Здесь начинаются корабли.
Рассказ о Черноморском четырежды орденоносном судостроительном заводе.
Истории стран мира
Завод как на ладони
Очень старая песенка
Когда я сказал одной знакомой, что собираюсь в город Николаев на Черноморский судостроительный завод, она пропела мне песенку:Город Николаев,
Французский завод.
Там работал парень
Двадцать первый год...
— А почему французский! — спросил я.
— Видимо, до революции завод принадлежал французам. Слушай дальше:
Работал он, работал.
Денег не скопил,
На двадцать первом годе
Чахотку получил.
— Откуда ты знаешь эту песенку!
— Ее вся Россия пела.
Позже я понял, что она, действительно, в свое время была знаменита не меньше, чем другая песня рабочих окраин — «Крутится-вертится шар голубой». Но парни старого Николаева дали России и другую славу — десятки боевых кораблей и среди них — легендарный броненосец «Потемкин», символ первой русской революции.
Рабочие парни, о которых пелось в песенке, показали, как нужно бороться за свои права. Когда на броненосце «Потемкин» вспыхнул, на виду у всей России, красный флаг, они вышли на улицы с лозунгом: «Долой царское самодержавие!»
Царя они со временем свергли, взяли и власть и судостроительный завод в свои руки. Это могло бы стать третьим куплетом песенки, но его никто не сложил. И жизнь и песни пошли новые.
Главный строитель
На Черноморском заводе я и художник Олег Зуев познакомились с очень занятым, но веселым и дружелюбным человеком. Звали его Иван Лукич Моцарь. Должность Ивана Лукича, прямо скажем, звучит гордо: главный строитель сухогрузных кораблей.
— Только не пишите, пожалуйста, что я с детства строил кораблики, — попросил он и улыбнулся. — Ей-богу, ничего такого не было. И жил я в сугубо сухопутном краю — в Полтаве. И корабли видел только на картинках, а о том, кем стану, не подозревал.
Пришел Иван Лукич на завод двадцать лет назад, начинал помощником мастера цеха, а в 1965 году уже стал главным строителем. Значит, проявил способности — ничего удивительного.
Что же это за должность! Что входит в обязанности главного строителя! Иван Лукич опять засмеялся:
— А вы спросите лучше, что не входит. Идет проектирование — вносим предложения в замысел конструктора.
Разрабатываем график подготовки всех производств, и еще один график — технологический, и еще третий график — сетевой. Потому что завод огромный, подразделений много — вы увидите.
Но ведь не один завод строит корабль, нам и другие заводы помогают — они называются контрагентами. И вот нужно так подготовиться, чтобы вся эта система работала как часы, чтобы ни одно колесико не отставало, не забегало вперед.
Да-а, задача.
Ну, а когда проект начинает воплощаться в металле, тогда, главный строитель, только успевай. Нужно следить, чтобы все цеха и заводы-контрагенты всё делали вовремя, чтобы заказы выполнялись точно по технологии, чтобы средства, отпущенные на корабль, расходовались правильно, а главное — чтобы работы на самом корабле шли слаженно, добротно и в срок.
А потом ведь идет спуск корабля на воду. А потом — достроечные работы. А потом — испытания всяких видов. И уж после только — сдача судна заказчику.
Но конечно, не один Иван Лукич одолевает эту работу, ему помогают 28 старших строителей, просто строителей и прочих сотрудников — целое бюро. А самого Ивана Лукича можно сравнить с дирижером большого оркестра.
— Постройка корабля — дело хлопотное, серьезное. А постройка такого, который мы сейчас строим, — ответственное вдвойне. Ведь у нас на стапеле принципиально новое судно типа «Атлантика». Оно головное, за ним пойдет серия. Так что многое приходится делать впервые. Но вы походите лучше по цехам, посмотрите, а потом побеседуем. А ну-ка, выдайте им каски!
Мы надели на головы красные каски — без них по заводу ходить не полагается. Гидом нашим был назначен строитель Виктор Ищенко.
