Последний из Юсуповых
Последний из Юсуповых.
Один из последних потомков Юсуфа-мурзы в детстве был замкнутым, молчаливым, не имел друзей и выглядел одиноким даже среди родственников. Зинаида Николаевна, по ее собственным словам, старалась приблизить Феликса к себе, но настоящего сближения не получалось, ведь она постоянно помнила свой ужас, когда еще ребенком он сказал ей: «Я не хочу, чтобы у тебя были другие дети». Их больше и не было, поскольку княгиня, не отличаясь от своих бабок, слишком серьезно относилась к легенде о фамильном проклятии. Впрочем, к тому времени стало ясно, что старое предание сбывается – в каждом поколении Юсуповых до 26 лет доживал только один сын.
Внешность Феликса оправдывала прозвище порочного херувима, которым наградили его советские литераторы: изящная фигура, классические черты лица, большие глаза, тонкий нос, чуть припухлые губы. Он удивительно походил на мать, но если Зинаиду Николаевну сравнивали с ангелом, то ее сына именовали не иначе как ангелом падшим. Презирая семейные традиции, младший Юсупов увлекался искусствами так же мало, как и государственной службой, при том не проявляя интереса и к военному делу, несмотря на звание офицера. Его жизнь заполняли вечеринки, карты, актрисы. «Не играй, – увещевала сына княгиня, – ограничь веселое времяпрепровождение, работай мозгами!».
Но князь Феликс, обожая мать, к советам ее не прислушивался. Лишь притворство Зинаиды Николаевны, заявившей однажды о том, что она тяжело больна и боится умереть, не увидев внуков, заставило его подумать о женитьбе. Невесту для самого богатого жениху России подыскивали родители, как обычно, «в самых верхах». Случай подвернулся на Рождество 1913 года. Семья собралась встретить праздник в Архангельском, куда приехал погостить и великий князь Александр Михайлович. Отец шестерых детей (спустя 4 года появился и седьмой), он не меньше Юсуповых был озабочен вопросом женитьбы и, как говорят, завел разговор сам, предложив в невесты 26-летнему Феликсу свою 18-летнюю дочь Ирину.
Предложение было заманчивым, ведь юная княжна Романова приходилась племянницей императору, имела солидное приданое и по красоте могла сравниться разве что с Зинаидой Николаевной.
Помолвка состоялась в тот же день, и уже в феврале следующего года молодые обвенчались. Для такого торжественного случая была выбрана церковь Аничкова дворца. Поздравить молодоженов прибыли все Романовы, а через год чуть менее пышное торжество прошли по поводу рождения у Ирины и Феликса дочери, которую назвали в честь матери Ириной.
Событие в конце следующего года никакими торжествами не сопровождалось, хотя его значение было намного более важным и для семьи, и для всей России. О роли молодого Юсупова в убийстве Распутина рассказывалось много и на удивление слаженно. Поведал о нем и сам князь Феликс. С большой долей уверенности можно заявить, что о произошедшем той жуткой декабрьской ночью 1916 года известно все, начиная с того, как группа заговорщиков – доктор Станислав Лазоверт, великий князь Димитрий Павлович, член Государственной думы Владимир Пуришкевич и поручик Александр Сухотин – приняла решение об убийстве зловредного старца. Не является секретом и то, что им довольно легко удалось заманить его в юсуповский дворец на Мойке, ведь Распутину, как известно, очень неравнодушному к женщинам, пообещали свидание с Ириной Александровной.
Около полуночи Юсупов приехал к нему на автомобиле, за рулем которого сидел переодетый в костюм шофера Лазоверт, поднялся в квартиру, застав хозяина как никогда чистым и нарядным, в белой шелковой рубашке, вышитой васильками и подпоясанной малиновым шнуром с двумя большими кистями, черных бархатных шароварах, начищенных до блеска высоких сапогах с фетровыми калошами, шубе и бобровой шапка.
«И вдруг охватило меня чувство безграничной жалости к этому человеку, – писал Феликс Юсупов. – Мне сделалось стыдно и гадко при мысли о том, каким подлым способом, при помощи какого ужасного обмана я его завлекаю к себе. В эту минуту я был полон глубочайшего презрения к себе; я задавал себе вопрос, как мог я решиться на такое кошмарное преступление? И не понимал, как это случилось».
Спустя время князь вспомнил все, и даже в мелких подробностях. В столовой юсуповского дворца, куда гость был приглашен «выпить чаю», князь, по его собственным словам, освободился от угрызений совести. Больше его ничто не смущало, и в течение длинного разговора спокойствие нарушала лишь мысль о том, как заставить Распутина съесть миндальные пирожные, отравленные цианистым калием, и выпить мадеру из всех отравленных рюмок. Действие яда должно было сказаться сразу, но, проглотив и выпив все предназначенное, фаворит царицы, к изумлению князя, оставался если не бодрым, то вполне живым: наевшись и напившись отравы, он ждал Ирину Александровну, попросил Феликса спеть под гитару, пытался петь сам и даже пустился в пляс.
