Уничтожение улик
«Визитная карточка» с места преступления
Дело, о расследовании которого я хочу рассказать, поступило ко мне спустя три месяца после совершения преступления. К этому времени была проделана немалая оперативно-розыкная работа, но тем не менее преступники не были установлены.
Обстоятельства дела были таковы.
В силу целого ряда обстоятельств колхоз «Бескид» села Старой Стужицы Перечинского района Закарпатской области представлял собой экономически слабое хозяйство. Поэтому в кассе колхоза длительное время не было денег. Для расчета с колхозниками 31 января и 1 февраля 1964 года кассир колхоза Анна Корень получила в отделении Госбанка все деньги, имевшиеся на счету колхоза (9900 рублей), и доставила их в контору. Часть денег она выдала под расписку бухгалтеру, а остальные оставила в металлическом ящике (сейфе). 2 февраля, примерно в 22 часа 30 минут, эти деньги (7441 р. 74 к.) были похищены из сейфа. Кроме того, преступники забрали чековую книжку с одним заполненным и подписанным чеком на предъявителя и ряд других документов. Кражу в тот же вечер обнаружила Корень, но сообщила о случившемся в Перечинский райотдел милиции только на следующий день в 13 часов.
На место происшествия выехала оперативная группа работников УООП и Перечинского РОМ. Еще до прибытия оперативной группы контору колхоза заполнили колхозники, свыше 50 человек, которые помогали кассиру открыть сейф, передвигали его с места на место, переворачивали, но ничего сделать не смогли. Некоторые пытались определить, как преступники могли проникнуть в помещение конторы и как открыли сейф. Почти все предметы, находившиеся в конторе, колхозники трогали руками, переставляли с места на место, открывали окна и двери, по нескольку раз «экспериментировали». Таким образом, обстановка на месте происшествия была полностью нарушена, тем самым опергруппа была лишена возможности обнаружить и зафиксировать следы, оставленные преступниками. Ни одно из косвенных доказательств не является юридической силой, если его достоверность не подтверждена еще хотя бы одним схожим доказательством.
В качестве вещественного доказательства был изъят только кусок полы ватной куртки, оказавшийся в сейфе. Нужно сделать упрек участковому уполномоченному, который, прибыв на место кражи раньше других, не принял надлежащих мер по организации охраны места происшествия, фактически допустил уничтожение оставленных преступниками следов, которые могли стать ценным доказательством их вины.
Оперативная группа выдвинула и проверила ряд версий, однако положительных результатов не добилась.
На основе анализа свидетельских показаний, результатов осмотра, планов, фотоснимков можно было предположить, что преступление было совершено между десятью и половиной одиннадцатого вечера 2 февраля. В помещение колхозной конторы преступники вошли через парадный вход, открыв внутренний замок входной двери подобранным ключом или отмычкой. Сейф, в котором хранились деньги, открыли тоже ключом или отмычкой. С целью маскировки своих действий преступники выкрутили электрические лампочки в коридоре и в помещении конторы. Щель между шторой и окном в комнате закрыли скатертью из зеленого сукна. Обстановка места происшествия, воспроизведенная теоретически, свидетельствовала о том, что преступников было не менее двух.
Они хорошо знали расположение комнат в здании правления колхоза, знали, где находился сейф.
Хорошо владели слесарными инструментами, были осведомлены о наличии денег в сейфе и условиях их хранения, приняли меры к уничтожению следов преступления.
Проанализировав собранные данные, мы выдвинули несколько версий.
Первая версия. Кражу денег могли совершить кассир колхоза Корень со своим мужем. Необходимость отработки этой версии вызывалась тем, что раньше в практике работы бухгалтерии колхоза не было таких случаев, чтобы большие суммы денег оставлялись в металлическом ящике (сейфе). Корень могла преднамеренно оставить деньги в сейфе, а затем похитить их.
На допросах Корень и ее муж давали путаные и противоречивые показания. Например, Корень не могла ясно ответить, почему в течение двух предыдущих дней она хранила деньги у себя дома, а вечером 2 февраля принесла их в контору и оставила в сейфе.