Разметчики – вчера, сегодня и завтра
Вот мы стоим на корме теплохода «Атлантика», четкими рядами проходят шпангоуты — 220-й, 219-й, 218-й, и так далее. Но под ногами у нас вовсе не палуба. Под ногами у нас деревянный пол огромного зала, а на этом полу вычерчен будущий корабль в натуральную величину. Так всегда делают на судостроительных заводах. Ведь прежде чем собрать корпус корабля, его надо скроить из разных листов железа. Ну, а корпус ведь не ящик, когда все стороны плоские, у корабельного корпуса множество гнутых поверхностей, плавных переходов. Чтобы все они сошлись при сборке на стапеле, чтобы не было между ними зазоров и «лишних» частей, их и вычерчивают прежде на ровном сером полу. А помещение, где все это делается, называется плаз. Работают здесь разметчики.
Работа у плазовых разметчиков сложная, кропотливая, требующая внимания. Наверное, поэтому и вывесили они плакат, не требующий расшифровки: «Не стой над душой!» А чего в самом деле стоять над душой, все равно разобраться в этом переплетении постороннему человеку нет никакой возможности. Да к тому же все работники плаза ходят, чтобы не испачкать пол, в тапочках, а мы топчемся в уличной обуви.
Прежде по этим чертежам столяры готовили деревянные каркасы сложной конфигурации, к этим каркасам в цеху прижимали и по ним выкраивали стальные листы.
Теперь стали делать иначе. Все, что вычерчено на полу, плазовые разметчики перенесут в уменьшенном масштабе на узкие зеркала, зеркала эти вставят в газорезательную машину, и она, «прочитав» каждую линию, безошибочно поведет по стальному листу свое яркое, беспощадное пламя.
Но оказывается, на Черноморском заводе и этот способ разметки считается уже устаревшим. Плаз называют вчерашним днем судостроения. А сегодняшний день — это автоматизированная система. Нам показали электронно-вычислительную машину, которая хранит в своей памяти всю криволинейную поверхность судна «Атлантика». Используя эту память, она выдает узкую струйку перфоленты, на которой особым языком записано, как и что нужно вырезать из стального листа. Вот, например, понадобилась деталь между палубой и дном корабля. Какой она должна быть! Запрашивают машину — и она в один миг описывает эту деталь, выдает программу для резательной машины.
Но конечно, прежде чем машина стала такой умной, для нее много потрудились люди. Это они вложили в нее память, переведя язык чертежа на язык машины. Очень новая и сложная специальность у этих людей. Только вот они обижаются — не придумано еще ей названия.
— Как нам себя называть! — говорят. — Инженеры-программисты! Плазовые разметчики-программисты! Или как-нибудь еще!
Так и ходят, бедняги, без названия. А уже успели пол-«Атлантики» сделать своим машинным методом. И вообще всю разметку кораблей готовятся захватить в свои руки. Ну, ничего, придумают им название.
Знакомая сталь
— Где же сама «Атлантика»! Покажите нам, как строят корабль! Когда же пойдем на стапель! — торопили мы нашего гида Виктора Ищенко. А он отвечал:
— «Атлантика» — всюду. Каждый цех строит «Атлантику». В том числе и этот.
И привел нас в металлообрабатывающий цех.
А здесь гремят-грохочут стальные листы, они прибывают сюда по железной дороге на открытых платформах.
— Постойте, — говорю, — где-то я уже эти листы видел. А вы, случайно, не с «Азовстали» получаете прокат!
— Как же, оттуда. Вот он.
Я вспомнил и домну номер 4, и мартеновскую печь Григория Горбаня, и прокатный стан «3600». Вот, оказывается, какая у металла длинная биография.
Стальной лист, переживший большую дорогу, испытывает здесь, на Черноморском заводе, множество превращений: его сортируют, правят, очищают от ржавчины и окалины, грунтуют, а потом уж пускают под резательные аппараты. Терпи, если уж решил стать кораблем!
Режут стальные листы здесь разными способами. Иногда разметчики тут же, по эскизам, делают раскрой листов, а газорезчики их режут вручную. Но это даже не вчерашний, а позавчерашний день.
