Выступления донецких рабочих в 1898 г.
В 1898 г. произошло 12 выступлений донецких рабочих, на этот раз преимущественно металлистов. Крупнейшими из них были стачки в январе и октябре на Юзовском, в феврале — на Петровском и в мае - на Донецко-Юрьевском металлургических заводах.
Почти полтора месяца, весь январь и половину февраля 1898 г., продолжалась стойкая, самоотверженная борьба юзовских рабочих за свои права, за сокращение рабочего дня при сохранении прежнего уровня оплаты труда. Издание закона 2 июня 1897 г., регулировавшего рабочее время в русской промышленности, не отразилось на Юзовском заводе, не принесло какого-либо облегчения его рабочим. Пользуясь тем, что закон с его исключительно расплывчатыми формулировками допускал как предельный 1172-часовой рабочий день, существовавший последние годы на заводе, его хозяева братья Юзы оставляют неизменными часы работы дневной смены — с 6 часов утра до 7 часов вечера, при двух перерывах в полтора часа, — в то время как на других южных металлургических заводах рабочий день, как правило, не превышал 10—11 часов. Но тут свое веское слово сказали рабочие.
Уже в начале января среди юзовских рабочих,— сообщал 2 февраля 1898 г. в своем донесении в департамент полиции начальник Екатеринославского губернского жандармского управления,— «стали ходить толки, что работать следует только с 6 часов утра до 6 часов вечера, а не до 7 часов вечера, как это у них заведено издавна; и рабочие сперва котельного цеха, потом плотничного, после механического, кузнечного и т. д. начали время с 6 до 7 часов вечера проводить праздно, но в мастерских, не расходясь по домам».
15 января заводской администрацией было вывешено объявление, подтверждающее сохранение прежнего 1172-часового рабочего дня для дневной смены. Тогда рабочие перешли к более решительным действиям. Начиная с 16 января, они, сохраняя абсолютный порядок, не допуская каких-либо действий, которые администраций смогла бы, извратив и преувеличив, выдать за рабочие волнения, ровно в 6 часов вечера, т. е. на час раньше, стали прекращать работу и по одному расходиться по домам. Когда же заведующий деревянномодельной мастерской Молденгауэр попытался было удерживать своих рабочих, на стене мастерской появилась написанная от руки кем-то из рабочих листовка, призывавшая плотников, как сообщалось позже в жандармском донесении, чтобы они «с работ уходили «по гудку» в 6 часов вечера, а в субботу — в 5 часов вечера, «за неисполнение правил Молденгауэра... бейте как собаку». Таким образом юзовские рабочие (всего их участвовало в этом выступлении 1600 человек) фактически явочным порядком сократили рабочий день на 1 час.
Первое время юзовская администрация попыталась своими силами справиться с рабочими, но успеха не имела. Тогда она обращается за помощью к горной инспекции и местным властям. В телеграмме, направленной 24 января начальнику Горного управления Южной России И. И. Зеленцову, Юзы, в частности, просили «оказать им содействие перед начальником губернии в принятии мер предосторожности, ввиду продолжающихся на заводе беспорядков». На Юзовский завод был срочно командирован помощник Зеленцова горный инженер А. И. Незлобинский, который вместе с окружным инженером и местной полицией также пытался доказать рабочим «неправильность их действий», но одинаково безуспешно.
Рабочие по-прежнему стояли на своем, требуя от хозяев завода, чтобы был официально установлен 1072-ча совой рабочий день для дневных смен и 8-часовой — дл ночных. Стремясь выиграть время и расколоть ряды стачечников, Юзы предложили работать «хотя бы до 1 февраля до 7 часов вечера, а затем прислать в контору по 8 человек от каждого цеха для переговоров». Рабочие, однако, отвергли это предложение. Как доносил 29 января губернатор в Министерство внутренних дел, «рабочие продолжали с полным старанием и сохранением полного порядка работать до 6 часов вечера, когда после данного на заводе гудка один за другим покидали работы».
