Истории Посада

Истории Коломенского Посада.

Автор статьи - Кондратова Т. И.

К исследованию истории и культуры старой части города Коломны неоднократно обращались ученые и краеведы:

И.В. Маевский, А.Б. Мазуров, А.И. Кузовкин, А.Е. Денисов, Р.В. Славацкий и другие. Материал, который мы предлагаем вашему вниманию, носит публицистический характер, поскольку в основе его лежат воспоминания современных жителей Посадской улицы, которые мы смогли, записать во время фольклорной практики студентов филологического факультета в июле 2009 года.

Признаться, мы даже не ожидали, что за две недели откроем для себя мир, который совсем рядом, совершим путешествие в прошлое, и не одного человека, а целой улицы.

Но сначала о том проекте, участниками которого мы стали, благодаря которому и возникла абсурдная, на первый взгляд, мысль — собирать фольклор на Посаде. Авторы проекта — Наталья Геннадьевна Никитина и Елена Николаевна Дмитриева. Именно они решили вдохнуть в Старый Посад новую жизнь. Так и проект назвали — Новая жизнь Старого Посада. Здесь в обычном доме по улице Посадской зимой 2009 года был открыт Музей пастилы, коломенской пастилы.

Это событие тоже имеет свою предысторию, очень древнюю: наш знаменитый писатель Иван Иванович Лажечников в романе «Ледяной дом», представляя разные народности Российской империи, изобразил свою землячку — коломенскую пастильницу. В открывшемся флигеле Дома Лажечникова впервые была реализована замечательная идея — воссоздать одну из страниц жизни и быта купеческой Коломны.

Теперь уже без преувеличения можно сказать, что Никитина и Дмитриева вернули коломенцам забытый, едва ли не утраченный, вкус — вкус коломенской пастилы — удивительно легкого, воздушного продукта, которым когда-то славился наш город. «История со вкусом» первоначально «разыгрывалась» в стенах музея Лажечникова, однако проекты у ее создателей так разрослись, что неминуемо эти стены должны были стать тесными. Так возник «Музей пастилы» — на сегодняшний день, пожалуй, самое привлекательное для туристов (после башен кремля!) чудо Коломны. Очень вкусное чудо!

В первый день практики Посад хмурился дождливым небом. Да, придется закрываться зонтами. В такую погоду, как известно, хозяин собаку на улицу не выгонит.

Погода в Ярославле в это время года тоже не баловала солнечными деньками.

Но мы были без собаки, поэтому постучали в ближайшие ворота. Даже не с начала улицы начали, чтоб, если совсем вымокнем, в музей быстренько добежать.

Открылось окошко, выглянула хозяйка. Я сразу, чтоб не дать опомниться: «Студенты пединститута, собираем материалы о посадских домах...». Про музей пастилы, про проект тараторю. «Сейчас калитку открою, — говорит женщина, — заходите». А дальше уже в саду, под навесом беседовали. Антонина Викторовна Перова живет в доме № 14 с 1966 года, а вот муж ее здесь и родился.

На крыльце появляется хозяин, удивляется: «Аркадий Сергеевич Арзуманов уже много лет назад все воспоминания записал — в музей идите...». Объясняем, что мы вроде как вместе с музеем — общее дело делаем. И Сергей Иванович Перов соглашается — почему не вспомнить? С историей дома хозяин знаком прекрасно: «Купец Шевлягин давал ссуду на строительство деревянного дома, а строился он из баржевого леса. Здесь гоняли баржи. «Бурлаки на Волге» - знаете такую историю? Вот когда этого моста не было, бурлаки шли по той стороне, а баржа шла по Москве-реке, потому что тот берег пологий идет до Бобренева, и им там легко было тащить. Дыни, арбузы, виноград — все везли по Москве-реке из Астрахани.

