Перспективная форма экзамена

Дата публикации или обновления 22.05.2021

Современен ли экзамен?

В вузах экзамены. Учащается пульс студенческой жизни. Многое нужно посмотреть, повторить, еще раз осмыслить... В сессию и после — целая гамма переживаний. Для кого-то привычно чувство глубокого удовлетворения — в зачетке пятерки и четверки. Кто-то сожалеет об упущенных возможностях — всего лишь тройка за знания...

И снова мысль обращается к экзаменам. Насколько их атмосфера, форма, содержание позволяют глубоко и объективно оценить знания, умение мыслить. Об этом в порядке дискуссии и размышляет в своей статье молодой преподаватель из МГУ Марина Князева.

Кое-что о психологии троечника

Принимаю экзамен. Мало прошло времени с тех дней, когда сама трепетала по ту сторону стола. Так мало, что вполне сострадающим взглядом вижу, сколько ошибок в подготовке. Сколько узкого, бескрылого школярства у одного, общих пышных слов — у другого, путаницы — у третьего.

Но всегда ли вузовский экзамен способен дать верную оценку знаниям и возможностям человека, позволяет студенту проявить свою индивидуальность? Не воспитывает ли он некоторые черты профессиональной вялости, которые получили название «психология троечника», хотя, кстати, носитель ее может выйти из стен вуза с красным дипломом. Суть-то ведь не в оценке. Корень «психологии троечника» — в отсутствии болевого соприкосновения с предметом, с профессией, с делом своим. На мой взгляд, экзамен в том виде, как он есть сейчас, оправдывает себя, пока дело касается «среднего» студента, ориентированного на более или менее пассивное усвоение знании.

По мнению члена-корреспондента АПН СССР А. А. Талызиной, современный вуз весьма активно учит... сдавать экзамены! Возникает целое отдельное дело жизни, своего рода «наука» - экзаменосдавание.

Освоить за короткое время и воспроизвести по некоторой форме массу информации. Получить оценку, встать, уйти — и забыть. Чтобы срочно «штурмануть» новое. Такой экзамен нередко воспитывает человека пассивного — и в то же время умеющего лавировать, ловкача, халтурщика, способного приспособить свои познания к пристрастиям или чудачествам педагога.

Но ведь можно попросить написать магистерскую на заказ для того, чтобы, высвобождая драгоценное время для того, «подтянуть» свои знания в других столь нужных и крайне необходимых смежных областях.

Есть ли в сегодняшнем вузе достаточные критерии для того, чтобы определить, сколько и как человек знает?

Именно не пересказывает, а знает, то есть может применить при необходимости? Известно, что будущего специалиста нужно учить не только знать, а и делать. И с учетом этого, наверное, спрашивать на экзамене.

Педагоги знают, что па первых двух курсах студенты горят жаждой профессиональной активности, а вот на третьем-четвертом зачастую становятся пассивными, равнодушными. Поэтому так важен поиск таких форм учебы, которые бы максимально активизировали, ускоряли бы познавательный процесс, делали бы более эффективной работу мысли, памяти. Для этого, на мой взгляд, нужно искать богатые эмоциями формы вузовского обучения, расшевеливающие, растормаживающие студентов, заставляющие их и переживать, и фантазировать, и напрягаться, и вступать в соревнование друг с другом.

Думается мне, что наш рядовой и будничный экзамен должен стать разнообразнее по формам и шире по задачам. Стать неожиданным и эмоциональным. Сочетать обзор знаний и испытание умений. Приобрести черты более гарантированной объективности.

Вопросов сколько и каких?

Возьмем структуру экзаменационного билета. В нем, как правило, два-три вопроса. А почему не четыре или не один, коли все равно прибегаем к серии дополнительных? А вдруг это именно те два, которые студент не понял, не доучил?

Конечно, многие педагоги воспринимают билет лишь как прелюдию к широкому разговору о своем предмете, но в таком случае ответ будет всего лишь импровизацией, а дар импровизатора редок, и часто неумение мгновенно собраться с мыслью принимается преподавателями как незнание.