Версия была исследована самым тщательным образом, на что ушло немало времени. За халатность и злоупотребление по службе Корень была привлечена к уголовной ответственности. Однако к краже денег, как оказалось, ни она, ни ее муж не были причастны. Таким образом, эта версия отпала.
Вторая версия. Кражу мог совершить тракторист колхоза Лешанич в соучастии с другими лицами.
Лешанич живет в одном доме с супругами Корень, является их родственником. Он имел доступ к ключу от сейфа, хорошо знал о том, что в кассе лежит крупная сумма денег.
Лешанич строит новый дом из бруса. В селе характеризуется отрицательно, склонен к пьянству. Днем 2 февраля он пьянствовал в магазине, а вечером был в клубе на танцах (клуб расположен в десяти метрах от здания конторы колхоза). В предполагаемое время кражи отлучался из клуба. В тот вечер был одет в фуфайку. На допросах давал путаные показания о причинах и времени ухода из клуба, ссылаясь на то, что был сильно пьян и ничего не помнит.
Однако проверка этой версии показала, что к краже денег из сейфа он не причастен.
Третья версия. Кражу мог совершить исполняющий обязанности председателя колхоза, главный бухгалтер Шукаль в соучастии с другими лицами.
Раньше ключ от сейфа длительное время находился у Шукаля. Он присутствовал в отделении Госбанка при получении кассиром денег, взял у нее без оформления документов 200 рублей, приходные кассовые ордера на полученные деньги не подписывал. По его распоряжению выплата денег была задержана на три дня, хотя он прекрасно знал, что надежная охрана денег не обеспечена. Вечером 2 февраля без надобности несколько раз заходил в помещение конторы. По показаниям ряда свидетелей, нервничал, вел себя подозрительно. На вопрос, где находился вечером в день кражи, отвечал неуверенно.
Изучение поведения и образа жизни Шукаля убедили, что он не совершал преступления. Отпала и эта версия.
Были выдвинуты и исследованы еще шесть версий, заслуживающих внимания, которые отрабатывались одновременно с рассмотренными. Но и они не пролили света на преступление.
Все же в результате проведенных мероприятий круг вопросов, подлежащих проверке, значительно сузился. Оставалась до конца не проверенной последняя версия: кражу мог совершить шофер председателя колхоза Малош вместе с заведующим сельмагом Левко.
Эта версия основывалась на том, что не так давно у Левко в магазине была вскрыта недостача, которую он погасил деньгами, одолженными у односельчан. Последнее время он сдружился с Малошем, часто угощал его в магазине спиртным.
Малош 31 января и 1 февраля ездил с кассиром в отделение Госбанка и хорошо знал, сколько денег она получила и где они хранятся. Раньше имел доступ к ключу от сейфа: кассиром была его родственница. Знал, что здание правления колхоза не охраняется. Вечером 2 февраля он был в сельмаге, вместе с Левко выпивал. В предполагаемое время кражи оба куда-то отлучались. Пока Левко не было (отсутствовал он минут 20—30), в магазине торговала его жена.
На вопросы о том, где они были те 20—30 минут, когда уходили из магазина, вразумительно ответить не смогли.
Оба они утверждали, что 2 февраля с восьми до десяти часов вечера находились в магазине и никуда не отлучались.
Примерно в десять часов на улице раздался крик, и они выбежали из магазина. Увидев, что возле старой церкви дерутся братья Ганулины, они попытались разнять их. Затем — прошло минут 25—30 — вернулись в магазин и до двенадцати ночи пили.
