ОБХСС разоблачает взяточников
В Горьковский городской отдел БХСС поступили сигналы, что начальник цеха переработки производственных отходов (ЦППО) Горьковского автомобильного завода Максимов берет взятки от представителей клиентов за отпуск некондиционных материалов (запасных частей для автомобилей, красок, неликвидов). Некондиционные материалы поступали в ЦППО из разных цехов автозавода. Отпуск их клиентам производился с разрешения руководства завода, которое давалось в форме резолюции на письме-просьбе клиента. Основными клиентами цеха были колхозы, автотранспортные и другие организации, находящиеся во многих республиках, краях, областях, городах и районах страны. Так как спрос на некондиционные материалы был большой, автозавод полностью его удовлетворить не мог. Отсюда и возникла возможность злоупотреблений.
Большой труд, обеспечивший успешное окончание расследования этого преступления, вложили старшие следователи прокуратуры Горьковской области — Копейкин и Бузынный (ныне прокурор-криминалист), следователи Маринич и Арсланова, работники городского отдела БХСС: начальник отдела Нижниченко, его заместитель Сухов, начальник отделения Пырьев и оперативный уполномоченный Назаров.
Немало старания проявили и технические работники: машинистки Гаврикова и Панина, секретарь Брызгалова (прим. автора).
Для проверки поступивших сигналов о том, что Максимов берет взятки от представителей клиентов, ОБХСС направил в Красноярский край и Ростовскую область оперативного уполномоченного лейтенанта Назарова.
Сигналы о взяточничестве Максимова подтвердились: несколько представителей клиентов, приезжавших в Горький за некондиционными материалами, рассказали, что давали взятки Максимову за помощь в получении разрешения руководства завода на отпуск некондиционных материалов. Вскоре после возвращения Назарова из командировки, в горотдел БХСС явился экспедитор колхоза имени Жданова Kaвказского района Краснодарского края Столяров и заявил, что уже второй раз приехал в Горький за некондиционными материалами, но начальник цеха Максимов требует от него взятку. Столяров пояснил, что в свой первый приезд он дал Максимову взятку в сумме 60 руб., но Максимов и в этот раз хочет получить взятку в таком же размере.
Сообщение Столярова и другие данные, которыми к тому времени располагал ОБХСС, дали основание провести неотложные действия для пресечения преступной деятельности Максимова и изобличения его во взяточничестве.
Он был пойман с поличным.
В кабинете Максимова произвели обыск, но ничего; уличающего во взяточничестве, не нашли. Проведенный вслед за этим обыск на квартире также не дал результатов.
Максимов не стал отрицать получения денег от Столярова. Он заявил, что и сам не понимает, какие мотивы побудили его взять деньги, предложенные Столяровым. Вместе с тем Максимов утверждал, что он предполагал, заявить соответствующим органам власти о даче ему денег Столяровым, но не успел этого сделать, так как после ухода от него Столярова в кабинет явились работники милиции. Ранее денег от Столярова или от какого-либо другого представителя клиента не получал.
Максимова задержали и поместили в камеру предварительного заключения. Стало известно, что там он проявляет беспокойство о своих записных книжках, лежащих в письменном столе в служебном кабинете. Произвели повторный обыск в кабинете Максимова. В одном из ящиков письменного стола обнаружили две записные книжки и тетрадь для черновых записей. В них Максимов вел свою «бухгалтерию», где значилось получение 204 взяток на сумму около 9 тыс. руб.
Очевидно, и при первом обыске можно было обнаружить эти ценные документы. Поверхностное проведение обыска могло повлечь их утрату. Важность отыскания по делам о взяточничестве всякого рода черновых записей подозреваемых для раскрытия преступления во всем объеме общеизвестна. Поэтому проведение самого тщательного обыска по таким делам обязательно (прим. редколлегии).
Эти-то документы и дали возможность изобличить Максимова в получении на протяжении почти четырех лет множества взяток от разных лиц. Там же содержались данные, что вместе с Максимовым брали взятки подчиненные ему по работе начальник бюро реализации цеха Горячев, старшие технолога цеха Майоров и Николаева. Записи Максимова свидетельствовали, что он получал взятки деньгами, вещами, продуктами. В одной из записных книжек Максимов успел записать и последнюю взятку, полученную от Столярова.