Мне думается, можно увеличить количество вопросов в билете. Но зато и спрашивать не одного, а сразу двух-трех человек. Такие эксперименты в МГУ уже проводились. Экзамен проходит живее, и повышается уровень компетентности ответов.

Расширить прокрустово ложе нынешнего экзамена поможет н право «свободного парения». Пусть студент имеет возможность полностью выявить свое максимальное знание предмета, подготовив на выбор тему из числа предложенных преподавателем (мыслится, что эта тема одна из актуальных и глубоких в современном знании). 3—4 минуты краткого, реферативного изложения — будь то библиографический отчет или фантастические мечтания на базе изученного, — они помогут проявить творческое лицо студента, ощутить его ориентировку в предмете и способность выйти за рамки, предопределенные учебником. Кроме того, введение такого «свободного» вопроса, который студент готовит заранее (их также можно раздать в начале, а не в конце обучения), поможет прочнее связать сессионную страду с повседневной работой во время семестра.

Предвижу возражение: пощадите педагогов! Насколько такой нестандартизованный экзамен удлинит время отпета! Насколько усложнит саму процедуру!

Думаю, что и на этот упрек есть достаточно весомые аргументы. В среднем ответ не удлинится, просто время будет использоваться по-другому, более содержательно. Сейчас педагог тратит на опрос одного студента от 10 до 60 минут. Но сколько из них уходит на «непроизводительные затраты»? На усилия успокоить нервы отвечающего, на просьбы сосредоточиться, подумать еще раз. Нередко, замечая подавленное, стрессовое состояние студента, педагог делает перерыв в ответе, даст время отдохнуть, успокоиться. А добавьте к этому время пересдач... Думаю, что более гибкая, расширенная форма экзамена окажется по-своему экономичней.

Скрасит она и сам мучительный труд приема экзаменов, во время которого больше всего педагог устает от однообразия клишированных ответов. «Свободный» дополнительный вопрос сделает экзамен отчасти познавательным и для преподавателя. Ведь разговор с компетентным собеседником часто не только не утомляет, но и дает силы для дальнейшего труда.

Коллективный экзамен

Перспективную форму экзамена — коллективного испытания — подсказывает нам популярная передача «Что, где, когда». В ней есть все: каверзные вопросы, позволяющие прощупать не только эрудицию человека, но и умение пользоваться знаниями и даже возмещать их недостаток — смекалку, инициативную мысль, которая подчас на работе важнее информированности. Важна и другая сторона игры-экзамена: командный принцип.

Молодые люди ищут ответ на вопрос все вместе. Происходит это на глазах судей-экзаменаторов, открыто, так что видны мера и форма участия каждого. Наверное, и мы, телезрители, довольно точно могли бы решить, кто из членов команд достоин «отл», а кто едва тянет на «уд». И так по каждому вопросу.

Командность в то же время уводит человека от неуютности быть один на один с вопросом, прикрывает и растормаживает его. О «Клубе знатоков» однажды было сказано, что он подобен мозговому штурму. Лучшие условия для такого штурма именно в коллективе, где каждый «подогревает» другого, все заинтересованы в успехе, и слабый тянется за сильным, а вялый оживает. Происходит раскрепощение психики, а значит — я ума.

«Командный» экзамен помог бы и в решении другой нелегкой вузовской проблемы — он объединял бы группу.

Ведь на нем держаться поодиночке попросту невыгодно. Здесь отчетливее и быстрее проявятся и достоинства и слабости людей, но главное — есть общая цель, острая, волнующая.

Да, страсть, желанную, необходимую, помог бы он разжечь в вузовских аудиториях. И страсть соревнования между группами, и, наконец, естественную и высокую страсть познания.

И, наконец, главное — в отличие от сугубо искусственной формы нынешнего экзамена ради экзамена — коллективная его форма естественна. Она вырастает из жизни. В жизни, в профессии нет всезнающего педагога и лавирующего зубрилы. В профессии есть задача и есть коллектив специалистов, стремящихся к ее решению.

