пришел в полный восторг, когда увидел, что спускаться некуда. Вода затопила всю лестницу и пальмы у помоста, который теперь стояли «по шею» в воде. К сожалению, я не взял с собой фотоаппарат.
Когда мы с группой были там уже в день праздника, вода чуть-чуть опустилась. Однако по Иордану плавала лодка со спасателем и течение было очень сильным. 25 января, когда я снова был на месте Крещения Господня с группой, вода опустилась еще немного. Течение, впрочем, оставалось сильным. Один паломник, лет примерно шестидесяти, не соображая, что река является границей между Израилем и Иорданским королевством, решил поплавать. Под водой на середине реки есть деревянный барьер. Это – граница. Барьер не виден, но при плавании его можно почувствовать. Так вот, паломник решил сплавать на тот берег, и его стало сносить течением в сторону Мертвого моря.
Тут же служащий общества Национальных парков Израиля бросил спасательный круг, но паломник упорно не хотел его брать. Он, видимо, понял это предложение как намек на свой немолодой возраст и обиделся: «Что я, плавать не умею?!» Он упорно пытался плыть против течения. Не удалось. Наконец, его прибило поближе к израильскому берегу (слава Богу, что не к иорданскому) и он ухватился за прибрежный тростник и выбрался на берег.
Первым делом он подошел к израильскому служащему, предлагавшему спасательный круг, и дружески пожал ему руку. Знай наших! Во время этого заплыва я пытался успокоить служащего, так как слышал, что он говорит по рации с начальством и с армией. Что же, вы думаете, беспокоило их больше всего? Жизнь иностранного гражданина? Нет! Диалог был примерно таким (внимание, наш паломник еще в воде, борется со стихией):
Голос начальства из рации: «Возьми его номер паспорта».
Служащий на берегу: «Хорошо».
Голос: «На сколько метров он удалился от места, предназначенного для окунания?»
Служащий: «Недалеко, но течение очень сильное».
Голос: «Иорданский тростник он трогал?»
Служащий: «Не уверен. Надо спросить их гида».
Голос: «Разберись!»
Когда паломник вышел, мне было, конечно, забавно, но надо было изобразить какой-то гнев. Так что я «отругал» паломника, который так и не понял, что едва не нарушил государственную границу. Затем я поспешил успокоить служащего на берегу и заверить его, что иорданский тростник мой паломник не трогал.
Газета о православной жизни «Образ и подобие», выпуск № 8 (21), декабрь 2013 г.
