Аресты луганских народовольцев
Деятельность луганских народовольцев продолжалась недолго. Уже 7 сентября 1884 г. был арестован Гейер, привлеченный за связь с Всеволодом Гончаровым и другими участниками харьковской группы, арестованными в августе. Это был первый тревожный сигнал. Но самое тяжелое было впереди. 6 октября в Петербурге прямо на улице был схвачен Герман Лопатин При обыске у него была изъята записная книжка с адресами, явками и разного рода заметками, большей частью даже незашифрованными. Попытка Лопатин их уничтожить ни к чему не привела. На квартире у Лопатина были обнаружены две изготовленные в Луганске динамитные бомбы и много разных нелегальных изданий. На следующий день арестовали Неонилу Салову, члена народовольческого Центра, у которой также были обнаружены адреса явочных квартир в разных местах страны. Результатом такой неосторожности и отсутствия элементарной конспирации был страшный разгром народовольческой организации. По всей России прокатилась волна арестов. Жандармы хватали всех, кто был записан в бумагах Лопатина и Саловой, а там наряду с активными участниками организации было немало людей случайных, не имевших к ней никакого отношения.
Так печально закончилась новая попытка возродить «Народную волю».
Непосредственно к Луганску прямое отношение имели две следующие записи.
Первая, обнаруженная у Лопатина, гласила: «Террор. Луганский завод. Доступ через Кащея, Заику и Генриетту. Любое количество динамита. Снаряды. Куда деть Андрея? Привязать прямо к Центру, пока через Кащея. Рабочие (!)».
Вторая, шифрованная, была в бумагах Саловой Запись эту вскоре удалось расшифровать: «Возле полиции парикмахер Ожигов хозяин спросить Николая рабочего или Белоусова? Варвара Константиновна Пушковская Луганский завод будем добывать динамит».
Нетрудно представить, какой переполох в департаменте полиции вызвали все эти упоминания о динамите и бомбах, страх перед которыми в высших сферах империи еще далеко не выветрился после покушении народовольцев на царя Александра II в 1879—1881 гг. В жандармские управления Екатеринослава ми Харькова полетели срочные телеграммы.
Начались обыски и аресты. 26 октября были арестованы и заключены в тюрьму братья Белоусовы, о которых имелось прямое упоминание в записках Лопатина и Саловой. У Ожигова при обыске дома обнаружили револьвер, кинжал и литографированные записки по политэкономии, у Нестерова — запрещенное лондонское (1864 г.) издание книги А. И. Герцена (Искандера) «Концы и начала», Все они, однако, отрицали свою причастность к «революционному сообществу» и изготовлению динамитных бомб и вообще, как отмечалось в материалах следствия, вначале «дали уклончивые объяснения». Ожигов, в частности, заявил, что револьвер и кинжал он приобрел случайно и хранил их дома как любитель оружия, а с Андреем Белоусовым и Гейером был знаком как с посетителями его парикмахерской. По ходу следствия было решено ограничиться установлением надзора за Ожиговым и Нестеровым, продолжая за ними наблюдение.
Относительно других имен удалось установить, что «Генриетта» — это Генриетта Добрускина, одна из активных участниц ростовской народовольческой группы, а «Заика» — Сергей Иванов. Первую удалось вскоре, в октябре, арестовать, Иванов же скрылся за границу и арестован был уже после возвращения оттуда в январе 1886 г. В. К. Пушковская — жена управляющего Луганским заводом, как выяснилось, была совершенно случайная фигура. Что же касается Кащея, сначала предполагали, что это кличка Гейера, но это не подтвердилось. Невыясненным остался также «Николай рабочий», упоминавшийся в бумагах Саловой. Вообще, надо сказать, к началу января 1885 г., когда следствие в Луганске было закончено, оно почти ничего не прояснило, особенно в части, наиболее интересовавшей жандармское ведомство, о динамите «Народной воли». Как и луганцы, стойко держались на допросах связанные с ними Всеволод Гончаров, скончавшийся 19 февраля 1885 г. в харьковской тюрьме, Генриетта Добрускина и другие народовольцы. Лишь предательство П. Елько, который после своего ареста в феврале 1886 г. и обнаружения у него схем динамитных бомб, начал, спасая свою шкуру, выдавать своих товарищей, и последовавшие затем покаянные,. весьма «откровенные» показания Гейеpa, Ешина и Кирсанова довершили разгром луганской народовольческой группы.