Вчерашний день — это когда газорезательный автомат считывает чертеж с зеркала. Мы стоим на галерее и смотрим, как по рольгангам катится чистенький, аккуратный стальной лист. Стоп! Девушка нажала кнопку и — пополз по листу аппарат «Одесса», вонзил в него свое фиолетовое жало. А девушка стоит, наблюдает за ним и обмахивается газетой — жарко.
Но вот и последнее слово техники — плазменные установки «Кристалл». От них — во все стороны — сиреневый свет! Такие они культурные, нарядные. Им не нужно ни эскиза, ни чертежа. Им подавай перфоленту. Они никого на заводе не слушаются и не понимают, кроме ЭВМ. А уж если ЭВМ сказала, то «Кристаллы» любую фигуру вырежут, хоть кружева. Но конечно, у «Кристаллов», как бы они ни были исполнительны, есть свои «дрессировщики». Это комсомольско-молодежная бригада Виктора Мацюты, в ней в основном девушки: Елена Рура, Татьяна Татаринова, Людмила Долженко. И называются они — операторы.
Под газорезательным и плазменным аппаратом стальной лист как таковой перестает существовать. Вместо него на свет рождается деталь корабля. Иные из них подхватываются магнитным краном и — прямо на склад. Другие выгибаются на специальных гибочных станах. Чем точнее будет обработана деталь в этом цеху, тем меньше будет хлопот при сборке. Ведь на заводе, как в живом организме, все переплетено и взаимосвязано.
Вот вам и правый борт
Следующий цех, в котором рождается «Атлантика», — сборочно-сварочный. Чем он занят, понятно из названия. Разрезанные и согнутые детали поступают сюда, чтобы соединиться друг с другом и стать сложной конструкцией. А что деталь в одиночку! Так себе, кусок железа. Но вместе, намертво приваренные друг к другу, укрепленные поперечным набором, это уже.
— Смотрите, — говорит Виктор Ищенко, — вот вам и часть правого борта «Атлантики», шпангоуты от девяносто четвертого до сто шестого.
Это уже правый борт теплохода «Атлантика». Часть правого борта в это время, подхваченная краном, проплывала в воздухе прямо к подошедшей платформе. Металл — ив прямом и в переносном смысле — отрывался от породившей его земли и двигался все ближе и ближе к воде. Свисток кондуктора — и тепловоз потянул платформу с конструкцией на стапель.
Здесь, в цеху сборки корпусов, по стальным полотнам ползают, как жуки-светляки, сварочные автоматы. Но если шов нужно наложить короткий или какой-нибудь фигурный, то делают это вручную. Сварщики народ такой, что могут соединить что угодно с чем угодно. Если бы их не останавливали, они бы, наверное, тут, в цеху весь корабль собрали. Но им говорят: остановитесь, ведь кран не поднимет. А то еще и ворота придется разбирать. Но все же конструкции в несколько десятков тонн они сварить успевают.
Конечно, нам, людям новым, не очень было заметно, какой сложный и четкий ритм в работе этих цехов. Казалось: работают они себе и работают, один другому не мешает. Какая разница — тот или другой лист стального проката попадет в первую очередь под газорезательный аппарат! Изменится ли что-нибудь, если в сборочно-сварочный цех подадут детали в другой последовательности! Во сколько у ворот цеха прогудит тепловоз — имеет значение!
Оказывается, в работе всех людей, аппаратов, кранов, машин, тепловозов нет ни одного случайного, непредусмотренного движения. Над всеми ними царствует непреклонный и гордый повелитель — Его Величество График. А ему помогает веселый и азартный советник — Его Превосходительство Соревнование.
А если кто-нибудь из «верноподданных» не оказывает им должного почтения, то один из строителей бюро Ивана Лукича Моцаря бежит выяснять отношения.
Корабль в разрезе
Но вот и стапель. Вокруг него стоят мощные краны — это они снимают с платформ и подают на сборку тяжелые агрегаты и детали. Стапель — это длинная наклонная площадка. Один конец ее высоко громоздится на берегу, другой уходит в темные воды Южного Буга. Стапель — это огромная катальная горка. Потому что он не только строительная площадка, но и приспособление для спуска корабля на воду.
По существу весь завод работает на стапель — ведь здесь собирается главная заводская продукция — корабль.