Выявляя обстоятельства драки, мы установили, что братья Ганулины действительно подрались в тот вечер и что на месте драки были Малош и Левко .Но драка происходила не в десять часов (предполагаемое время кражи), а между одиннадцатью и половиной двенадцатого, то есть примерно через час после того, как была обнаружена кража. Да и сама драка возникла из ссоры по поводу кражи: братья не могли сойтись на том, кто ее совершил, каждый не соглашался с мнением другого. Это подтверждалось целым рядом свидетельских показаний. С другой стороны, колхозники, находившиеся в тот вечер в сельмаге, твердо показали, что Малош и Левко отлучались из магазина дважды: первый раз примерно в десять часов, еще до драки (и отсутствовали минут 20—30), а второй раз — в одиннадцать часов, когда вместе со всеми, кто был в магазине, выбежали на улицу.
Следовательно, алиби, выдвинутое Малошем и Левко, не подтвердилось. Однако улик против них не было.
Чтобы к работе по раскрытию кражи привлечь общественность, мы обратились к жителям Старой Стужицы и окрестных сел по местному радио и просили сообщить в милицию об известных им обстоятельствах преступления; провели беседы с дружинниками и т. д.
Нужно сказать, что такой метод организации работы оправдал себя. Общественность села, глубоко возмущенная действиями преступников (все колхозники остались без денег), стала активно помогать нам. От населения поступили самые подробные информации по всем интересовавшим нас вопросам. А 3 мая ученики 5-го класса местной школы Петя Марин и Леша Корень в реке, вблизи от дома Малоша, обнаружили и вытащили куртку (фуфайку) и сразу же сообщили об этом оперативной группе.
При осмотре куртки оказалось, что левый нижний угол полы оторван и по отрыву и размеру совпадает с куском, обнаруженным на месте происшествия. На рукавах и спинной части куртки имелись маслянистые пятна темного цвета, обычные для одежды механизаторов и шоферов. Эта куртка вместе с куском, обнаруженным на месте преступления, была направлена в Киевский научно-исследовательский институт судебной экспертизы на криминалистическую экспертизу.
Одновременно была назначена и химическая экспертиза, которой предстояло установить химический состав маслянистых пятен.
В заключении криминалистической экспертизы говорилось, что кусок, обнаруженный на месте преступления под крышкой сейфа, оторван от куртки, извлеченной из реки, и раньше составлял с ней одно целое.
Химическая экспертиза дала заключение, что маслянистые пятна на куртке — пятна минеральных масел типа «автол», применяющихся в основном для смазки автомашин, тракторов и другой сельскохозяйственной техники.
Перед нами встала задача отыскать владельца ватной куртки. Это казалось не очень сложным, тем более что круг лиц, которым могла принадлежать куртка, был примерно определен. Поскольку на куртке имелись пятна автола, ее владелец, вероятно, относился к числу людей, связанных с техникой (автомашинами, тракторами и др.). Таких людей в селе насчитывалось около 30 человек. Правда, прежде чем выбросить куртку, преступник попытался изменить ее вид: оторвал рукава, распорол по швам, оборвал пуговицы. Это, конечно, усложняло дело. К тому же в селе почти в каждой семье имеется по нескольку фуфаек, похожих по форме, цвету, размеру и другим признакам, и люди настолько привыкли видеть друг друга в фуфайках, что никакого различия между ними не замечают.
Решающую роль в обнаружении владельца куртки должны были сыграть индивидуальные признаки куртки (нитки, которыми пришивались пуговицы, штопка в двух местах, заново сделанные петли). Но эти признаки хорошо известны были только самому преступнику и, возможно, его близким родственникам, последние, в силу своей заинтересованности в исходе дела, могли дать неправдивые показания при опознании.
Все это было учтено. После тщательной подготовки куртка в числе других была (предъявлена на опознание механизаторам села и членам их семей. Дочь Малоша неуверенно заявила, что похожая фуфайка была у ее отца, пуговицы на ней были пришиты нитками стального цвета. Других признаков она не смогла назвать. Жена Малоша, наоборот, категорически отрицала, что у ее мужа была похожая фуфайка. Однако раньше на допросе она говорила, что у него было три фуфайки. В одной из них он ходил на работу. Фуфайка была выпачкана в машинное масло, на правой поле на уровне кармана и ниже имелись два разрыва, которые она заштопала серыми нитками (это совпадало с индивидуальными признаками куртки, обнаруженной в реке). Когда же Малош были заданы конкретные вопросы по поводу этих ее показаний, она отказалась от них.
