Монахиня Серафима (Денисова)

Дата публикации или обновления 01.11.2021
  • Чудотворные иконы Пресвятой Богородицы - оглавление.
  • «Избавительница от бед» чудотворная икона Божией Матери

    Есть в Ставропольском районе Самарской области дивное место - село Ташла. Издалече приходят сюда богомольцы испить воды из святого источника, приложиться к чудотворной иконе Царицы Небесной. А на сельском кладбище покоится блаженный Степан, прозорливец и чудотворец, еще недавно подвизавшийся в этих местах. К нему на могилу в зимний погожий день пришел и я с местным священником Николаем Винокуровым. Рядом с могилой Степана я приметил еще один крест. С фотографии из-под черного клобука на меня по-ангельски кротко смотрела женщина. Лицо - как икона: радость, покой и свет. Чуть ниже надпись: «Монахиня Серафима».

    - Она, матушка Серафима, тоже «не простая» была, - сказал мне отец Николай. - В юности наставлял ее известный старец Василий Григорьевич из Ягодного. А еще она очень почитала Степана. Часто приезжала к нему, слушала наставления. А потом попросила похоронить ее рядом с ним. Так вот и сошлись в ее жизни судьбы двух этих столпов. Удивительные то были люди! А она, матушка, из их породы!

    Так я впервые узнал про монахиню Серафиму. Позднее, собирая по крохам сведения о ставропольских праведниках, все чаще и чаще приходилось мне слышать это имя. И всегда при этом в памяти всплывало ее лицо. Такие лица помнятся долго! И счастливы те, кому довелось видеть их не на фотографии, а живыми...

    Пелагея Михайловна Денисова родилась в 1920 году в селе Хрящевка Ставропольского района Самарской области. Еще девчонкой она познакомилась с Василием Григорьевичем Курушиным из Ягодного, проповедовавшим слово Божие в этих местах. Он сразу выделил из всех Пелагею и вскоре стал ее духовным наставником. Старец и девочка вместе странствовали по святым местам. Доходили они даже до Жировицкого монастыря, что в Белоруссии. Там хорошо знали юную странницу с Волги. Мать Пелагеи старалась не отпускать дочь в эти далекие странствия, пробовала выдать ее замуж, но тщетно. Старец решительно предрекал ей «узкий путь» - безбрачие, целомудрие, а потом и монашеский постриг.

    На всю жизнь запомнился Пелагее Денисовой урок смирения и любви, преподанный ей однажды старцем Василием. Как-то зашли они в гости к давним знакомым. Обрадованная хозяйка засуетилась, накрывая на стол, и впопыхах, по ошибке, вместо сахара насыпала в чай Василию Григорьевичу соли. Да еще много, щедрой рукой!.. Старец выпил почти весь стакан и даже ничуть не поморщился. Хозяйка, убежденная в святости гостя, хотела (как «святыньку») допить за ним чай. Но как только сделала один глоток, так сразу поняла свою оплошность. «Василий Григорьевич! Прости ты меня!» - взмолилась она.

    А старец добродушно ответил: «С сахаром чаю я и дома попил бы, а на сегодня, значит, мне так Господь повелел!». Часто рассказывала потом Пелагея своим духовным детям о смирении старца и всегда приводила этот пример.

    Во время войны Пелагея Михайловна работала санитаркой в госпитале. Побывала на фронте. Была контужена, стала плохо слышать. После ранения вернулась в родные места. Поселилась в Тольятти и много лет служила алтарницей в Казанском молельном доме. Жизнь свою она устроила по-монашески, но принимать постриг подвижница не спешила. «Одежка не спасет, - не раз говорила она. - Пусть всякая напраслина будет нам вместо монашеской мантии». И только 28февраля 1982 г., за девять лет до смерти, она приняла в Самаре в архиерейском доме тайный монашеский постриг с именем Серафима. Имя это было дано ей Свыше не случайно...

    Всю жизнь она старалась подражать Преподобному Серафиму Саровскому. Люди, знавшие ее, вспоминают, что всех, приходящих к ней, Пелагея Михайловна встречала «по-серафимовски» словами: «Радость моя!..» По примеру Преподобного, она также мазала лампадным маслицем всех, приходящих к ней за исцелением от недугов. Однажды к ней из Самары по дороге в Ташлу, к чудотворному источнику, заехала Валентина Сергеевна Дюнина. В дороге она почувствовала себя больной и потому решила остановиться на ночь в Тольятти у матушки Серафимы. Хозяйка помазала Валентину Сергеевну маслицем. К утру болезни как не бывало! Можно было отправляться в путь. «Всю ночь за тебя Псалтырь читала», -призналась ей напоследок старица.