В начале мая были арестованы Ожигов, Нестеров, братья Ширяевы, Кирсанов, Френкель (Линтвареву удалось бежать за границу). Все они, за исключением Петра Ширяева и Нестерова, были отправлены в Петербург и заключены в Петропавловскую крепость. Позднее к ним был присоединен и Ешин. Здесь же в Петропавловской крепости содержались Лопатин, Салова, Елько, Антонов и другие деятели поздней «Народной воли», сюда же был заключен в январе 1886 г. Сергей Иванов. В ходе следствия царских жандармов интересовали прежде всего состав и связи народовольческой организации и особенно подготовка ею террористических акций. Пропагандистской деятельности среди рабочих уделялось несравненно меньше внимания, и она, как это случилось применительно к Луганску, так и осталась не выясненной до конца. Собственно Николай Ожигов привлекался как хозяин народовольческой явочной квартиры. Иустин Ширяев был также арестован не за участие в рабочем кружке, а лишь после того, как показаниями опять-таки Елько и Гейера выяснилось, что он еще в конце декабря 1884 г. лично отвез в Харьков и передал там связанной с местными кружками фельдшерице Эвелине Улановской на революционные нужды ценности на сумму до 10 тыс. руб., случайно им найденные.
Два других участника Луганского рабочего кружка, Яков Нестеров и Петр Ширяев, которые также были арестованы в начале мая 1885 г., после 172-месячного пребывания в харьковской тюрьме вернулись в Луганск под надзор полиции. К этому, видимо, времени, т. е. к лету — осени 1885 г., относится попытка остававшихся на свободе рабочих-кружковцев — жандармские донесения кроме Нестерова и Петра Ширяева называют еще имена Спиридона Столбаря, Артемия Кривцова и Василия Декалова — продолжить после ареста своих руководителей пропагандистскую работу, не имевшую, судя по всему, особого успеха. К лету же 1885 г. относится также не осуществившаяся попытка Новочеркасского ученического кружка, руководимого Василием Дьяковым, установить связи при помощи бывшего члена Луганской группы Дмитрия Узлова (двоюродного брата Дьякова) с рабочими Рутченковских угольных копей, где он работал после своего отъезда из Луганска. В одном из писем к Узлову Дьяков, в частности, запрашивал его о возможности устройства на шахтах 3—5 человек «хороших ребят, которые желают сблизиться с народом».
Часть луганцев, из тех, кто имел непосредственное отношение к изготовлению бомб, — Гейер, Ешин, братья Белоусовы, Кирсанов и Френкель, — проходили в мае-июне 1887 г. вместе с Германом Лопатиным и другими народовольцами по так называемому процессу 21-го. Приговором Петербургского енио окружного суда большинство обвиняемых, в том числе Лопатин, Салова, Иванов, Антонов были приговорены к смертной казни, замененной затем для Лопатина, Иванова и Антонова пожизненным заключением в Шлиссельбургской крепости, а Саловой — 20 годами каторги. Ешин и Л. Белоусов были приговорены к 4 годам каторги, Кирсанов — к 4-месячному тюремному включению, а С. Белоусов и Френкель были по суду оправданы.
Что же касается Ожигова, братьев Ширяевых и Нестерова, то поскольку не было установлено их непосредственное участие в изготовлении бомб, дело о них еще в процессе следствия было выделено и решалось в административном порядке. В отношении Якова Нестерова оно было первоначально вообще прекращено «за недоказанностью обвинения». Братья Ширяевы вместе с Улановской проходили по одному делу о папазовских ценностях. По докладу министра юстиции, утвержденному Александром III 22 октября 1886 г., Иустин Ширяев и Эвелина Улановская высылались под надзор полиции в Восточную Сибирь на 5 лет, причем Иустин Ширяев еще должен был отбыть 8-месячное заключение в тюрьме. Петр Ширяев был приговорен за то, что знал и не сообщил властям о целях поездки брата в Харьков в декабре 1884 г. - к 6 месяцам тюрьмы. Николаю Ожигову по докладу министра юстиции от 1 апреля 1887 г. в качестве меры наказания была определена высылка в Пермскую губернию на 3 года под гласный надзор полиции, однако это решение так и не вступило в силу, т. к. уже в середине апреля Ожигов был вновь арестован за организацию революционного кружка в Луганске.