Обнаруженные документы определили объем следствия.
Забегая несколько вперед, можно сказать, что почерковедческая экспертиза двух записных книжек и тетради для черновых записей установила, что все записи в них произведены Максимовым.
Взятки, полученные деньгами, он записывал так: указывал год, месяц, число и сумму взятки. Причем сумму он записывал в «старом денежном исчислении (прибавлял к цифре ноль). В некоторых случаях Максимов указывал фамилию, инициалы лиц, давших взятки, наименование колхоза и организации, от представителей которых они получены. Но в большинстве случаев взяткодатель не назывался, а имелась пометка «к-т» — клиент.
Некоторые взяткодатели были- записаны по их прозвищам. Например, в записи о получении 23 февраля 1967 г. взятки в сумме 30 руб. (здесь и в дальнейшем размер взяток указывается в новом денежном .исчислении) взяткодатель обозначен «гусар». В записях Максимова значилось, что 31 взятку он получил через Горячева, 29 взяток — через Майорова и 2 взятки — через Николаеву. В книге для черновых записей он иногда записывал для памяти своих «лучших клиентов». В одном случае он записал, что получил от заведующего гаражом Жигулевской птицефабрики Куйбышевской области Николаева 360 шт. яиц (и в этом случае Максимов по аналогии с денежными суммами записал 3600 яиц).
Узнав, что в распоряжении следователя имеются его записные книжки и тетрадь для черновых записей, Максимов решил дать правдивые показания.
Он признал, что, начинав с ноября 1964 года, брал взятки деньгами, вещами и продуктами лично, а также совместно с Майоровым, Горячевым и Николаевой за то, что помогал представителям клиентов получать разрешение руководства автозавода на отпуск некондиционных материалов, ускорял подбор и отпуск материалов, а также оказывал другие услуги по получению этой продукции. Максимов заявил, что все записи в записных книжках о полученных взятках соответствуют действительности; ни в одном случае он не завысил и не занизил сумму полученной взятки. Он подтвердил, что его записи, касающиеся взяток, полученных через подчиненных ему Горячева, Майорова и Николаеву, также абсолютно правильны.
Однако, когда Максимову предложили назвать взяткодателей и расшифровать свои условные обозначения, он не назвал ни одного взяткодателя, за исключением обозначенного в записях буквами «Г. К.» — Г. К. Элисашвили. Назвать взяткодателей, от которых" получены взятки через Горячева, Майорова, Николаеву, он также не смог, ссылаясь на то, что с этими взяткодателями не общался. Тогда из дел бухгалтерии ЦППО были изъяты многочисленные документы об отпуске некондиционных материалов за время с ноября 1964 года по август 1967 года. Изъяли и журналы регистрации лиц, командированных в цех переработки некондиционных материалов. Мы предполагали, что по этим документам Максимов назовет лиц, дававших ему взятки. Однако он не сделал этого, утверждая, что лиц, передававших ему деньги, не помнит, а тех, кто давал взятки через Горячева, Майорова, Николаеву, вообще не знает.
Параллельно велись допросы соучастников Максимова. На первом же допросе Горячев показал, что он от многих клиентов цеха получал денежные взятки, часть которых передавал Максимову и Майорову. Он подтвердил
Правильность касающихся его, Горячева, записей в записной книжке Максимова о переданных последнему взятках.
Горячев также рассказал, что представители клиентов давали взятки не только деньгами, но неоднократно и обильно угощали его и Майорова водкой за то, что они ускоряли отпуск материалов, и за передачу Максимову писем с ходатайствами об отпуске материалов. Многочисленные выпивки за счет клиентов происходили, по словам Горячева, как правило, в складе для хранения углекислоты, которым ведал Майоров.