    Радостная, приветливая улыбка никогда не сходила с лица монахини Серафимы. А еще была она, по примеру Преподобного, очень строга к себе, но снисходительна к людским слабостям.

    Главный бухгалтер Самарского епархиального управления Надежда Михайловна Якимкина с двенадцати лет была духовной дочерью старицы Серафимы. Однажды они вместе пришли к знакомым в дом, где хозяин страдал от недуга пьянства. После бесед со старицей мужчина каялся в этом грехе и несколько месяцев пребывал в совершенной трезвости, но потом опять брался за старое. Хозяйка всегда очень радовалась приходу матушки Серафимы, знала: «угомонится» на время ее супруг. Хозяин также обрадовался их приходу. «А, тетя Поля пришла!» - воскликнул он и позвал гостей к столу. Перед ними поставили тарелки с борщом, хотя и была среда. Девушка вопросительно взглянула на старицу.

    Та выждала момент, когда хозяева удалились на кухню, и тихо шепнула: «Людям, Наденька, нужно любовь оказать. Они ведь хотели как лучше, самое дорогое блюдо для нас приготовили. Нельзя нам за это их обижать. Ты вот жидкость попей, а мясо не трогай. А завтра, в четверг, за этот обед отпостничай. Если же мы теперь их обидим, то это уже не любовь...»

    Не знаю, как другим, а мне эта безхитростная история напоминает случай из жизни Святых Отцов, за суровой аскезой не забывавших, что любовь - выше поста!

    Об ангельской доброте матушки Серафимы сохранилось много воспоминаний. Вот одно из них.

    Рассказывает священник Николай Этнюков, настоятель Свято-Димитриевской церкви с. Клявлино:

    «Перед великим освящением храма Владыкой Иоанном я очень волновался. В то время я был еще молодым и неопытным священником, а тут такое событие!.. И вдруг в день освящения приехала, несмотря на старость и болезнь, матушка Серафима.

    Приехала она по велению сердца, без приглашения, чтобы поддержать меня и укрепить в этот ответственный день. Своим монашеским одеянием она украсила нам праздник. На освящении храма чувствовалась особенная благодать, исходившая от старицы. Она была воистину земным ангелом».

    Надежда Михайловна Якимкина в разные годы записывала для себя некоторые изречения своей духовной наставницы. В ее тетрадке есть удивительные свидетельства духовной мудрости тольяттинской подвижницы.

    «Как нам проверить чистоту сердца? - говорила она. - Если от чужой похвалы мы испытываем неловкость, неприятное чувство, то это Божье. А если будем на этой похвале заострять внимание и думать: «Вот как меня хвалят! Значит, я на самом деле хорошая!» - то это уже вражье». Еще говорила она: «Перед духовным отцом надо благоговеть, как перед ангелом, но не привязываться к нему по-человечески - ведь он дан не для дружбы, а для спасения души... Нужно слушаться духовных отцов, ни в чем им не перечить, верить в их молитвы и в то, что ради послушания и за их молитвы Господь нигде и никогда не оставит нас». «Если хочешь иметь жизнь вечную, то ты должен быть, как сукно. Ибо как сукно белильщик колотит, топчет чешет, моет, и оно делается белым, подобно снегу, так и мы, терпя унижения, поношения, оскорбления, должны очищаться до белизны».

    «Будут искушения впереди, будут напраслины, - учила старица своих духовных детей, - но не надо этого избегать. Помните: с креста не сходят - с креста снимают! А если откажешься от одного креста, то понесешь другие три - тяжелейшие... Но Божья Матерь никогда не оставит вас!».

    Дар прозорливости - таинственный, редкий дар - был дан Свыше монахине Серафиме. На то он и «дар», что дается даром. Но прежде чем получить его, много слез пролила она на молитве.

    Время - условность, значимая лишь в «мире сем». Молитва же, начинаясь здесь, направлена в иной мир, стоящий выше перегородок, отделяющих будущее от прошедшего. Любовь дает «крылья» молитве и возносит ее к Творцу. Любовь выше и больше времени. Вот почему иногда на молитве мы «гадательно, как бы сквозь мутное стекло» видим за днем сегодняшним едва обозначившиеся очертания дня завтрашнего. Но у нас, любящих несовершенной любовью, если и вспыхивает на миг чувство будущего, то относится оно лишь к судьбам немногих, самых близких людей, да и то лишь в виде догадки, неясного предположения. У тех же немногих, действительно возлюбивших ближнего как самого себя, дар этот может быть направлен на всех людей. Только любовь открывает всего человека, с его прошлым, а иногда и будущим.