Останавливались они напротив Арбатской, отоваривались, ели, а потом двигались дальше, на Москву». Сергей Иванович продолжает: «Детство мое прошло здесь. Этим домом ведала моя бабушка, Клавдия Дмитриевна Аравина, но вообще она Силаева, это она второй раз вышла замуж. Она с 1888 года. Муж ее — купец. Купил он этот дом, и у них было частное хозяйство: дом, магазин рядом. В нем торговала моя бабушка. После революции у нее все отняли, из дома вывезли все, оставили только икону Николая Угодника. Маме моей было 7 лет, ее брату 4 года. Им даже спать было не на чем. Тогда бабушка пошла на сеновал, взяла пучок соломы, постелила в углу и всех спать уложила. Потом пошла по родным — кто стул даст, кто чего. С тех пор одевалась очень бедно. Она была добрая, мягкая, ходила работать на земли вместе со всеми». Просим Сергея Ивановича припомнить какие-то истории из детства, связанные с Посадом.

Оказывается, во время войны в храме Николы-на-Посаде жили девушки-зенитчицы: «Они охраняли мост через Москва-реку. А вечерами на перекрестке Арбатской и Посадской устраивали такие пляски, такие танцульки! И вальсы и танго... ну все-все-все. Под патефон, но больше под аккордеон. А еще здесь была волейбольная площадка.

Играли чуть ли не с утра до вечера». А вот из послевоенной жизни Сергей Иванович запомнил такую любопытную деталь: «Посадские женщины любили в саду играть в карты. Под одной яблоней ставили круглый стол. И они все усаживались, там у них чай был, чайники, и они часами просиживали в преферанс». Сам Сергей Иванович врач, работал на севере, в Архангельске, потом вернулся в родной город. Разве может для него что-то быть лучше Посада?

На прощание просим хозяев сделать фотографию с ними на фоне дома. «Нет, не сейчас, — оба в один голос: и Сергей Иванович, и Антонина Викторовна, — мы сейчас не готовы. Завтра заходите, нам подготовиться нужно».

Но уговорить ни завтра, ни в другой день нам хозяев так и не удалось. А жаль: красивые люди, под стать своему красавцу дому.

В соседнем доме, под номером 12, нас ждал прием совершенно неожиданный. Стучим в ворота, просим вышедшего юношу позвать хозяев, объясняем, что студенты, что записываем истории, связанные с посадом.

Появляется хозяин; ни о чем не спрашивая, приглашает в дом. Мнемся: да, может, мы здесь, во дворе, поговорим... «Во дворе не говорят, заходите, чаем напою», — это было так неожиданно — в наше время, когда щелку в двери с опаской приоткрываем. Такое гостеприимство можно, наверное, только в глубинке русской встретить. А тут в центре города — милости просим, сейчас чай поставлю! А к чаю угощенье: мед (в миску глубокую положен — ложками ешьте, не ложечками!), пряники, сушки, конфеты... Подвал дома купеческого, кругом картины, фотографии старые, на одной стене из напластаваний известки святой лик виден, роспись старинная (потом мы узнали, что в доме фильм снимали, действие его в монастыре происходило, и стену декораторы специально так расписали, а хозяин оставил!).

Пора хозяина представить: Виктор Васильевич Камаев, в прошлом известный в Коломне сыщик, теперь еще более известный человек — кузнец высочайшего класса, его кованое оружие — произведение искусства. Камаев относится к тем новым жителям Старого Посада, для которых здесь дорого все. Он попытался узнать о своем жилище многое, поэтому рассказ его включает точные даты, архивные справки. Камаев рассказывает, что дом приобрел в 1997 году: «Здесь руины одни были. Я вывез 76 КАМАЗов мусора, помойки. А построен он примерно в 1840 году купцом Макаровым, строился из камней, которые городская власть разрешила брать из стены кремля, ведь после нашествия Наполеона было решено, что кремль больше не нужен как оборонительное сооружение».

С гордостью говорит новый хозяин дома о его прежних владельцах; ощущение возникает, что о предках своих говорит, значит — сроднился не только с домом, но и с прошлым дома. Макаровы были купцами-хлебопеками, на пойменной части реки сеяли хлеб, рядом с домом магазин имели, там не только хлеб, но и пряники, пастила коломенская продавались. Его многие старожилы помнят, «макаркой» уже в советское время называли. Ау Макаровых именовался солидно — «Хлебная, чайная и колониальная торговля». В доме было три хлебных печи. Камаев нашел при раскопках погреб. А внутри дома обнаружил окна — у дома было 3 пристроя, значит, расширялся он постепенно.

