Доказательственная сила экспертных заключений и их юридическая оценка
Всестороннее, полное и объективное расследование уголовных дел тесно связано с использованием научно-технических средств.
Следователь во многих случаях сталкивается с необходимостью их применения уже в самом начале расследования, при осмотре места происшествия. Обнаруженные и изъятые при этом вещественные доказательства и следы являются основой экспертных исследований. В свою очередь, заключение эксперта нередко становится важным доказательством по делу.
Даже в наше время никакая накрутка онлайн голосований по вопросам объективности расследования не поможет установить причастность к тому или ному преступлению - в отличие от тщательно проведенной экспертизы, где каждая приобщенная к делу мелочь имеет в своей основе доказательную базу.
25 апреля 1970 г. в Сахновщинскпй РОВД поступило сообщение о краже денег в сумме 3682 р. 90 к. из кассы колхоза «1 Мая». Туда выехал следователь т. Кушаков
При осмотре сейфа оказалось, что он закрыт и опечатан с помощью бумажной наклейки, видимых следов взлома не было. Однако на подоконнике был обнаружен хорошо видимый след подошвы сапога с частицами глинистой почвы, а на оконных стеклах — отпечагки пальцев, пригодные для идентификации. С помощью вызванного па место происшествия эксперта ОТО пальцевые отпечатки, а также выявленные на дверце сейфа волокна ткани были изъяты. При исследовании замка сейфа установлено, что он открыт с помощью отмычки.
В помещении кассы обнаружена и изъята также небольшая металлическая деталь, назначение которой определить не удалось. Инспектор уголовного розыска т. Гак предъявил эту деталь рабочим и колхозникам Сахновщинского района, с которыми он проводил беседы по поводу кражи денег из кассы колхоза «1 Мая». Киномеханик колхоза пояснил, что это крепежная деталь к динамику звукового сопровождения кино.
Более того, он показал, что вечером, накануне кражи, в клубе был некий Гунько, который зачем-то взял у него эту деталь.
Гунько задержали Дактилоскопической экспертизой было установлено, что пальцевые отпечатки на оконном стекле кассы оставлены им. Гунько признался в совершении кражи и отдал похищенные деньги. На допросе он пояснил, чю сейф открыл с помощью куска стальной проволоки, ею же закрыл замок, а дверку сейфа тщательно протер своей фуражкой.
В указанном им месте проволока была обнаружена, изъята и впоследствии идентифицирована как приспособление, которым был открыт замок сейфа. Биологическая экспертиза установила, что волокна, обнаруженные па дверке сейфа, однородны с материалом ткани фуражки Гунько.
Данные экспертизы явились важным доказательством вины Гунько.
В ряде случаев с помощью экспертиз можно получить сведения о совершении преступлений группой лиц. Интересным в этом отношении является уголовное дело по обвинению Белошапко и других, расследование по которому проводил следователь Ленинского РОВД г. Харькова т. Киншаков.
17 апреля 1970 г. по подозрению в использовании поддельных квитанций о наложении штрафов были задержаны ревизоры ХТТУ Тертычпый и Мартовицкий. У них изъяли отпечатанные типографским способом квитанции, причем па всех квитанциях был одинаковый номер — 088500. Мартовицкий показал, что квитанции он купил у Тертычного.
Осмотр изъятых квитанций свидетельствовал, что они отпечатаны с помощью одного и того же клише.
При допросе Тертычный показал, что эти квитанции изготовил его знакомый Белошапко, житель пос. Беловодск Ворошиловградской области, работающий в типографии.
Техническая экспертиза подтвердила, что все изъятые квитанции (около 300 штук) отпечатаны в Беловодской типографии. После ознакомления с заключением экспертизы Белошапко признал себя полностью виновным и рассказал, что квитанции в количестве 300 штук (сумма штрафа, указанная в квитанциях, — 50 коп.) он изготовил по просьбе Тертычного и продал ему за 13 руб.
Все вышеуказанные лина привлечены к уголовной ответственности.
Известно, что многие «старыe» преступления удается впоследствии раскрыть, если следователь квалифицированно проводил осмотр места происшествия.
В конце 1969 года на территории Дергачевского района было совершено три кражи из магазинов.
Следователь Дергачевского РОВД т. Меховский, производивший осмотры мест происшествия, в двух случаях обнаружил пальцевые отпечатки, пригодные для идентификации. В январе 1970 г. за совершение кражи из магазина были задержаны Илюшин и Нейм.
При сверке их дактилокарт с отпечатками, изъятыми с мест краж, совершенных ранее, было установлено, что пальцевые следы оставлены Илюшиным. В сравнительно короткий срок три «старых» преступления были раскрыты.
В практике следователей УВД Харьковского облисполкома имеется много других случаев умелого использования научно-технических средств в раскрытии преступлений, однако мы всегда заостряем внимание следователей на необходимости давать полученным доказательствам оценку.