    Ведь чтобы познать человека - нужно его возлюбить. (Потому-то наш завтрашний день закрыт от дьявола и ангелов его; сильные в знании «психологии» нашей, не способны они заглянуть в наш завтрашний день, ибо только любви открывается «тайна времени»).

    Монахиня Серафима как бы стеснялась этого дара и потому скрывала свою прозорливость. И если предупреждала близких о какой-либо опасности, то всегда говорила обиняком, будто видела нечто во сне. И ее предсказания всегда сбывались.

    В юности Валентина Сергеевна Дюнина работала лаборанткой на кафедре в Самарском мединституте. От подруги она часто слышала рассказы об удивительной доброте и прозорливости монахини Серафимы, но этим рассказам почему-то не верила.

    Наконец, она решила съездить к ней и самой во всем убедиться. В доме у матушки всегда было много народа: кто пел канты, кто молился, а кто ждал случая о чем-то спросить старицу. Вот и в этот день в зале было много людей, но хозяйка, встретив у порога «сомневающуюся» девушку, отвела ее на кухню.

    Там она достала из чемодана белые перчатки и строго сказала ей: «Будешь ты золотошвейкой и будешь в своей работе находить отраду и утешение...». Много еще говорила ей старица. Когда девушка со слезами на глазах вышла в коридор к своей подруге, то первым делом сказала: «Она великая!». В то время Валентина Сергеевна не собиралась менять работу. Но через пять лет Владыка Иоанн благословил ее работать портнихой в Самарском епархиальном управлении, а потом ей пришлось освоить профессию золотошвейки. Так сбылось предсказание матушки Серафимы.

    Еще в юности Надежда Михайловна Якимкина однажды в чем-то не согласилась со своей наставницей.

    Та не стала ни спорить, ни убеждать. Только сказала: «Посмотрим, что скажет блаженный Степан!». Вскоре они поехали к юродивому, жившему тогда в Хрящевке. Не успели они войти в его дом, как он уже шел им навстречу и бормотал: «Надо, надо...» - указывая на старицу. Было видно, что он на ее стороне...

    Вскоре после женитьбы священник Николай Этнюков несколько раз приезжал вместе с матушкой к монахине Серафиме в Тольятти. В один из визитов хозяйка их встретила очень радушно, усадила за стол и подала деревянные ложки. А когда на минутку удалилась на кухню, матушка тихонько шепнула отцу Николаю: «Неплохо бы иметь от матушки Серафимы в благословение эти ложки деревянные и кастрюлю...» Когда после трапезы гости стали собираться уходить, матушка Серафима, к их изумлению, благословила новобрачных этими самыми деревянными ложками и кастрюлей!

    Однажды к старице пришла соседка. «Тетя Полина, помолись! Горе у нас -украли машину», -сквозь слезы сказала она. «А ты помолись сама Архистратигу Божию Михаилу и Иоанну Воину, вот и найдется машина», - ответила ей старица. На третий день после этого разговора машина, действительно, нашлась. Пришли соседи благодарить матушку за ее молитвы, а она строго ответила им: «Да что я? Гнилушка... У меня и молитвы-то гнилые. Это Господь вам по вашей вере дал!».

    Одну свою знакомую матушка Серафима предупредила, чтобы та не молилась после полуночи, а то «очень бес пугает». Но женщина усмехнулась в ответ и вскоре забыла о наставлении. Однажды ее мать долго не приходила с работы, и она решила помолиться. Не успела она сказать и двух слов, как все иконы разом попадали со стены, но, к счастью, не разбились. Женщина была в ужасе. Тогда-то и вспомнились ей матушкины слова о том, что после полуночи «бес пугает...». Взглянула на часы: была половина первого ночи! И вскоре в дверь позвонили - это пришла ее мать.

    Когда у старицы умер брат, она неожиданно сказала своей духовной дочери: «Как я рада!». Видя удивление на ее лице, монахиня пояснила: «Доченька, я-то хоть помолюсь за него, пока жива, а его жена-то разве пойдет в церковь?»