Виктор Васильевич Камаев рассказал о судьбе одного из представителей этой купеческой семьи: Владимир Макаров ушел воевать в империалистическую войну, вернулся поручиком, без руки и полным георгиевским кавалером. Хозяин показывает старую фотографию: посад в начале XX века, в воротах дома жена Макарова — Ирина. Что стало с семьей Макаровых после революции, Камаеву в точности неизвестно, пока неизвестно. «Изгнали, наверное, — говорит он. Дом стал коммунальным, потом его расселили». Виктор Васильевич после покупки дома отыскал внучку купца Макарова, которая жила в Ямках, и выкупил у нее документ — дореволюционную купчую на дом.

Мы уходим из дома кузнеца Камаева с чувством удивления и восторга перед этим мужественным, щедрым (студенты получили в подарок книги!) и открытым человеком. Нас провожает не только хозяин, но и его дружелюбный спаниель Макарка - ну, понятно, в честь кого названный!

Конечно, не все хозяева так заинтересованы прошлым Посада, так пытливо относятся к истории своих новых жилищ. К тому же какие-то дома сданы в аренду, кто-то пустил квартирантов. По нашей просьбе арендатор (совсем молодой человек!) звонил хозяину старинного посадского дома № 8, красота наличников которого просто поразила нас. Ответ был лаконичен: владею давно — ничего не знаю. Ну, хорошо хоть не сказал, что и знать ничего не хочет! Да и понятно: здание в эксплуатации, доход приносит! Что еще нужно! Обидно за такие дома! Мы обратили внимание, что самые красивые деревянные дома на улице — некрашеные. Их красота так естественна, натуральна, что ни в каком макияже не нуждается. Красоту эту еще можно сохранить, но как стремительно идет процесс ее умирания. Успеют ли владельцы опомниться или же снесут древнюю постройку, на ее месте возведут крепкий особнячок — место престижное, удобное!

Купеческая Коломна... На Посаде, как нигде в городе, особенно ощущаешь значение этой фразы: Макаровы, Силаевы, Летниковы, Половинкины, Щукины, Шевлягины — эти известные в Коломне в позапрошлом веке купеческие фамилии оживают в рассказах старожилов. Так, в доме № 1 по Посадской хранят память о предках — Летнико-вых и Половинкиных: «В доме жила Половинкина Евдокия Егоровна - дочь купца Летникова Георгия Ивановича, он имел баржи, которые переправляли груз через реку Москву. Жил он на ул. Левшина, где сейчас ресторан «Гурман». У него было пять дочерей. Жена его умерла при родах пятой дочери. После смерти ее женился он на женщине, у которой было еще три дочери. Постепенно девочки вырастали, выходили замуж, выходили замуж по сватовству, и у всех мужьями были купцы. Евдокия Егоровна была четвертой дочерью, она вышла замуж за Николая Петровича Половинкина, и вскоре они купили вот этот дом на ул. Посадской, был он розового цвета, окна его без перекладин, очень красивый был палисадник из фигурного штакетника, и внутри располагался цветник. Дом в то время использовался как флигель — здесь жила прислуга. Кирпичный дом, который находится рядом, являлся конюшней (Посадская 1А).

Но в трудное время за одно лето перестроили Половинкины конюшню — в жилой дом превратили. Труженики были, потому и жили в достатке. И именно поэтому в сталинское время объявлены были врагами народа. Своих детей у Половинкиных не было, поэтому помогали младшей сестре, ее детям, одну племянницу удоречили, дали ей свою фамилию. После ареста Половинкина у семьи дом отобрали, племянница лишилась всех прав. Учиться в школе (пятая школа располагалась тогда в здании военного училища) детям врага народа было трудно, но все же все племянники Половинкиных получили высшее образование. Дом семье вернули лишь в 1958 году. После ареста хозяина его отдали артиллерийскому училищу и в нем жил генерал, начальник училища. В хрущевское время документы на дом вернули, семья предъявила их генералу, и он сказал, что не может так просто отдать дом, но пусть семья подает на него в суд — он возражать не будет! Был суд, и дом Половинкиным вернули. Сейчас в доме живут внучатые племянники этой купеческой семьи, о предках, о судьбах их, историей переломанных, помнят, и, думается, передадут эту память своим детям.

