Первые в отрасли

Дата публикации или обновления 15.07.2021
  • Оглавление: Книга «Лоцман по жизни»
  • Глава 2. На пути к исцелению

    Первые в отрасли

    До 1986 года Владимир Суворов, основатель и бессменный руководитель первого российского частного протезно-ортопедического центра «РИН» (Реабилитация инвалидов) работал в Энергетическом институте. В 1986-м на волне кооперативного движения создал собственную фирму: пригодился опыт, полученный еще в студенчестве, когда Суворов сотоварищи подрабатывал на электромонтаже. Еще через 4 года появилось даже не предприятие, а, скорее, участок по производству протезов.

    В начале было слово

    О том, какими могут быть современные протезы, Владимир Суворов узнал от специалистов единственного на тот момент в Казани государственного протезно-ортопедического предприятия, куда пришел на очередную замену протеза. «Учителя» сами думали о том, как бы организовать современное производство средств реабилитации.

    Первые в отрасли

    – У них была идея, а у меня в активе – уже какой-никакой предпринимательский опыт и собственный кооператив, – рассказывает руководитель РИНа. – Пытаться запустить новое производство на базе государственного предприятия мы даже не пытались: все понимали, что система мотивации сотрудников, а, главное, существующие технологические цепочки не позволят этого сделать.

    В то, казалось бы, недавнее время считалось, что в производстве средств реабилитации Россия отстала от Запада навсегда, а потеря конечности означала, что человек до конца своих дней будет не жить, а выживать, существовать.

    Но именно тогда наша страна стала узнавать об удивительных технологиях, применяемых в производстве протезов, о паралимпийцах, добивающихся выдающихся результатов, словом, о том, что качественный протез может изменить и качество жизни.

    На протяжении нескольких первых лет Суворов протезировал, в основном, людей, получивших тяжелые увечья на производстве. Именно «производственники» на первых порах составляли основу клиентской базы РИНа.

    Физический ущерб возмещался им за счет средств предприятий. Владимир Николаевич рассказывает, что к нему лично приезжали директора заводов, обещая возместить производство протезов едва ли не за личный счет, лишь бы только дело не дошло до суда. Так по республике начала расходиться информация о том, что в Казани на частном предприятии делают качественные протезы. Следом за производственниками в РИНе стали протезироваться афганцы. Их протезирование по гарантийным письмам оплачивало республиканское Министерство социального обеспечения.

    Каждому – по потребностям

    Сегодня клиентская база предприятия, основанного Владимиром Суворовым, насчитывает порядка 6,5 тысячи человек: более тысячи из них заказывают здесь протезы нижних конечностей, порядка 4,5 тысячи – протезы груди, еще примерно тысяча – различные тутора. Годовой оборот компании оценивается ее руководителем в 80 миллионов рублей. Головной офис, совмещенный, кстати, с производством, расположен в Казани. В 2004 году открылось первое «нестоличное» представительство предприятия в Нижнекамске, еще через три года было запущено альметьевское подразделение, а в 2008 году география

    РИНа расширилась до Елабуги и Набережных Челнов. И хотя непосредственно протезирование происходит в Казани, в РИН приезжают пациенты из Чувашии, Мордовии, Тульской, Самарской и Тюменской областей.

    В штате компании – 40 человек, девять из которых работают непосредственно в цехе протезирования. Главный врач РИНа Владимир Козлов считается одним из лучших протезистов в стране. Кроме того, в Центре работают свои хирург-ортопед-протезист и специалист по опорно-двигательному аппарату и стопе. Эти специалисты консультируют пациентов, учитывая общее состояние здоровья человека. Обучением пользованию протезом занимаются специальные инструкторы в специально оборудованных для этого помещениях. Кстати, в РИНе работают и инвалиды-испытатели, которые проводят эксплуатационные испытания новых конструкций, а также, уже обладая собственным опытом, помогают пациентам в освоении протезов.

    Как все ныне действующие протезно-ортопедические предприятия, РИН работает на контрактной основе: инвалидов, проживающих в республике,

    Центр обслуживает по направлению Министерства труда, занятости и социальной защиты РТ, остальных – по направлениям с их места жительства. Пациент может протезироваться и за свой счет – с последующей компенсацией в своем регионе.

    К детям-инвалидам (хотя маленьких пациентов в РИНе не больше десяти) в компании особое отношение: несмотря на то, что согласно действующему законодательству замена протеза у ребенка за государственный счет возможна только раз в год, в Центре это делают столько раз, сколько потребуется. Например, в «портфолио» РИНа – протезирование нижней конечности у ребенка, перенесшего несколько курсов химиотерапии:

    – После лечения он рос настолько бурно, что замену приемной гильзы пришлось менять шесть (!) раз за год, – рассказывает заместитель директора Ксения Суворова. – Естественно, ни на какую компенсацию родители мальчика рассчитывать не могли, однако и своими силами оплатить протезирование они были не в состоянии. Профессиональная политика Центра такова: если человек проходит первичное протезирование у нас, мы обязуемся довести дело до конца (в особенности это касается детей-инвалидов), даже если сделать это придется за наш счет.