В конце концов эта борьба рабочих увенчалась полной победой. Юзы вынуждены были ие только установить окончательно с 1 февраля 1072-часовой рабочий день, но, в страхе перед новым взрывом рабочего возмущения, отказаться от своего первоначального намерения оштрафовать всех стачечников. Эта победа оказалась тем более значительной и знаменательной, что достигнута она была в результате организованных действий всего рабочего коллектива, чья сила наглядно проявилась в эти дни.
Значение этой внешне непримечательной борьбы, завершившейся таким большим успехом, имело огромное влияние на рабочее движение в бассейне. Это прекрасно понимали и горнопромышленники, и царские чиновники. За развитием событий в Юзовке с напряженным вниманием следили царские министры, губернские и уездные власти, между которыми происходили непрерывная переписка и обмен телеграммами.
Администрации пришлось сохранить прежнюю зарплату при сокращенном рабочем дне, и расчет 14 февраля прошел спокойно. Характерно, что, несмотря на все усилия полиции и жандармов, не удалось установить руководителей и организаторов статей, .подозревали только вальцовщика Августа Петерсона, который еще в 1893 г. участвовал в составлении прошения о сокращении рабочего дня на заводе и увеличении зарплаты, и его брата Карла. Юзовская стачка начала 1898 г. знаменовала определенный поворот рабочих Донбасса к более организованной, массовой, наступательной борьбе с капиталистами, представляла новое явление в движении донецкого пролетариата.
Другое крупное выступление — стачка рабочих Петровского завода 23—25 февраля — носило/менее организованный, более стихийный характер. Причиной, вызвавшей это выступление, послужили злоупотребления бельгийской администрации, неоднократно допускавшей неоправданные вычеты из жалованья рабочих. Так, начальник рельсопрокатного цеха Робер при очередном расчете платил своим рабочим вместо предусмотренных условиями найма 1 руб. в день — 80 коп., вместо 80 коп. — 60 коп. и т. д. Возмущенные рабочие 21 февраля обратились с жалобой в заводскую контору. Там вынуждены были удовлетворить справедливую претензию. Этот успех придал новые силы рабочим, и они потребовали теперь уже прибавки жалованья. Рельсопрокатчиков поддержали рабочие других цехов, и с вечера 23 февраля завод, на котором работало 2500 человек, полностью остановился.
Прибывший на следующий день бахмутский уездный исправник пытался вместе с администрацией уговорить рабочих прекратить забастовку, причем им обещали даже увеличить в незначительных размерах зарплату. Рабочие, однако, не захотели слушать эти посулы, загнали исправника вместе с другими полицейскими чинами и представителями администрации в контору, забросав их камнями. После этого из Юзовки прибыла полусотня казаков, а утром 25 февраля окружной инженер. Рабочим было объявлено, что «до тех пор, пока они не выйдут на работу, никакие жалобы их приняты не будут и что они обязаны выйти на работу на следующий день 26-го утром с предупреждением, что не вышедшие на работу будут рассчитаны и высланы на родину».
В результате этого вмешательства рабочие вынуждены были прекратить стачку: 25 февраля возобновил работу доменный цех, а с утра 26-то — весь завод. 42 рабочих были арестованы и затем высланы но этапу на родину. Однако и администрация пошла на уступки, удовлетворив некоторые требования рабочих. Несколько увеличена была зарплата отдельным категориям рабочих, обещано было улучшить их жилищные условия, уволен бельгийский мастер Робер. Позднее за неправильное ведение расчетных книжек Горное управление южной России оштрафовало администрацию Петровского завода на 400 руб., однако правлению Общества удалось добиться в Петербурге отмены этого решения, спекулируя опасностью новых рабочих выступлений. Более того, февральская стачка петровских рабочих ускорила удовлетворение давних пожеланий местных горнопромышленников о дополнительном расквартировании в Донбассе еще одной казачьей сотни. По ходатайству Екатеринославского губернатора, поддержанному Министерством внутренних дел, 31 марта 1898 г. последовало решение царя о размещении на станции Волынцево по соседству с Петровским заводом второй (после Юзовской) казачьей сотни. Так еще раз было наглядно продемонстрировано единение власти царя и капитала в борьбе с рабочим движением.