В книжке Максимова имелись записи о получении через Горячева тридцати одной взятки. При этом были указаны год, месяц, день и сумма взятки, но не был записан один из важнейших «реквизитов» — наименование взяткодателя. Как и Максимов, Горячев заявил, что не помнит названий организаций, представители которых давали ему взятки. Но он предположил, что если ему предоставят возможность просмотреть все документы, по которым производился отпуск материалов через ЦППО, то он вспомнит название нужных предприятий. Такая возможность Горячеву была предоставлена. Просмотрев более двухсот папок бухгалтерских документов, Горячев сумел назвать только несколько лиц, которые дали ему взятки.
Николаева, которая по записям Максимова дважды передала ему взятки в небольших суммах, после не- которого запирательства подтвердила эти факты. Кроме того, она назвала несколько взяткодателей, в том числе шофера Уфимского таксомоторного парка легковых автомобилей С. Комолова. В записях Максимова он был закодирован как «Сергей», «С», «Уфа». Тем самым Николаева помогла нам расшифровать несколько записей, так как эти обозначения встречались и среди заметок о взятках, переданных непосредственно Максимову.
В записной книжке Максимова значилось, что он получил от Майорова 29 взяток. Правильность этих записей подтверждалась показаниями Максимова; это обстоятельство косвенно подтверждалось и показаниями Горячева и Николаевой. Однако Майоров упорно отрицал свою преступную связь с Максимовым.
Такие результаты были получены нами на начальной стадии расследования. Максимов подтвердил правильность всех 204 сделанных им записей, из которых 62 относятся к взяткам, полученным им через Горячева, Майорова и Никблаеву. Правильность одной записи, а именно — записи о последней взятке, полученной от Столярова, доказана фактом изъятия денег у Максимова. Горячев и Николаева подтвердили передачу ими 33 взяток.
Имелись данные и о некоторых взяткодателях, названных Горячевым и Николаевой, а также более или менее точно указанных в записной книжке Максимова. Однако для полного изобличения взяткополучателей, в том числе и Майорова, а также для выявления взяткодателей требовалось проделать еще большую работу.
Мы запланировали по бухгалтерским документам цеха на отпуск некондиционных материалов установить: действительно ли получали материалы те лица, которых Горячев и Николаева назвали как взяткодателей; получал ли и кто именно материалы в те дни, которые записаны Максимовым как дни получения взяток. Это была трудоемкая и кропотливая работа.
Если отыскать документы, по которым известные следствию взяткодатели получали материалы, не представляло особой сложности, то выявить неизвестных взяткодателей было гораздо труднее.
Необходимо учесть, что в течение одного месяца в среднем некондиционные материалы отпускались 430 клиентам из разных республик, краев и областей. В год это составляло около пяти тысяч операций, а за четыре года преступной деятельности Максимова — двадцать тысяч.
Было много случаев, когда в один и тот же день материалы получали клиенты из разных республик, краев, областей и т. д. Как же, на основании каких признаков следовало нам искать взяткодателей, не зная, представителями каких организаций они были?
Мы избрали следующий метод работы: по каждой известной нам из записных книжек дате получения взятки Максимовым лично или через соучастников были отобраны организации и их представители, получавшие разрешения на отпуск некондиционных материалов в этот день, несколькими днями раньше или позже. Затем, путем осмотра бухгалтерских документов и их анализа, мы определяли, на какую сумму и каких наименований отпущены материалы, насколько дефицитны и нужны они данной организации. Например, вызывала подозрение законность операции -по отпуску колхозу большого количества запасных частей для легковых автомобилей, тогда как таксомоторному парку, также просившему отпустить запасные части для легковых автомобилей, такие запчасти отпускались в минимальном количестве.
При осмотре и анализе документов и, в частности, журнала регистрации командированных на завод мы обращали внимание и на длительность пребывания этих лиц в Горьком. Так, если из двух прибывших в один день клиентов один длительное время не мог ничего добиться, а второй справлялся со своей задачей в кратчайший срок, то; с учетом номенклатуры полученных материалов, оперативность второго вызывала подозрения.
Таким путем примерно определялись организации, которым, по-видимому, некондиционные материалы отпускались за взятки. Затем возник вопрос, каким путем продолжать работу по выявлению взяткодателей: то ли посылать отдельные поручения в разные концы страны о допросе представителей этих организаций, то ли вызывать этих представителей для допроса в Горький, то ли выявлять взяткодателей по месту их жительства и работы, командируя туда следователей и оперативных работников.
