Природа артефактов
О материальной природе артефактов.
Автор статьи - Селиванов Н.Л.
М. Коул пишет: «Американский философ М. Вартовский предлагает трехуровневую иерархию артефактов. К артефактам первого уровня, или первичным артефактам, относятся те, которые непосредственно используются в производстве (в качестве примеров М. Вартовский приводит топоры, дубины, иглы, чаши). К артефактам второго уровня, или вторичным артефактам, относятся как репрезентации первичных артефактов, так и способы действия по их использованию. Сюда входят стандартные способы достижения чего-либо, пословицы и различные виды культурных схем и моделей. Вторичные артефакты играют центральную роль в консервации и передаче форм действия. К третьему уровню относятся артефакты, "которые могут составлять относительно автономный «мир», в котором правила, соглашения и результаты больше не выступают непосредственно практически, и который, видимо, действительно являет собой арену непрактической, или «свободной», игры или игровой активности". М. Вартовский называет эти воображаемые миры третичными артефактами».
Макс Вартовский, которого цитирует М. Коул, является также автором особой концепции модели и моделирования. Но об этом я скажу ниже.
Такая категориальная система мне кажется малопродуктивной. Она мало что проясняет. Концепция артефакта интригует своей тотальностью — это и вещи, и идеи, и инструменты. Вот для понимания возможностей управления этой тотальностью я бы предложил иную систему различения — по материальной природе или по технологии репрезентации, что в принципе одно и то же.
Сегодня по своей природе артефактами могут быть объектно-материальные, медийно-виртуальные и исключительно ментальные воплощения. Такое разделение имеет большое значение для практической деятельности, если задуматься о специфических возможностях репрезентации. Каждая из этих форм воплощения идей имеет сильные и слабые стороны.
Так, объектно-материальные артефакты обладают исключительными возможностями для непосредственного чувственного восприятия, ощущения реальности прошлого (сенситивизм, Лодевейк ван Дейссель). Материальный памятник можно потрогать, попасть внутрь замка, дотронуться до стен, вдохнуть запах сена, слышать скрип ворот и т.п. Этот мгновенный опыт восприятия реальности прошлого создает самую прочную основу для формирования когнитивного артефакта.
Но объектно-материальные артефакты подвержены разрушению, плохо мобильны или недвижимы и требуют больших усилий для предъявления своего познавательного потенциала, который с большим трудом «присоединяется» к материальному носителю. Их сложно переместить из потенциального состояния в сферу активной коммуникации. Очень затратно.
Другая форма существования артефактов - ментальная, репрезентациями которой являются устная традиция и письменная культура, смысловые объекты, представляемые в речи и в тексте. Я не случайно определяю эту форму именно как ментальную, так как артефакт формируется непосредственно в сознании слушателя или читателя.
Одной из ключевых форм ментальной репрезентации является повествование, которое основывается на процедуре узнавания, то есть цепляется за заготовки, сформированные ранее в процессе индивидуального жизненного опыта в сознании слушателя (читателя). Повествование является основной формой передачи исторического опыта, так как может организовывать в едином артефакте множество разноуровневых элементов, представляя их в виде последовательности, так и во взаимодействиях. Слабая сторона ментальных артефактов — это тоже повествовательность, требующая времени, культурного опыта, развитой фантазии для восприятия смыслов и образов. Эти, казалось бы, идеальные формы для воплощения сложнейших идей и ярких образов оказываются мало эффективными для формирования когнитивного артефакта. Пословица, говорящая о том, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, фиксирует именно эту слабую сторону ментальных репрезентаций в устной и письменной форме.
Третьей формой воплощения артефактов сегодня является медийно-виртуальная. Медийно-виртуальные воплощения артефактов позволяют видеть, делают зримыми артефакты с помощью визуальных средств (волшебный фонарь, кинематограф, видео, телевидение, виртуальные визуализации). С неменьшим успехом медийно-виртуальные артефакты могут быть исключительно аудиальными (радио, аудиокнига и т.д.) и текстуальными (текст на экране, ebook и т.п.), то есть воплощаться как ментальные артефакты. Но не в этой репрезентативной всеядности заключена сила медийно-виртуальных артефактов, а в их системной интегративности.
Медийно-виртуальный артефакт может не только самостоятельно воплощать смыслы (художественное кино), но и позволяет создавать гибриды, включающие в себя объектно-материальные и ментальные артефакты. То есть выполняет интегративную роль повествований, но уже совсем иного свойства. Медиатехнологии по своей природе гибридны. Все меди-аустройства собираются из самостоятельных элементов — это приборы для решения каких-то определенных задач. Это свойство медиа воспроизводится в методологии создания артефактов, воплощаемых в медийно-виртуальных формах. Так, представление волшебного фонаря — одной из первых медиатехнологии — собирается из отдельных частей: свечи + оптического устройства, объектива + слайда + внешнего вида, дизайна устройства + проекции + устного повествования рассказчика (или текстуальных комментариев в диафильме, которые тоже озвучиваются кем-то) + специфической организации просмотра (затемнение, зрительный зал). Каждую из этих частей можно рассматривать как самодостаточный артефакт, обладающий своим познавательным потенциалом.
Интегративная специфика медийно-виртуальных артефактов может восполнять слабые стороны двух других форм. Но это не происходит в процессе механического соединения. Интеграция объектно-материального артефакта с медийно-виртуальным может осуществляться только в одном случае — при распределении познавательного потенциала артефакта, когда часть единого содержания распределена между объектами разной природы.
В истории культуры опыт такой интеграции известен — это театр, где непосредственное чувственное восприятие объектно-материальных артефактов соединяется с ментальными и медийно-виртуальными. Но способ интеграции и то, как устроено повествование в этой новой форме, другие, направленные на получение иных эффектов. Поэтому театр в роли методологического прототипа здесь не применим. А требуются особые концепции, чтобы осмыслить возможности создания и использование медийно-виртуальных артефактов.
Слабой стороной медийно-виртуальных артефактов является невозможность чувственного восприятия. А при тотальном распространении форм деятельности, основанных на электронных устройствах, это свойство является не просто слабой стороной, а перерастает в большую психофизиологическую проблему современного мира — социальное отчуждение, вызванное индустриальной эпохой, сменяется сенситивным отчуждением человека от среды обитания. Эта проблема была очень точно диагностирована фильмом «Бойцовский клуб».
Сегодня поиск социальной и культурной идентичности дополняется поисками «реальности».
И здесь мы остановим разговор об артефактах и памятниках, чтобы понять, для чего эти памятники нам нужны.
Далее: О реальности и настоящем, или для чего все это нам нужно?