Ст. 17 Основ уголовного судопроизводства (ст. 67 УПК УССР) устанавливает, что никакие доказательства для суда, прокурора, следователя и лица, производящего дознание, не имеют заранее установленной силы. Выраженный здесь принцип оценки доказательств по внутреннему убеждению полностью относится и к заключению эксперта, что исключает возможность давать какое-либо предпочтение данному виду доказательств.
Признание за экспертом роли «научного судьи», а за его заключением — значения «научного приговора» решительно отвергнуто наукой и практикой советского уголовного процесса.
Такое признание означало бы игнорирование творческого характера работы следователя, сводило бы ее к механическому собиранию отдельных доказательств. На практике это может привести к грубейшим нарушениям социалистической законности.
Вот почему наличие в деле таких доказательств, как заключение экспертизы, не только не освобождает следователя от необходимости давать им оценку, но и обязывает era еще тщательнее оценивать как данные доказательства, так и все другие, в их совокупности.
Такая оценка и должна содержаться в обвинительном заключении — важнейшем итоговом процессуальном акте предварительного следствия. В нем необходимо убедительно отразить органическую связь между выводами экспертизы и другими данными.
Заключение эксперта должно быть составной частью всей цепи доказательств.
Представляется, что при этом:
1) не должно быть противоречий между выводами экспертизы и другими доказательствами;
2) выводы следователя относительно предмета доказывания должны соответствовать выводам эксперта по исследованным им обстоятельствам;
3) не должно быть противоречий между выводами эксперта относительно отдельных обстоятельств и оценкой этих же обстоятельств следователем, а если они и имеются^ то надо объяснить причины таких противоречий, указать, почему они не могут поколебать выводов следователя относительно предмета доказывания;
4) основное содержание заключения, эксперта и отдельные его положения следует излагать в обвинительном заключении в точном соответствии с тем смыслом, который придавал им эксперт.
Необходимость соблюдения первых трех условий порядка использования материалов экспертизы в качестве доказательств в обвинительном заключении обусловлена требованием органического единства всего собранного по делу доказательственного материала.
Примером правильного использования данных экспертных исследований может служить обвинительное заключение по делу Ляхова, осужденного по ч. 2 ст. 215 УК УССР (Коминтерновский РОВД г. Харькова).
Имея заключение семи проведенных по делу экспертиз (биологической, химической, трасологической, автотехнической, медицинской и технической), следователь не ограничился только ссылками на их выводы, а увязал рх с другими доказательствами и дал свою оценку каждому из обстоятельств, причем оценка следователя совпадала с выводами экспертов.
Система изложения доказательств в этом обвинительном заключении такая:
1) доказательства, подтверждающие сам факт происшествия — наезд автомашины КРАЗ на велосипедиста;
2) данные о результатах следственных осмотров места происшествия, вещественных доказательств и транспортных средств и другие данные, относящиеся к производству этих следственных действий;
3) выводы экспертов относительно исследуемых объектов и обстоятельств, причем заключения экспертов сопоставляются с данными, полученными при осмотрах, допросах и др.
Здесь же приводятся выводы следователя о значении этих данных, их связи с предметом доказывания. В ссылках на заключения экспертиз даны краткие выдержки из них.
Следователь Дергачевского РОВД т. Меховский, излагая доказательства виновности Пустоварова в краже из магазини, указал в обвинительном заключении: «Вина Пустоварова в совершении данного преступления подтверждается также: протоколом осмотра места происшествия, из которого видно, что проникновение в магазин было совершено через предварительно разбитое окно, а также, что при осмотре на четырех осколках оконного стекла, на оконном стебле, оставшемся в раме, и на двух бутылках, стоявших на прилавке, были обнаружены пальцевые отпечатки; заключением дактилоскопической экспертизы, установившей, что на двух бутылках, оконном стекле и четырех осколках оконного стекла, изъятых с места происшествия, имеются следы пальцев рук Пустоварова».
К сожалению, далеко не в каждом обвинительном заключении можно встретить подробное изложение и обоснование доказательств, установленных экспертным путем. В большинстве случаев следователи ограничиваются стереотипной фразой: «Виновность обвиняемого подтверждается также заключением экспертизы». А в некоторых обвинительных заключениях можно встретить и такое «обоснование» вины: «Виновность обвиняемого подтверждается собранными по делу материалами», после чего перечисляются лишь номера листов дела.
В ряде случаев заключению эксперта придается большее доказательственное значение, чем оно имеет на самом деле (на основании установления групповой принадлежности делается вывод об индивидуальном тождестве). Этот недостаток особенно характерен для расследования дел о хищениях зерна и других сельскохозяйственных продуктов. Когда такие дела возвращаются на дополнительное расследование, их нередко приходится прекращать, так как единственным доказательством вины обвиняемого является заключение экспертизы о групповой принадлежности зерна и т. п.
Все сказанное выше показывает, что мастерство следователя характеризуется не только тем, какие объективные данные он установил в ходе следствия, но и тем, как он смог использовать их в доказывании.
А. Горбачев, следователь следственного отдела УВД Харьковского облисполкома