От первого пути на данном этапе следствия мы отказались, зная, что способ рассылки отдельных поручений для изобличения взяткодателей не эффективен. Поэтому остановились на двух последних.
Вызывая из отдаленных мест представителей клиентов, заподозренных в даче взятки, мы опять-таки применяли своеобразную тактику.
Мы рассылали не трафаретные повестки о вызове для допроса, а печатали письма в два адреса: одно письмо посылали предполагаемому взяткодателю, а второе (копию) — руководителю организации (предприятия, колхоза и т. д.), которого просили проконтролировать (именно это слово мы употребляли - проконтролировать) выполнение нашего требования о прибытии вызываемого лица в указанное время для допроса.
Хочу сказать, что все вызванные нами для допроса лица прибыли в Горький. Причем, поскольку для допроса вызывались представители организаций, предприятий, колхозов, которые в той или иной степени были связаны с Горьковским автомобильным заводом, руководители организаций, используя необходимость явки в Горький своих работников, поручали им разрешать некоторые деловые вопросы на автозаводе. По этой причине у вызванных нами для допроса лиц имелись командировочные предписания. Это избавило прокуратуру от оплаты значительной части расходов.
Разумеется, вызывались для допроса и те лица, которые еще при проверке, проводившейся ОБХСС, рассказали о даче взяток.
Если одновременно прибывали несколько свидетелей, устанавливалась определенная последовательность их допросов. В первую очередь мы допрашивали тех, кто ранее уже давал объяснения о даче взяток Максимову.
Они подтвердили факты, известные нам из их объяснений.
Учитывая заявление Максимова, что некоторых взяткодателей он помнит в лицо, но не знает их фамилий и представляемых ими организаций, мы предъявили этих лиц Максимову для опознания. Всех таких свидетелей-взяткодателей Максимов опознал, вслед за чем между ними и Максимовым были произведены очные ставки.
Отдельные очные ставки между Максимовым и взяткодателями были произведены тов. Рейсером с нарушением ст. 16.2 УПК РСФСР для «закрепления» показаний при отсутствии существенных противоречий (прим. редколлегии).
Как указывалось выше, мы устанавливали определенную очередность допроса одновременно прибывающих в Горький лиц. Порядок допроса свидетеля регламентирован ст. 158 УПК РСФСР.
Требования этой статьи мы, конечно, соблюдали. Но из тактических соображений, мы не всегда принимали меры к тому, чтобы свидетели не могли общаться между собой. Мы иногда сознательно не препятствовали общению свидетелей- взяткодателей, полностью признавшихся в даче взяток Максимову, Горячеву, Майорову и Николаевой, раскаявшихся в совершении преступления, со взяткодателями, стоявшими пока на грани между признанием и отрицанием содеянного. Подобное общение взяткодателей во многих случаях способствовало тому, что «колеблющиеся» взяткодатели после некоторого запирательства признавали свою вину, давая при этом подробнейшие показания об обстоятельствах дачи взятки.
Хотелось бы напомнить читателям, что закон (ст. 158 УПК РСФСР) обязывает принимать меры к тому, чтобы свидетели по одному и тому же делу не могли общаться между собой. При этом законодатель имел в виду возможность влияния свидетелей, дающих ложные показания, на добросовестных свидетелей. Поэтому указанное требование закона должно строго соблюдаться (прим. редколлегии).
В ходе допросов взяткодателей, признавшихся в даче одной или нескольких взяток, в числе других ставились и такие вопросы: кто помимо взяткодателя или взяткополучателей может подтвердить дачу-получение взятки; какими документами помимо имеющихся в деле, которые следователи сочли возможным на данном этапе следствия предъявить допрашиваемому, подтверждается дача и получение взятки.
Во многих случаях взяткодатели называли свидетелей из числа лиц, которые вместе с ними приезжали в Горький за некондиционными материалами и знали о даче взятки деньгами или в виде угощения.
Называли допрашиваемые и руководителей своих организаций, которым они по приезде из Горького рассказывали о своих мытарствах, кончавшихся дачей одной или нескольких взяток.