Таким образом, опознание положительных результатов не дало. Тем не менее усилилось подозрение против Малоша. Материалы, полученные оперативным путем, также свидетельствовали, что фуфайка принадлежала Малошу.
Сам Малош вел себя в это время странно. Бросил работу, перестал заходить в контору колхоза, где раньше бывал каждый день, в трезвом виде вообще не появлялся на улице. Постоянно стал пьянствовать вместе с Левко и кузнецом колхоза Сеничем. Пьянки устраивались в подсобном помещении сельмага или на квартирах у Малоша и Левко, часто в ночное время. В нетрезвом состоянии Малош становился раздражительным, часто жаловался на то, что некоторые из односельчан подозревают его в краже денег из колхозной кассы, иногда впадал в истерику, выкрикивал: «Я украл деньги» и высказывал угрозы в адрес тех, кто посмеет свидетельствовать против него. Такое поведение Малоша обращало на себя внимание всей общественности села.
5 мая дружинник Ганусин пришел в сельсовет, где работала оперативная группа, и заявил, что Малош, находясь в соседнем селе Новой Стужице, зашел в магазин и там угощал своих знакомых спиртными напитками. Рассчитывался с продавцом не сам Малош, а тракторист Лакатош, которому Малош дал 50-рублевую купюру. Через несколько дней железнодорожник Митришин рассказал участникам оперативной группы, что ехал вместе с Малошем в автобусе и видел, как тот подал кондуктору 25-рублевую купюру. У кондуктора не было сдачи, и он вернул Малошу деньги. Тогда Малош попросил пассажиров разменять их. Разменял ему деньги один из пассажиров — бухгалтер школы с. Кострино.
Эти факты были сразу же проверены и подтвердились.
Вызванный на допрос Малош дал противоречивые показания. Вначале говорил, что у него вообще нет денег, а в купюрах по 25—50 рублей никогда и не было. После очных ставок он изменил свои показания и заявил, что деньги у него были: полгода назад он продал корову. При проверке это заявление Малоша не подтвердилось.
Все это косвенно свидетельствовало, что он причастен к краже денег из колхозной кассы (в кассе были деньги в основном купюрами по 10, 25, 50 и 100 рублей). Но прямых улик против него все же не было.
Обыск, произведенный з его квартире, ничего не дал. После обыска Малош, изображая из себя обиженного честного человека, стал угрожать председателю колхоза и председателю сельсовета, продолжал пьянствовать и буйствовать. 10 мая, будучи пьяным, он вместе с Сеничем ворвался в сельсовет, где шло заседание, обругал председателя сельсовета и всех присутствовавших и по существу сорвал заседание.
Этот хулиганский поступок Малоша был детально задокументирован. По нашему представлению партком Перечинского района и областной комитет партии исключили Малоша из членов КПСС, и он был взят под стражу.
К этому времени оперативным путем было установлено, что незадолго до ареста Малош рассказал жене о краже денег и показал, где они спрятаны, а та поделилась со своим отцом.
Жена Малоша, ее отец, квартирант и дочь Малоша были не- медленно вызваны на допрос. Жена вначале все отрицала, но затем на очных ставках с отцом, дочерью и квартирантом призналась, что муж рассказал ей о краже денег из колхозной кассы, но она не знает, с кем он воровал и где спрятаны деньги.
После этого вновь был допрошен Малош. Убедившись, что следствие располагает подробными данными об обстоятельствах кражи и о его разговоре по этому поводу с женой, Малош признался в совершении кражи, назвал своего сообщника — заведующего сельмагом Левко и с помощью схематического плана указал места, где спрятаны похищенные деньги.
Используя эти показания и оперативные данные, мы произвели тщательный обыск в квартире Малоша, надворных постройках и осмотрели прилегающую местность. В огороде Малоша на глубине 60—80 см в трех местах были выкопаны три бутьлки (по 0,5 л), наполненные купюрами различного достоинства и закупоренные капроновыми пробками. При подсчете в бутылках оказалось 3390 рублей.