Мы поднялись по трапу на стапель, и Виктор Ищенко сказал:
— Ну вот, мы стоим на «Атлантике», к которой вы так рвались, теперь уже на настоящей. Под ногами у нас — второе дно.
«Атлантика» предстала нам в поперечном разрезе. У нее не было еще половины корпуса, надстройки и много чего еще не было — все это зрело, вынашивалось в цехах. Зато на другой половине уже подымались одна над другой палубы — главная, нижняя, средняя, верхняя. Там, в темных переходах и переплетениях, жужжали, нестерпимо светя, сварочные аппараты, расхаживали люди.
Мы поднялись на самый верх. Здесь было не так жарко, дул ветерок. Отсюда мы хорошо увидели, какая это громада — «Атлантика» — несмотря на то, что она была еще «безносая». А ведь там, где мы стоим, на огромной высоте, будет еще воздвигнута надстройка — вон ее собирают внизу на площадке. С капитанского мостика взгляду судоводителей откроется океан.
А сейчас на «Атлантике» хозяйничают люди двух специальностей — сборщики и сварщики. И те и другие в черных плотных куртках. И у тех и у других в руках сварочные электроды. Чем же они различаются, кто из них важнее!
— Важнее не знаю кто, — сказал бригадир знаменитой на заводе комсомольско-молодежной бригады Виктор Чернозуб, — а только мы, сборщики, делаем первоначальную работу. Вот эту укрупненную деталь, которую нам принес кран, надо поставить на место, вот сюда, на верхнюю палубу. Что мы делаем! Примерим ее, если надо, подрежем, прихватим тут и там сваркой, зачистим и сдадим сварщикам. А те уже приварят ее к палубе намертво.
Мы, как портные, прежде чем шить — наметываем. Мы, сборщики, «ведем объем». А шьют — сварщики.
Свою бригаду Виктор Чернозуб создавал в 1970 году из парней молодых, необученных. Он так и говорит: брал из-за ворот. И вот за несколько лет образовался коллектив, где все понимают друг друга с полуслова. Их всего-то пять человек, а каждый — мастер высокого разряда.
— И какая же у вас по счету эта «Атлантика»!
— Точно не могу сказать, но лично у меня что-то около трех десятков судов.
Есть у судосборщика Чернозуба и личное судно — крохотный катерок. На нем он иногда выходит на рыбалку в лиман. И видит, как невдалеке проплывают корабли. Он узнает их по контуру, по обводам, потому что когда-то своими руками их строил: «Капитан Вислобоков», «Капитан Алексеев», «Капитан Соловьев».
Потом мы спустились вниз и пошли под днищем «Атлантики». И увидели, что вся эта махина стоит и держится на деревянных подпорках, на кильблоках. Днище шло низко над нашими головами, но чем ближе к корме, тем круче выгибалось, уходило вверх. А кильблоки так устроены, что выбей одну деревяшку — и весь корабль опустится, заскользит вниз. Мы с уважением посмотрели на эти деревяшки: надо же, такие маленькие, а все на себе держат.
Но выбивать их еще рано. Придет время, подведут под «Атлантику» «салазки» — их уже делают из первосортного дуба, — смажут их салом, как бутерброд. Украсят корабль флагами, разобьют о его борт бутылку шампанского — вот тогда и будет дана команда: выбить кильблоки. Корабль типа «Атлантика» под именем «Капитан Смирнов» плавно съедет со стапеля и вспенит вокруг себя воду. Но плавать ему еще не дадут. К нему прицепятся буксиры и отведут его в последний цех — к достроечному причалу.
Мы туда не пошли, потому что в этом, единственном, цеху на заводе «Атлантики» пока еще нет.
Парад новостей
— Ну, посмотрели! — спросил, улыбаясь, Иван Лукич Моцарь. — Поняли теперь, что такое «Атлантика»!
— Поняли, — сказали мы.
— Нет, покуда еще не поняли. Потому что многого просто не могли увидеть. «Атлантика» вся на новых дрожжах замешана, за что ни возьмись в ней — все связано с внедрением нового: и в автоматике, и в теплотехнике, и в гидравлике. Ведь все в ней — и управление двигателями, и погрузка-разгрузка — будет автоматизировано. Даже судоводители будут советоваться с ЭВМ. А возьмите перо руля.