Немедленно после допроса таких взяткодателей мы направляли подробные отдельные требования соответствующим прокурорам с просьбой допросить свидетелей. Следует отметить, что руководители предприятий, боясь личной ответственности, как правило, не подтверждали показаний взяткодателей.
Помня о том, что дача взяток во многих случаях сопряжена с присвоением государственных или общественных средств и другими корыстными злоупотреблениями, мы включали в отдельные поручения задания по проверке авансовых отчетов лиц, приезжавших за некондиционными материалами. Мы ориентировали прокуроров и следователей, в адрес которых направлялись отдельные поручения, на то, что к авансовым отчетам могут быть приобщены разные счета, трудовые соглашения на выполнение каких-либо работ, связанных с получением, погрузкой-разгрузкой и транспортировкой материалов. Предполагая, что именно такими документами могут быть скрыты расходы на взятки, мы просили в случае выявления таких документов изымать их и направлять нам.
И действительно, таким путем было выявлено, например, что представитель Уфимского парка легковых автомобилей Комолов, израсходовав из подотчетных сумм на взятки Максимову, Майорову, Горячеву и Николаевой не менее 510 руб., для покрытия части расходов, связанных с дачей взяток, составил несколько фиктивных трудовых соглашений на сумму 357 руб. Эти документы он приобщил к своим авансовым отчетам по поездкам в Горький за некондиционными материалами.
Бухгалтерия автопарка расходы по трудовым соглашениям приняла к зачету. Таким образом было выявлено хищение государственных средств, израсходованных для передачи взяток.
Как уже говорилось выше, работа по выявлению взяткодателей проводилась и путем выездов следователей и оперативных работников для допроса на месте лиц, заподозренных в даче взяток.
Выявив путем осмотра документов, что из такой-то области, города, района в интересующий нас период приезжали в Горький за некондиционными материалами представители организаций, предприятий, колхозов, мы направляли в эти места с бухгалтерскими документами, фотокопиями книжек Максимова наших работников.
Такие командировки дали некоторые результаты.
При выявлении на месте взяткодателей, проверяя по возможности там же их показания о даче взяток, выезжавшие на места работники собирали ценные материалы.
Лиц, в отношении которых такая работа подтвердила наши предположения об их причастности <к преступлению, для более подробных допросов, проведения очных ставок вызывали в Горький. Это было необходимо и для решения одного из серьезнейших вопросов по таким делам — о форме ответственности взяткодателей.
В результате проведенной бригадой работы были вы- явлены 47 взяткодателей, давших Максимову, Майорову и Николаевой 165 взяток на общую сумму около 10 тыс. руб. Таким образом, из всех записанных в книжках Максимова 204 фактов получения взяток предстояло выяснить обстоятельства получения 39 взяток.
С этой целью мы послали отдельные поручения, указав в них организации и их представителей, даты пребывания которых в Горьком совпадали с датами в записных книжках Максимова о полученных им взятках.
Как и следовало ожидать, такой способ выявления взяткодателей не дал результатов. Из посланных многих десятков отдельных поручений о допросе большого количества лиц только несколько свидетелей показали, что при получении некондиционных материалов в Горьком они угощали водкой Майорова и Горячева, а Николаевой привозили продукты.
Как уже упоминалось, наряду с дачей взяток деньгами и продуктами многие взяткодатели организовывали для Майорова и Горячева выпивки, расходуя на это значительные суммы денег.
Выпивки происходили на складе, где хранилась углекислота.
Взяткодатели на допросах рассказали, что пробки из-под бутылок бросали в щели, имевшиеся в полу.
Для проверки этих показаний мы вскрыли пол. Там было найдено и изъято 786 пробок. Из них 366 относились к таким, которыми закупориваются винные и ликеро-водочные изделия; остальные 420 штук — к таким, которые используются для укупорки пива, минеральных вод и безалкогольных напитков.
Таким образом, мы использовали все имевшиеся у нас возможности для собирания доказательств о взяточничестве Максимова и его соучастников. Показания всех выявленных нами взяткодателей подтвердили правильность записей в записных книжках Максимова. Это обстоятельство помогло нам в решении одного из важных вопросов, возникшего в конце следствия.