Зависимых друг от друга. Один другого заменяющих. Спорящих. Симпатизирующих друг другу или испытывающих острую взаимную неприязнь. Дело — это и коллектив, и отношения, и умение справиться со своей функцией, и представление о проблеме в целом, и суверенность своего участка. Ничему этому наш сегодняшний экзамен учить не умеет.

Безусловно, свою яркую добрую волю коллективный экзамен сыграет в том случае, если будет тонко организован. Здесь придется вести постоянную борьбу с «отслаиванием» пассива и «всплыванием» актива. О том, как заставить коллективный экзамен работать на нашу цель, предстоит еще думать. Ясно также, что этот экзамен может состояться, только если вопросы, предложенные командам знатоков, не прозвучат штампованно, трафаретно, отработанно. И это уже вопрос творческого подхода вузовской педагогики...

Выездной экзамен

Беда почти всех наших экзаменов в их большой изолированности от профессиональной действительности. О заводе — на словах, о домне — тоже. А что. если перенести все это в «боевую обстановку»? Договориться с соответствующим предприятием, учреждением — и перенести экзамен прямо туда. Там, на месте, предлагается справиться с задачей производственного значения. Эксперты — не только преподаватели, но и студенты, и сотрудники этого предприятия.

Открытый экзамен

Эта форма предполагает, что лектор и студент как бы меняются местами. Происходит отчасти перераспределение ролей: теперь говоривший — молчит, бессловесный — глаголет.

Вспомним знаменитые выпускные экзамены лицея, типичные для учебных заведений начала прошлого века.

Вовсе не случайно свели они двух великих гениев разных эпох русской поэзии: Державина и Пушкина. Ведь экзамен был парадом, торжеством, он происходил не с глазу на глаз студента и лектора в обычной аудитории, под привычным управлением педагога, а публично, принародно, в огромном актовом зале, при множественном стечении заинтересованных лиц — друзей, родных, знакомых, деятелей культуры и просвещения, студентов — сверстников выпускников прежних лет... Это был парад самостоятельно добытой и усвоенной культуры... Это были первые опыты проявления профессионализма в своем деле. Человек вступал в полосу интенсивного соприкосновения с предметом.

А в этом, по-моему, и состоит главный внутренний смысл экзамена. Яркие переживания, стрессовые перегрузки сессии оправдываются именно этим. «В конце концов, — сказала в беседе со мной одна из университетских педагогов, — процедура типа экзаменационной играет важную роль в человеческой жизни. Она приносит умение мобилизоваться в тяжелой ситуации. А их в нашей жизни возникает огромное множество...»

Конечно, старая форма показательного экзамена ушла не беспричинно. Представим себе огромные торжества в тысячах вузов нашей страны — сколько сил и времени взяли бы они на себя! Но один-два таких актовых экзамена, на мой взгляд, ввести в современное обучение и можно и необходимо. Скажем, в зале — показательный экзамен первокурсников для абитуриентов, старшекурсников, педагогов, друзей, родителей. Или просто — вход на экзамен свободный.

Не стал бы такой экзамен катализатором тяги к знаниям, ответственности за учебу? Не помог бы он раскрыть лекторские задатки? Не прибавил бы волнения в процессе обучения, на угасание которого так сетуют ныне вузовские педагоги?

Экзамен — это зона наиболее полного контакта с предметом, некая, пусть условная, высшая точка в учебных отношениях с ним. Не случайно многие студенты после экзамена рассказывают, что при ответе испытали нечто вроде вдохновения, свободного парения идей, более относительно данной дисциплины не повторившегося.

Ясность и подъем духа — счастливый ореол экзамена. В них-то и проявляется не очевидная, подспудная, но самая важная миссия экзамена, который призван не столько контролировать знание, на мой взгляд, сколько создавать вот эту драгоценную интенсивность соприкосновения с ним.

Марина Князева

По материалам журнала «Студенческий меридиан», № 1 1984 год

В начало



Как вылечить псориаз, витилиго, нейродермит, экзему, остановить выпадение волос