    Насколько современным, а следовательно, дорогим может быть протез, зависит от уровня активности инвалида. – Нельзя пожилого человека сажать за руль гоночной машины, – говорит Владимир Суворов. – Точно так же нельзя ставить человеку, допустим, с первым уровнем активности, предполагающим только передвижение по дому, высокофункциональный, а следовательно, дорогой протез – он просто не сможет им пользоваться. Так, самый простой коленный модуль, используемый при изготовлении протеза бедра, стоит порядка 20 тысяч рублей, самый современный зарубежного производства, с электроникой – более миллиона.

    Резонно, что у читателя может возникнуть вопрос – насколько реально добиться от государства изготовления дорогого протеза. В РИНе утверждают: абсолютно реально. К счастью, в Татарстане сложилась практика совместной работы специалистов медико-социальной экспертизы и предприятий, занимающихся изготовлением средств реабилитации.

    – ИПР может содержать только рекомендации по модульному или немодульному протезу. А мы определяем потенциально достижимый уровень активности конкретного человека и выбираем наиболее подходящую модификацию протеза из той номенклатуры, которую оплачивает уполномоченный орган, поскольку лучше нас, производственников, о том, как обновляется линейка комплектующих к протезам, никто не знает. Чаще всего эксперты МСЭ соглашаются с нашими рекомендациями, потому что специалистов по протезам в составе комиссии, как правило, нет. Однако нормативной документации, в которой были бы прописаны взаимоотношения МСЭ и предприятий, занимающихся производством технических средств реабилитации, нет.

    Впрочем, желающим получить дорогостоящий протез надо быть готовым к сопротивлению чиновников, среди которых действует негласное правило экономить бюджетные деньги и не разбрасываться дорогими протезами.

    Специалистам РИНа памятен случай с протезированием их же собственного сотрудника, слесаря-протезиста – молодого, успешного в личном и профессиональном плане, социально активного человека, потерявшего несколько лет назад ногу в результате производственной травмы.

    – По нашему мнению, ему был необходим дорогой протез с так называемым внешним источником энергии стоимостью более миллиона рублей, – продолжает Ксения Суворова. – Если не ему, тогда кому еще такие протезы делать?

    Однако, когда дело дошло до оплаты, – в его случае оплачивать производство протеза должно было региональное отделение Фонда социального страхования, его отправили на повторную экспертизу. Медико-социальная экспертиза повторно собрала комиссию, провела заседание «консилиума», который искал хотя бы малейшую зацепку (если бы нашли, это было бы поводом оформить противопоказания к пользованию протезом) для того, чтобы отказать в оплате. К счастью, никаких противопоказаний выявлено не было, и в итоге наш сотрудник получил-таки свой протез.

    Главное – видеть цель

    В ООО «Реабилитация инвалидов» протезируются люди, составляющие славу татарстанского паралимпийского спорта – Ирина Полякова, Марта Зайнуллина и Рамиль Илалутдинов. Многие клиенты компании катаются на лыжах и занимаются велоспортом. Владимир Суворов рассказывает, как один из его клиентов – молодой мужчина – сломал искусственную, перспективную, новой конструкции стопу: поехал в Египет и стал играть в футбол, хотя эта стопа обеспечивает всего лишь комфортную ходьбу. Сегодня он ходит на стопе высшего уровня активности и спокойно играет в футбол, не опасаясь последствий.

    Ирина Полякова, чемпионка Паралимпийских игр.
    Ирина Полякова, чемпионка Паралимпийских игр.

    – Своим пациентам, особенно молодым, я всегда говорю: «Инвалидность не означает конец нормальной жизни. Человеческая природа такова, что в каждом заложены мощнейшие компенсаторные механизмы. Иными словами, потерял ногу, значит, голова будет лучше работать. Захочешь – будешь, как прежде, бегать и прыгать. Однажды у нас был очень тяжелый случай: молодой дальнобойщик после аварии одну ногу потерял, вторая серьезно пострадала, и он лечит ее до сих пор. Жена говорила, что он задумывается о суициде. Я тогда сказал ему:

    «Представляешь, что пережила твоя семья? Хочешь нанести им еще одну травму? Да, у тебя сложный период, но если ты переломишь себя, значит, спасешь и их». Для любого человека главное – это цель. Но чтобы ее достичь, придется потрудиться.

    Далее: Детский сад, в котором лечат
    В начало



    Как вылечить псориаз, витилиго, нейродермит, экзему, остановить выпадение волос