Тем примечательнее была высокая в общем результативность пролетарских выступлений в Донбассе в 1898 году. Закончилась успехом однодневная забастовка 1 мая 1898 г. строительных и других вспомогательных рабочих на заводе ДЮМО. В отношениях администрации с этими категориями рабочих царил полный произвол: они не получали даже расчетных книжек, расцепки были чрезвычайно низкими, чернорабочие, например, зарабатывали всего 60 коп. в день, — за производство аналогичных работ они получали меньше, чем цеховые рабочие. Явные злоупотребления допускались в учете и записи выполненных работ. В частности, если работы из-за отсутствия по вине администрации необходимых материалов заканчивались раньше установленного срока, эти рабочие дни или совсем не засчитывались, или оплачивались в половинном размере. «От такого учета работы,— отмечалось в одном из жандармских донесений,— некоторые рабочие получали за месяц лишь около 7 рублей». Рабочие также жаловались на заведывавшего строительной частью завода инженера Дершварцера, нередко их избивавшего.
Забастовку начали 165 строительных рабочих, которые собрались рано утром перед заводской конторой и потребовали немедленной выдачи им расчетных книжек и повышения расценок. В 12 часов дня к ним присоединилось около 1000 чернорабочих завода, также добивавшихся повышения заработной платы. Справедливость высказанных забастовавшими рабочими претензий была настолько очевидной, что окружной инженер, оказавшийся в этот день на заводе, настоял на их удовлетворении. Была повышена до 80 коп. поденная плата чернорабочим, всем рабочим были выданы расчетные книжки.
Добились удовлетворения своего требования о повышении заработной платы и рабочие шахты «Григорий» Успенского каменноугольного общества, бастовавшие в течение 3 дней, с 4 по 6 мая.
Некоторые уступки вынуждена была сделать своим рабочим и администрация Торецкого сталелитейного завода в Дружковке. Здесь 20 мая все 450 рабочих не вышли на работу, потребовав прекращения грубого обращения бельгийских мастеров, увеличения до 2 часов обеденного перерыва, а также сокращения рабочего дня. Выступление было в тот же день прекращено с помощью полиции, но дирекция обещала фабричному инспектору «на будущее время устранить причины, вызвавшие неудовольствие рабочих мастерами» 2. Потребовалось, однако, еще одно прекращение работ торецкими рабочими, На этот раз 24 сентября 1898 г., чтобы заставить администрацию выполнить свои обещания, и, в частности, увеличить обеденный перерыв.
В течение лета 1898 г. было еще несколько сравнительно небольших выступлений донецких рабочих. Спокойно и успешно прошла двухдневная (1—2 июня) забастовка 300 шахтеров рудника Губонина, добившихся уплаты конторой задержанного еще с марта-апреля жалованья. Были в основном удовлетворены требования 60 рабочих небольшого чугунолитейного завода в селе Успенке, вблизи от Луганска, не работавших полдня 26 июня в знак протеста против тяжелых жилищно-бытовых условий: заводская администрация обещала несколько благоустроить рабочие казармы, открыла столовую.
Успешными были также действия рабочих шахты № 7 Франко-русского общества, прекративших работу в ночь на 2 июля в связи с злоупотреблениями десятников, обсчитывавших шахтеров («неправильно вносили в табели число рабочих упряжек и лишали рабочих получать полную плату»). Вместе с тем в конце лета полиция выслала этапным порядком 48 рабочих одного из отделений завода Гартмана в Луганске, которые, как отмечалось в нелегальном органе Киевского комитета РСДРП газете «Вперед», «требовали повышения зарплаты и держались дружно и стойко».
Далее: Крупное выступление юзовских рабочих осенью 1898 г.