Вячеслав Федорович Иванов живет в доме № 3 с 1956 года, здесь родился. Дом купила его бабушка Александра Федоровна Иванова (1897 г.р.) после войны. Она переехала из деревни Комлево. Здесь на Посаде ткала половики. Старообрядка — ездила молиться в Рязань.

В доме № 5 раньше жил учитель Григорий Яковлевич Чермятин. Сейчас дом полностью перестроен. Но у современного хозяина, Мишина Александра Ивановича, есть фотография его прежнего вида.

В некоторых посадских домах нам показали домовые книги — вот уж, действительно, документы исторического значения! Хозяйка дома № 19 Сабаева Татьяна Владимировна, хоть и живет здесь недавно, с 1987 года, но об истории его говорит с гордостью: «Этот дом был расположен на территории туберкулезной больницы, здесь были корпуса, городок больничный. В доме жил основатель нашей медицины Брушлинский Николай Афиногенович. У него было четверо детей. Он здесь и практиковал в этом доме, когда семья была большая. Потом здесь был еще медпункт противотуберкулезный. Потом они пустили на квартиру еще другого врача — Спасского Василия Алексеевича. Он работал в туберкулезной больнице патологоанатомом и преподавал в медицинском техникуме.

У него тоже было двое детей, но потом они все разлетелись. Потом где-то в 1960-х - начале 70-х училище стало расстраиваться, нужны были территории, чтобы получить какую-то там категорию, как говорится, и эта территория больницы отошла училищу, и остался только один дом. И мы купили часть дома у племянницы Брушлинского. Он ведь в этом доме и умер. Мы внутри почти не перестраивали дом: большие потолки трехметровые, двери мы оставили двустворчатые». Татьяна Владимировна приносит домовую книгу: здесь отмечены все жильцы, годы их рождения: Брушлинский Борис Афиногенович — 1877 года, его жена Вера Васильевна — с 1880 (оба родились в Москве), дочь Елена Борисовна - с 1907 года.

Да, старожилов на Посаде, к сожалению, мало осталось. Но что значит слово «старожил»? Одни говорят: да, старожилы, уже 20 лет здесь прожили, а другие скромно: нет, мы недавно, всего сорок лет! Время — вещь относительная. И все же нам повезло: желая воссоздать дух Посада, какие-то особенности быта, ну, конечно же, уже советского времени — на другое и не рассчитывали сначала — мы встретились с людьми, родившимися здесь, для которых посад — родина. Хозяин дома № 31, Хлюстов Николай Павлович, с удовольствием беседует с нами: «Я тут родился на Посадской улице в 1927году. Крестили меня в церкви, которая сейчас стала старообрядческой, а раньше была обыкновенной. Дом в 1856 году построен. Здесь раньше, говорили, была сторожка и кладбище. Он мне остался по наследству, здесь мать жила, отец. Отец Павел Сергеевич Хлюстов с 1896 года, он работал в магазине "Первый номер" от Коломенского завода, был мастером своего дела — учился он мальчиком в Санкт-Петербурге».

Николай Павлович помнит историю бабушки и деда, которые попали в Коломну случайно: «Они были беженцами из Брест-Литовска, бабка полячка была. Купец Шевлягин (это которые водопровод провели у нас в Коломне) подобрал бабушку, дедушку и всех детей (два сына и две дочери) на Казанском вокзале. Сначала они у Шевлягиных жили, бабушка была поварихой у них. У нас осталось очень красивое зеркало — это приданое бабушки. Бабушка (Марья Васильевна) всегда имела корову, дед держал поросят. На Посаде почти все держали коров, кур, уток, поросят. Праздники все справляли: и майские, и Пасху, и Новый год, много гостей было — бесподобное веселье!» Николай Павлович хорошо помнит свою посадскую юность, совпавшую с войной: «Я с 14 лет работал на заводе с восьми до восьми. На обед там давали ложку американского омлета, получали его мы по талонам. Если прогуляешь на заводе 2 — 3 дня — 6 месяцев тюрьмы!

