Магнитофонная лента – вещественное доказательство

В последнее время на страницах юридической печати все чаще появляются статьи, посвященные применению магнитофона в следственной работе. Основное внимание в них уделяется фиксации показаний обвиняемых и свидетелей с помощью магнитофона в стадии предварительного расследования. Между тем практике известны случаи использования в качестве доказательств магнитофонных записей, произведенных вне связи с расследованием, до возбуждения уголовного дела.

Характерны в этом отношении два дела, рассмотренные народными судами Ленинграда. Первое из них было возбуждено прокуратурой Колпинского района 9 марта 1957 г. в связи с заявлением гр-ки 3. о том, что накануне ее изнасиловал работник клуба Дубасов.

По поводу обстоятельств совершения преступления 3. показала, что 8 марта она находилась в клубе на вечере рабочих и служащих Ижорского завода. Около 24 час, когда большинство участников вечера разошлись, работник клуба Дубасов пригласил 3. в помещение фотолаборатории, где стал ее фотографировать. Предложив 3. записать ее голос на пленку, Дубасов включил имевшийся в лаборатории магнитофон. Спустя некоторое время он стал домогаться близости с 3, а встретив сопротивление, изнасиловал ее.

Дубасов подтвердил свое знакомство с 3., но категорически отрицал изнасилование. Он утверждал, что 3. вообще не была в фотолаборатории 8 марта.

В этой связи важное значение приобретали результаты осмотра места происшествия. Во время осмотра были обнаружены обрывки платья 3., заряженный фотоаппарат «Зоркий» с отснятой наполовину пленкой, а также магнитофон «Эльфа-6», включенный на «запись». Тут же, в ходе осмотра, следователь в присутствии понятых переключил магнитофон на «воспроизведение» и прослушал пленку, на которой оказался записанные разговор между Дубасовым и 3.

Несмотря на то, что запись на магнитофонной пленке не только опровергала утверждения Дубасова о том, что 3. не была в лаборатории, но и позволила судить о характере состоявшеюся между ними разговора, следователь не осмотрел ленту. Результаты прослушивания записи не нашли процессуального отражения. Лишь в протоколе осмотра места происшествия указывалось об изъятии магнитофонной ленты и приобщении ее к делу. Однако в дальнейшем, очевидно, полагая, что Дубасов достаточно изобличается в совершенном преступлении иными доказательствами, следователь не приобщил кассету с магнитофонной лентой к делу в качестве вещественного доказательства и вернул ее в фотолабораторию клуба. Не использовалась магнитофонная запись и при рассмотрении дела в суде, который признал Дубасова виновным в изнасиловании 3.

В кассационной жалобе осужденный просил Ленинградский городской суд отменить приговор и вернуть дело на новое рассмотрение для прослушивания записи его разговора с потерпевшей, содержание которого, по мнению Дубасова, свидетельствовало о том, что 3. вступила с ним в половую связь добровольно. К жалобе прилагалось заявление работника клуба Гришина, которому уже после вынесения приговора была возвращена упомянутая Дубасовым магнитофонная лента.

Отменив приговор по вновь открывшимся обстоятельствам, Ленинградский городской суд направил дело по обвинению Дубасава на новое рассмотрение со стадии судебного следствия. При вторичном рассмотрении дела магнитофонная запись была прослушана, признана вещественным доказательствам и приобщена к делу определением суда. Содержание разговора, состоявшеюся 8 марта между Дубасовым и 3., в протоколе судебного заседания не приводится, но текст записи в дальнейшем был составлен, приобщен к протоколу и удостоверен подписью судьи и народных заседателей.

Суд не согласился с утверждением Дубасова о том, что интимный характер его разговора с 3. опровергал правильность ее заявления об изнасиловании, и в приговоре указал: «Тот факт, что во время нахождения в фотолаборатории 3. вела с Дубасовым разговор в игривом тоне, не дает оснований считать, что она была согласна вступить с ним в половую связь». Более того, магнитофонная запись была оценена судом как одно из доказательств вины подсудимого, поскольку состоявшийся между ними разговор подтверждал показания 3. о том, что Дубасов все время приставал к ней, а она просила оставить ее в покое. Дубасов вновь был признан виновным.

Таким образом, несмотря на ошибки, допущенные следователем, суд легко восстановил пробелы предварительного следствия и смог использовать и оценить важное вещественное доказательство.

По другому делу, об убийстве Бондаренко, магнитофонная пленка была использована в качестве доказательства еще в стадии предварительного следствия. 15 марта 1960 г. в коридоре коммунальной квартиры возникла ссора между соседями, во время которой Саруханов убил Бондаренко ударом стамески в область сердца.

Во время осмотра места происшествия мать Саруханова заявила следователю, что разговор, происходивший во время ссоры, записывался на магнитофон. В связи с этим две кассеты с лентой были изъяты и опечатаны вместе с магнитофоном.

Саруханов показал, что Бандаренко систематически устраивал скандалы и издевался над его матерью. Однако привлечению к ответственности Бандаренко препятствовало отсутствие при ссоре свидетелей. Сарухановы решили при очередном скандале включить магнитофон с тем, чтобы предъявить в суд магнитофонную запись.

15 марта, включив магнитофон, Саруханов вышел в коридор, чтобы, как он объяснил, «сказать Бондаренко о его недостойном поведении». Возникла ссора, во время которой Бондаренко был убит. Саруханов утверждал, что Бондаренко душил его, поэтому, защищаясь, он нанес ему удар стамеской.

В присутствии понятых следователь воспроизвел текст на том же магнитофоне «Эльфа». Был составлен протокол осмотра планки, в котором приводилась содержание записи. С учетом этого содержания следователь признал магнитофонную ленту вещественным доказательством и приобщил ее к делу. В обвинительном заключении указывалось, что вина Саруханова подтверждается, в частности, содержанием записи на магнитофонной ленте. Народный суд Ждановского района, куда поступило дело по обвинению Саруханова, вынес специальное определение «о прослушивании магнитофонной записи, являющейся вещественным доказательством». Ее текст полностью приведен в протоколе судебного заседания. С тем чтобы определить, кем из участников ссоры произнесены отдельные фразы, запись воспроизводилась свидетелям, каждый из которых дал по этому поводу показания. Таким образом, было произведено по существу опознание по голосу.

Содержание записи подробно проанализировано как в .приговоре районного суда, признавшего Саруханова виновным в умышленном убийстве, так и в определении городского суда, которым приговор оставлен в силе. В приговоре указывается, что Саруханов, включив магнитофон на запись, умышленно затеял ссору, а его показания о нападении Бондареико опровергаются содержанием этой записи.

Как по делу Дубасова, так и по делу Саруханова .никем не оспаривалась подлинность записи. Не возникло споров и по поводу того, кем произнесен тот или иной текст.

Аспирант кафедры уголовного процесса и криминалистики юридического факультета ЛГУ В. С. Пономарев, преподаватель криминалистики кафедры Л. Н. Гаврилов