— Это чем поворачивают!
— Ага, чем поворачивают. Так вот, это перышко в ворота цеха не лезет. И впервые на заводе будем обрабатывать его не в цехе, а на предстапельных площадях. А это что значит! Значит — станки нужны передвижные, новые приспособления. А про модульную систему слышали)
— Нет, не слышали.
— Тоже новое слово в судостроении. Оборудовать помещения «Атлантики» будем одинаковыми, согласованными между собою щитами, иначе — модулями. Они будут соединяться беспрекословно, вот так, как пальцы левой и правой руки. А сборку корпуса, если заметили, ведем крупными агрегатами, это экономит время, меньше работы приходится делать на стапеле, больше — под крышей цеха. Конечно, это не то, что ухитряются делать наши товарищи в Херсоне. Там агрегаты прямо в цеху собираются в блоки, а блоки укладываются в определенную часть корпуса судна, и вот эти гигантские части весом более двух тысяч тонн по специальному транспортеру подаются на стапель, а там — соединяются.
Четыре блока — и вот вам корпус. Еще три — и вот уже судно с надстройкой. Херсонцы, можно сказать, играют в кубики. Нам это не под силу — тогда завод весь надо переоборудовать. Но крупное агрегатирование ведем. Даже ставим вопрос о создании на заводе крупного агрегатного участка. Вот что такое «Атлантика». Она нам всем перцу подсыпала. А мы не в обиде. На таких кораблях все судостроение движется вперед. Теперь понимаете!
«Морской сундук»
Мы понимали. И даже знали еще кое-что. Например, что суда типа «Атлантика» движут вперед не только судостроение, но и развитие транспорта. Потому что «Атлантика» — это не простой грузовой теплоход, а принципиально новый — контейнеровоз. За рубежом он носит имя «роро». А еще его называют «морской сундук».
Он будет набит маленькими сундуками — контейнерами: зелеными, синими, красными.
Вы только подумайте, как трудно на обыкновенных сухогрузных судах перевозить так называемые штучные грузы — технику, станки, всевозможные ящики. Ведь пока в порту кран достанет до трюма и выгрузит каждый предмет — а их в трюмах тысячи, — пройдет две-три недели. А сколько нужно для этого докеров! На судно с пятью люками в сутки требуется 180—240 человек. А пока груз дойдет до потребителя, его ведь еще несколько раз нужно погрузить-разгрузить.
С внедрением контейнеров все в корне меняется. На «Атлантике» не будет грузовых стрел и кранов. Они не нужны. Здесь все трюмы и палубы соединены между собою наклонными пандусами. Специальные автопогрузчики с контейнерами по складному мосту — аппарели — въедут в кормовую часть судна и пойдут шнырять по всем его многочисленным ярусам трюмов или по палубам, пока не достигнут нужного места. Там они оставят свои «сундуки» и устремятся назад. Движение по «Атлантике» организовано так, что автопогрузчики не столкнутся друг с другом.
И вот за счет всего этого стоянка судна в порту сократится в пять раз. А если учесть еще, что «Атлантика» будет снабжена мощными турбинами и скорость ее будет небывало высокой — 27 узлов против обычных 17—20, — то получается, что этот «морской сундук» будет замечательно быстроходным связным между континентами.
А что же изменится на берегу! Да все. Порт должен перекраивать свои владения и организовывать специальные площадки для хранения контейнеров — терминалы. Дорожники должны строить новые дороги к портам.
Автотранспорт должен иметь мощные трейлеры для перевозки контейнеров. Железная дорога — обеспечить платформы, перестроить товарные станции. Ведь весь смысл контейнерных перевозок — как можно быстрее доставить груз «от двери до двери», даже если между «дверьми» — океаны. А если груз проваляется на берегу, то какой же тогда смысл в быстроходности корабля! Так что всей транспортной цепочке приходится поспевать за ее главным звеном — «Атлантикой». Вот какой это корабль. Вот сколько хлопот наделал. Но хлопоты эти приятные, потому что служат они благу людей.