Поэтому ходили к Брушлинскому за освобождением». Вообще Николай Павлович о медицине тех лет говорит очень уважительно: «Умели тогда лечить! Когда я болел (мне был год), врач Щукин облил простыню очень горячей водой и завернули меня с головой в эту простыню, и только сделали это процедуру — все прошло: врачи знали приемы, как лечить, таблетки почти не употребляли». Здесь же в доме был Николай Павлович свидетелем настоящего чуда — воскрешения отца, попавшего в плен, но объявленного погибшим: «В начале войны прислали извещение, что отец погиб. Кучер у Брушлинского был в прошлом священник — батюшка Жилин Александр, но он это скрывал: наказывали. Жилин дружил с моим отцом, и, хоть в войну Богоявленская церковь была закрыта, он отпевал отца, придал его земле. А отец был в плену у немцев. У нас с ним встреча очень тяжелая была: мать упала в обморок: отец воскрес».

После войны Николай Павлович Хлюстов увлекся спортом: играл в волейбол, попал в сборную Московской области, стал судьей международной категории. О прошлом вспоминает часто: много в памяти хранится, связанного с жизнью посадской. Вспоминает судьбы ровесников, ах, как по-разному они сложились: «Леша Лужечков отсидел два раза по двадцать пять и последнее десять лет, он жил на Посадской — рядом с домом Щукиных». Вот это стаж! — удивляемся. — За что? — «Банда была, воровали здесь, народ не трогали — грабили в основном магазины. На Посаде была жизнь спокойная, а сейчас выйти страшно, — сетует Николай Павлович, — только вот дом мой как был, так и остался без замков — открыт и днем и ночью».

Удивительный дом, где до сих пор сохранились печка-лежанка, древние чуланы и чердаки. И где живет удивительно радушный хозяин — Николай Павлович Хлюстов.

Хозяин дома № 33 — Борисов Лев Иванович — живет на Посаде седьмой десяток лет. Рассказывает, что дом был куплен его родителями у каких-то мелких купцов, что дому двести лет и что здесь когда-то останавливался Алексей Толстой. Родители Льва Ивановича были известными в Коломне людьми: Борисов Иван Ильич — в прошлом главный санитарный врач города. Мама, Анна Николаевна, преподавала в начальных классах. Они рассказывали сыну, что Толстой заезжал сюда до войны. Лев Иванович вспоминает, что когда-то Москва-река разливалась до самых домов, воды в подполе было от пола до потолка. Но сейчас этого давно нет, потому что тогда Москва-река еще замерзала, и был лед такой — метр с лишним толщиной, его еще все рубили, погреба забивали, они были как холодильник.

Из детских воспоминаний Льва Ивановича нас заинтересовало одно — про «ухорезов»: «Были такие парнишки. Когда стемнеет, здесь чужие боялись ходить. Да такие, будь здоров, ребятишки, немного воровали. Жили в двухэтажных домах. Но своих не трогали, только чужих». Рассказал нам хозяин и об играх послевоенного времени: «Горку нам помогали заливать взрослые, на санках катались, на Москве-реке каточек был небольшой, ну и, конечно, на лыжах ездили, по-другому немного жилось-то. И в лапту играли, в бабки — это у коров такие вот косточки на ногах внизу, они пустые становились, их заливали, я уже не помню чем — то ли свинцом, то ли цементом. И вот ставили их типа городков. Это называлась игра в бабки.

Ну а лапта — это наподобие тенниса или бадминтона, но играли обычным мячом, травой набитым. Тогда ведь и в футбол мы играли, помню, тряпкой какой-нибудь или травой — мячей же не было». Вспомнил Лев Иванович о жившем неподалеку, в доме № 25, церковном певчем Николае Даниловиче Муравьеве, женатом на купеческой дочери. И еще о голубятнях, которые были почти в каждом посадском дворе. «Другая жизнь была, совсем другая», — он завершает свой рассказ, и трудно понять, какие разбуженные воспоминаниями чувства теснятся в душе этого человека.