Как уже отмечалось, Ожигов после ареста 3 мая 1885 г. в Луганске был на следующий день отправлен в Петербург и заключен в Петропавловскую крепость. Здесь в одиночной камере Трубецкого бастиона он провел 9 месяцев, с 9 мая 1885 г. по 12 февраля 1886 г., а затем, как и большинство лопатинцев, был переведен в Петербургский дом предварительного заключения. После окончания следствия Ожигов 12 июля 1886 г. был освобожден и ему было разрешено вернуться до окончательного решения его дела в Луганск под надзор полиции.
В Луганске Ожигов застал на свободе Якова Нестерова, а также многих других своих прежних знакомых и товарищей из числа местной молодежи и заводских рабочих, которые ранее участвовали или были близки к руководимому им кружку. Возвращение Николая Ожигова уже закаленного в тяжелых испытаниях революционера,. вдохнуло новую жизнь в луганский кружок. К Ожигову и Нестерову тянутся многие, оба они, отмечалось в одном из жандармских донесений, прослыли «между луганскою молодежью за мучеников святого дела». Уже с начала осени занятия кружка возобновляются. Он значительно расширяется. В кружок входят новички: молодые рабочие железнодорожных мастерских Демьян Батинов, Людвиг Фрейман, Владимир Павлов, слесарь Луганского завода Петр Кривцов, земский фельдшер Лазарь Ефанов, аптекарские ученики Аркадий Гуревич и Иосиф Эстрович, сестра последнего Юлия Эстрович. Вероятно, в кружке участвовали или примыкали к нему и другие, но их имена, к сожалению, остались ней местными. Известно еще, что с помощью брата Иосифа и Юлии Эстровичей Михаила был организован филиал кружка в Старобельске из местных гимназистов. Были восстановлены связи и с братьями Белоусовыми и Иустином Ширяевым, находившимися в тюрьме. С ними наладилась переписка, на их имя посылали денежные переводы.
В своей повседневной деятельности новый Луганский кружок совершенно отходит от народовольческой тактической линии и все больше и больше начинает ориентироваться на пропагандистскую работу среди местных рабочих. В этом отношении особенно показательно свидетельство одного из наиболее деятельных участников кружка Демьяна Батинова, который заявил позднее на следствии, что он сочувствует социальному движению, но «без принятия террористических мер». Собираясь попеременно на квартирах у Ожигова, Павлова, Нестерова, Батинова, Гуревича, а также в отдельных номерах луганской гостиницы «Россия», члены кружка обычно читали и обсуждали имевшуюся в их распоряжении литературу, по преимуществу различные нелегальные издания, часть из которых, видимо, сохранилась от прежней народовольческой группы.
При обыске на квартирах Батинова и Павлова были обнаружены последние номера «Народной воли» и «Листка Народной воли», ряд изданий харьковской народовольческой группы и другие пропагандистские материалы, многие из которых были отпечатаны на гектографе. У Батинова были изъяты также переписанные от руки «Программа рабочих, членов партии «Народной воли» и «Проект программы для сведений о фабричной, заводской и ремесленной промышленности». У него же хранились работы Ф. Энгельса : литографированная брошюра «Положение рабочего класса в Англии» и переписанный от руки «Социализм утопический и научный». Все это также свидетельствовало об особом интересе у членов кружка к социально-экономической тематике. Собрания членов кружка происходили, как правило, в вечернее, свободное от работы время, но нередко возникавшие жаркие дискуссии затягивались далеко за полночь. В центре внимания кружка был рабочий вопрос, его участников интересовали положение рабочих в России и за границей, их борьба за лучшую жизнь, общественное движение в стране. Как показал Ватинов, они говорили «о различных предметах, а в том числе и о социально-революционном движении в России. В беседах своих они касались вопроса о... положении рабочего класса вообще, а в том числе и луганских рабочих. Говорили также и об образе правления в различных государствах и возбуждали различные социальные вопросы».
Далее: Арест главных участников Луганского кружка