Поскольку нам не удалось установить всех лиц, дававших взятки Максимову, возникал вопрос,^вменять ли в вину Максимову, Майорову и Горячеву получение взяток от неустановленных следствием лиц.
Решили этот вопрос положительно, исходя из следующих соображений: Сам Максимов, а также Горячев и Николаева утверждали, что все записи в книжках Максимова со- ответствуют действительности. Показания большого числа лиц, передавших им взятки, подтвердили, что передача взяток и именно в тех суммах, которые записывал Максимов, имела место. Расследование подтвердило это в отношении 165 случаев из 204, записанных Максимовым. Все это давало нам основание предъявить обвинение Максимову и его соучастникам по всем записанным им эпизодам.
Возникли трудности и при решении вопроса, признавать ли взятками угощения водкой Майорова и Горячева. Так как было установлено, что угощения водкой носили систематический характер, что представители клиентов расходовали значительные суммы денег на это, такие угощения были признаны взяткой. С этим доводом согласился и суд.
Весьма трудным вопросом для следствия был вопрос об ответственности взяткодателей. Расследование выявило 47 лиц, давших взятки работникам ЦППО ГАЗ.
Привлечение к уголовной ответственности - всех выявленных взяткодателей было явно нецелесообразно. С другой стороны, в ряде случаев со стороны взяткополучателей имело место вымогательство взяток, и поэтому в силу примечания к ст. 174 УК взяткодатели должны были быть освобождены от ответственности.
Такой взгляд основывался на том, что работники автозавода создавали такую обстановку для представителей клиентов, что без дачи взяток они не получили бы некондиционных материалов, были бы вынуждены длительное время проживать в Горьком, непроизводительно простаивал бы транспорт — грузовые автомашины, на которых многие приезжали за материалами, и, наконец, взяткодатели получали материалы не для себя лично, а для своих организаций, предприятий, колхозов. Но и освобождение всех взяткодателей от ответственности также представлялось неверным, ибо многие из них передавали взятки по нескольку раз, были в известной мере лично заинтересованы в скорейшем получении материалов и никто из них не заявил о вымогательстве взяток, как это сделал Столяров.
После всестороннего анализа мотивов действий взяткодателей было решено привлечь к ответственности пятерых из них. При этом учитывалась личность каждого из взяткодателей.
В отношении других вопрос об ответственности решался по-разному: материалы направлялись в товарищеский суд, на рассмотрение партийных организаций и т. д.
Обвинительное заключение по такому многоэпизодному делу, по которому к уголовной ответственности привлекалось девять человек, строилось по следующей схеме. В общей части указывалось, что послужило основанием к возбуждению дела (задержание Максимова с поличным, обнаружение при обыске книжек); далее кратко описывался порядок отпуска некондиционных материалов и неликвидов и использование Максимовым, Майоровым, Горячевым и Николаевой трудностей с отпуском названных материалов. Затем описывались виды взяток, где они передавались, где происходили выпивки и т. п. Подробно анализировались записи Максимова в его записных книжках.
Затем было указано, что за время с октября 1964 года по 29 августа 1967 г. Максимов получил в разном виде 204 взятки в сумме не менее 8569 руб., Горячев — 60 взяток в сумме не менее 3783 руб. и Николаева — 27 взяток в сумме не менее 1127 руб.
После этого в обвинительном заключении указывалось, от кого и сколько взяток получил каждый взяткополучатель лично и совместно с другими и чем получение-дача взяток подтверждается.
Следует отметить, что Майоров, который на протяжении всего следствия отрицал получение взяток, ознакомившись с обвинительным заключением, на суде признал все факты получения им взяток и преступную связь с другими обвиняемыми.
После окончания расследования дела нами было внесено представление руководству завода об устранении выявленных в ходе расследования неполадок в отпуске некондиционных материалов, сохранности материальных ценностей.
Суд приговорил участников преступления к различным срокам лишения свободы.
Старший следователь прокуратуры Горьковской области советник юстиции Г. Г. Рейсер