Мы идем по Посаду. Почти каждый дом нам теперь знакомый — не просто какие-то там люди в нем живут, а знакомые нам люди. Сворачиваем в палисадник дома № 28. Валентина Ивановна Бикаева живет здесь сорок лет, но от мужа и свекрови слышала, что дому уже два века, что раньше тут кельи были — монахи жили. «А в советское время в храме Никиты Великомученика, — вспоминает женщина, — был инкубатор, все там загажено было».

Мария Гавриловна Антонова из дома № 6 слышала от соседей, что в доме их когда-то давно была мастерская — шапки шили. Она вспоминает о военных годах: «Все работали тогда — рассказывать было некогда. В войну нам есть было нечего — ходили за чибриками: мороженую картошку выкапывали, промывали, пекли и ели. Но жили раньше дружно. Пили чай вместе во дворе, беседка была, самовар большой ставили, в лото, домино играли».

Хозяйка дома № 50 Травкина Маргарита Леонидовна помнит свой старый дом, на месте которого отстроен современный: «Здесь все дома были старые, ободранные, наш был весь в землю вросши, три окна впереди. Не купеческий». Около изгороди этого дома случайные прохожие всегда замедляют шаги. Надо же такое придумать: стену сарая превратили хозяева в картинную галерею - репродукции, поделки ручные — все вроде нехитро, но как интересно!

А в доме № 24 живет уже сама ставшая легендой Елизавета Владимировна Григорьева (Головастикова), старожил Посада, в прошлом учитель школы № 7. Соседи, ухаживающие за ней, говорят много добрых слов об этой женщине, благодаря которой были сохранены многие факты культурной жизни не только Посада, но и всей Коломны. Соседка Татьяна Евгеньевна (фамилию назвать отказалась) не пускает к Елизавете Владимировне, тревожась о ее здоровье: «Все она уже рассказала, все уже записали за ней». Елизавета Владимировна была знакома с дочерью прасола Щукина, которому принадлежали все окрестные дома: № 22 (бывшая конюшня), № 24 (на первом этаже жила прислуга, на втором — хозяин с семьей), № 26 (странноприимный дом).

Конечно, не со всеми жителями Посада нам удалось побеседовать, кто-то общался на бегу, кто-то из окна машины. А одна молодая женщина упрекнула: Музей пастилы открыли, а посадские там и не были ни разу! Но это оказалось делом поправимым. Наталья Геннадьевна Никитина даже обрадовалась такому предложению, откладывать на долгое время, как это бывает обычно, не стали. Сотрудники музея подготовили пригласительные билеты, студенты разнесли по домам. Думали-гадали: много ли народу придет? Да, вряд ли, говорим, все так неопределенно говорили: посмотрим... Но неожиданно почти весь Посад собрался 10 июля на посиделки в Музее пастилы. Радостно, что это были все поколения: бабушки, дедушки, их дети, внуки... Гостеприимные хозяйки усадили детвору и на кровати, на сундуки.

И каждому гостю — малому ли большому — на старинной посуде пастила, а к ней чай травяной. Но главное — слова. Вышла к гостям Наталья Никитина в наряде купчихи или мещанки позапрошлого века — и потекла речь ее, зажурчала: и про традиции посадские, и про проекты новые, и про старинные рецепты пастилы коломенской. Особенно изумляет один этап давней технологии: двое суток обычно взбивали крепостные или работники яблочную массу в деревянных лоханях деревянными лопатками! Попробуйте повторить! Честно говоря, я пыталась миксером -ничего достойного не вышло! Зато здесь, в музее, это лакомство просто во рту тает — смогли мастера современные вернуть утраченный вкус.

Посиделки в музее убедили жителей: только вместе можно сохранить историю Посада, да и сам Посад. Наталья Николаевна Кучерова из дома №31, преподаватель музыкальной школы им. Алябьева, принесла в музей старинную утварь: этажерку, дубовый ящичек для визиток, утюг, подзор, рубель (кто не знает — приспособление для глажки белья) -все предметы хранились в доме еще т прабабушки. «Так приятно видеть эти родные вещи в музее, — говорит Наталья Николаевна, — пусть все любуются». И это очень правильно. Музей пастилы начал новый этап жизни Старого Посада. Цель проекта — обратить внимание на то, что достойно всеобщего любования, что обязательно должно быть сохранено.