Ничего не произошло и через 2 часа, когда Юсупов начал подозревать, что «этот дьявол бессмертен». А «дьявол» тем временем разгуливал по столовой, продолжал разговаривать, иногда прикладывая руку к горлу, словно ему что-то мешало глотать. Выражение лица Распутина резко менялось от хитро-слащавого до злобного, и в такие минуты князь, постепенно терявший самообладание под тяжелым взглядом гостя, «его особенно ненавидел и готов был наброситься на него и задушить». В столовой царила зловещая тишина, и также тихо было в кабинете наверху, где в ожидании конца томились остальные заговорщики.
Видя, что старец и не думает умирать, Юсупов поднялся к друзьям, и после недолгого совещания решено было сойти вниз, чтобы убить Распутина всем вместе. Однако Юсупов, уговорив их не делать этого – тот был слишком хитер, – решил закончить дело один. Взяв у Димитрия Павловича револьвер, он спустился в столовую и после недолгой паузы выстрелил ему в бок. Распутин, взревев, грузно повалился на пол: пуля прошла навылет в области сердца, не оставляя сомнений в том, что гость наконец-то был убит. Юсупов вышел из гостиной, поспешив сообщить остальным радостную весть, заговорщики спустились, осмотрели тело, а потом, закрыв на ключ дверь столовой, вновь поднялись в кабинет.
Спустя несколько минут Феликсу захотелось взглянуть на убитого, и он вернулся в столовую. То, с чем он там столкнулся, лучше всего узнать из его мемуаров: «Из раны его мелкими каплями сочилась кровь, падая на гранитные плиты. Вдруг его левый глаз начал приоткрываться. Спустя мгновение правое веко, также задрожав, в свою очередь приподнялось, потом оба глаза Распутина, какие-то зеленые, змеиные, с выражением дьявольской злобы впились в меня. Как в кошмаре, стоял я, прикованный к каменному полу. И тут неистовым резким движением Распутин вскочил на ноги; изо рта его шла пена. Он был ужасен.
Комната огласилась диким ревом, и я увидел, как мелькнули в воздухе сведенные судорогой пальцы. Вот они, точно раскаленное железо, впились в мое плечо и старались схватить меня за горло. Глаза его скосились и совсем вылезли из орбит. Распутин – отравленный и простреленный труп, поднятый темными силами для отмщения своей гибели, – хриплым шепотом непрестанно повторял мое имя. Я пытался вырваться, но железные тиски держали меня с невероятной силой. Началась борьба. Распутин, хрипя, повалился на спину, держа в руке мой погон. Сначала он лежал неподвижно, весь скрючившись, но вскоре снова зашевелился. Я бросился наверх, зовя на помощь».
Тем временем «убитый», рыча и хрипя, как зверь, на четвереньках поднялся по ступеням, сделал последний рывок и достиг потайной двери, выходившей во двор. Дверь была заперта на ключ, но перед ним она каким-то чудом распахнулась, и Распутин на глазах у преследователей исчез в темноте! Он пополз по двору и уже приближался к воротам, когда Пуришкевич нагнал его и расстрелял в упор.
Выстрелы услышали в участке, поэтому заговорщикам пришлось объясняться с городовым: стражу порядка было прямо объявлено, что молодые дворяне, собравшиеся в доме, убили Распутина. Потом прибежали слуги, которых тоже приобщили к делу. «Меня непреодолимо влекло к окровавленному трупу, – рассказывал Юсупов, – влекло так настойчиво, что я уже не в силах был бороться с собой. Голова моя разрывалась на части, мысли путались; злоба и ярость душили меня. Какое-то необъяснимое состояние овладело мною. Я ринулся на труп и начал избивать его резиновой палкой. В бешенстве и остервенении я бил куда попало. Все божеские и человеческие законы в эту минуту были попраны. Пуришкевич говорил мне потом, что зрелище было кошмарное…».
Перед рассветом великий князь, поручик Сухотин и доктор Лазоверт подогнали к дому автомобиль, погрузили завернутый в сукно труп Распутина и отправились на Петровский остров, где сбросили его с моста в прорубь. По слухам, и в этот момент старец еще был жив, а умер, захлебнувшись в воде. Преступление раскрыли быстро. Императрица настаивала на казни заговорщиков, но поскольку среди них был великий князь, наказание ограничили ссылкой: Пуришкевич оправился на фронт, Димитрий Романов отбыл в Персию, а местом жительства Феликса Юсупова на некоторое время стало имение Ракитное.
Далее: Жизни оборванной дно