Допрошенная сразу после обыска жена Малоша рассказала, что муж совершил кражу вместе с Левко, который спрятал деньги таким же образом, в бутылках, но где, она не знает.
При обыске в квартире Левко было обнаружено 468 рублей, они лежали под кадушкой, завернутые в тряпку. О том, где остальная сумма денег, он не сказал. Изобличая Левко в преступлении, мы тут же в его доме устроили ему очные ставки, сначала с женой Малоша, а затем и с самим Малошем.
Это решило исход дела. Левко, понимая, что изобличен, признался в краже и показал места, где были спрятаны остальные деньги.
Всего у него было изъято 4222 рубля. Таким образом, похищенные деньги были полностью возвращены колхозу.
Признав себя виновными, Малош и Левко рассказали, что замысел обокрасть колхозную кассу они вынашивали с 1962 года. Часто говорили об этом между собой, обсуждали различные варианты. В начале 1963 года Малош зашел к сестре своей жены, которая работала в то время кассиром, и, воспользовавшись тем, что она вышла, залез к ней в сумку, нашел ключ от сейфа, замерил штангенциркулем и записал в блокнот размеры ключа. Сделал ключ Левко, который раньше работал слесарем. Малош проверил, правильно ли изготовлен ключ: несколько раз открывал им кассу, но ничего не брал. В это же время Левко подобрал ключ и к входной двери конторы колхоза. Все было готово. Оба ключа хранились у Малоша на чердаке дома.
Малош и Левко ждали момента, когда в кассе будет большая сумма денег. Узнав, что в банке получено 9900 рублей, Малош, используя свое положение шофера (председателя колхоза, все время вертелся в конторе и высмотрел, куда кассир спрятала деньги.
2 февраля, убедившись, что деньги лежат в сейфе, а кассир ушла в клуб на танцы, Малош пришел в магазин к Левко, рассказал ему обо всем, и они отправились в контору. Чтобы не вызвать подозрения у окружающих, из магазина они вы- шли по одному. Малош через парадную дверь, а Левко — через подсобное помещение. На улице встретились. Зашли к Малошу за ключами. Малош одел поношенную ватную фуфайку. Затем прибежали к конторе.
В это время возле конторы никого не было. Все находились в клубе. Малош выкрутил лампочку у входа в контору, а Левко открыл дверь. Затем оба вошли в контору, Левко снял со стола зеленую скатерть, закрыл ею окно, а Малош открыл ключом сейф, взял сумку с деньгами и другими документами. Когда он закрывал сейф, часть левой полы его куртки топала под крышку, замок заклинило, открыть сейф стало невозможно.
Приложив усилия, Малош и Левко вдвоем вырвали куртку, но кусок полы остался в сейфе. Забрав сумку с деньгами и фуфайку, они вышли из конторы. Деньги разделили в доме у Малоша. Чтобы замести следы, Малош тут же распорол фуфайку, отрезал пуговицы, отнес сумку с документами и куртку к реке и бросил их в прорубь.
На все это, по словам Малоша и Левко, ушло минут 15 — 20. Затем они вернулись в магазин.
Краденые деньги сначала прятали в снегу, а когда снег растаял, вложили в бутылки и закопали в землю.
После того как Малош выбросил в прорубь куртку и сумку, он несколько раз проверял, не видны ли они из-пюдо льда. На четвертый день после кражи он вытащил сумку из воды, принес ее в дом к Левко и там сжег в печке.
Следствие по этому делу было закончено в установленный законом срок.
Выездная сессия Закарпатского областного суда приговорила Малоша и Левко к лишению свободы на длительный срок.
Быстрому раскрытию этого преступления способствовала правильная организация следственной и оперативной работы, помощь общественности и во многом то, что следственные действия проводились по месту совершения преступления.
П. Поправка, следователь следственного отдела УООП Закарпатской области