    В 1991 г. она за две недели до смерти предсказала свою скорую кончину и попросила похоронить ее в Ташле. «Ты меня будешь хоронить!» - сказала она своей духовной дочери. «Откуда вы знаете?» - «Во сне мне сказали, что Наденька меня похоронит», - как обычно уклончиво ответила матушка Серафима.

    Все так и случилось. Похоронили ее в Ташле, рядом с могилой блаженного Степана. На похоронах у многих людей было чувство, что монахиня не умерла, а только прилегла вздремнуть на минутку... Перед тем, как гроб опустили в могилу, одна женщина даже поправила на ней клобук...

    На сороковой день эта женщина долго молилась. «Матушка, явись мне!» - просила она.

    Новопреставленная Серафима уже являлась во сне некоторым людям, и ей тоже хотелось еще раз увидеть свою наставницу... И вот видит она в тонком сне прекрасный хрустальный дворец. А рядом, у входа, сидят хорошо ей знакомые, ныне здравствующие люди. «Вы почему не заходите?» - спросила она. «Нас не пускают!» - был ответ. Наконец, она вошла в хрустальную залу и увидела в одной из прекрасных комнат матушку Серафиму. Была она уже не в черном монашеском одеянии, а в белой одежде, как на иконе великомученицы Варвары. Матушка ласково обняла свою гостью. Но женщина вспомнила о несчастных, топчущихся у входа, и сердце ее защемило от жалости к ним.

    - Матушка, а вот там люди... Ты проведи их в этот дворец! - сказала она.

    После этих слов она оказалась вместе с матушкой Серафимой уже в другой - мрачной и грязной комнате. В середине ее стояла газовая плита. На огонь был поставлен кипящий котел, в котором зловеще плюхала кожура от картошки. Всюду царил неприятный, смердящий запах.

    - Вот пойди к ним и скажи, что их за грехи ожидает! - строго сказала ей старица. Женщине стало страшно от этих слов, она вся съежилась. Но монахиня вновь обняла ее и сказала уже ласково: - А потому все невзгоды надо радостно переносить и, еще живя на земле, надо готовить себя к вечности.

    Это были последние слова матушки Серафимы. Видение окончилось. Женщина проснулась. Было уже утро, по комнате разливалось неземное благоухание. От дивного запаха даже кружилась голова.

    Вскоре женщина вышла на улицу и поехала на работу. В дороге она неожиданно ощутила тот неприятный запах, который был во сне в жуткой комнате. Но только теперь он шел не от варившейся картофельной кожуры, а от людей. Запах этот стал преследовать ее повсюду. Исходил он и от хороших знакомых, и от случайных прохожих. Тогда она в ужасе побежала в Самарское епархиальное управление на прием к Владыке Евсевию (ныне Архиепископ Псковский и Великолукский). Подробно рассказала ему обо всем случившемся и спросила совета: «Вдруг этот запах и этот сон вражье?» -

    «Это не вражье, это Божье. Господь показал тебе, как мы мерзки перед Ним, когда совершаем грех», - ответил Владыка. Вскоре этот запах пропал.

    Из глубины веков дошла до нас красивая легенда о том, как Младенец Иисус строгал из дерева птичек, а они оживали в его руках и упархивали в небо... Но и на самом деле, все, к чему притрагиваются теплые, добрые руки истинного христианина, одухотворяется и как бы оживает на глазах. В домах многих людей по сей день хранятся резные фанерки с нарисованным на них безхитростным сюжетом: добрый медведь ест из рук Преподобного Серафима. Когда матушка Серафима на радость близким людям раскрашивала эти фанерки, то всегда при этом творила молитву.

    Вот почему так приятно и сейчас, спустя много лет, смотреть на эти простенькие изображения.

    А еще было: в старом чулане у своей знакомой нашла матушка Серафима почерневшую от времени икону мученицы Пелагеи. Пожалела она отжившую свой век святыню и взяла к себе. Стала на нее что ни день молиться. А однажды взглянула и ахнула: на иконе-то лик прояснел! Постепенно начала поновляться, словно бы воскресать, старинная икона... И вот уже стал виден лик мученицы Пелагеи!

    Вскоре матушка умерла, но икона продолжала светлеть и поновляться, пока не засияла чистыми, свежими красками. Значит, со смертью не прервалась молитва за грешный мир праведницы из Тольятти. Вечная ей память!


    Антон Жогалев.

    Далее: Паломнические рассказы

    В начало